Белое Пламя - Анна Тьма

– Может, моя ученица все же позволит своему учителю продолжить? – ледяным тоном поинтересовался магистр, оправившись от удивления.

Марья вспыхнула так, что Альтис почувствовал жар кончиками затянутых в перчатки пальцев. Альтис сумел сдержаться и не только не сказал старику все, что о нем думает, но и ничем не выдал охватившее его на мгновение смущение.

«Nie Laolietu? – с толикой удивления подумал он, когда девушка вернулась на свое место. – Милая моя леди… Бедная моя маленькая леди…» Произнесенные девушкой с такой нежностью и трепетом слова на человеческом языке звучали так: «Моя любовь, моя жизнь».

Резануло по сердцу, и Альтису стало горько. Он усилием воли подавил в себе боль и прислушался к словам магистра.

– …чего я не понимаю, – продолжал старик, – так это причину, по которой посланники Кошмара не забрали душу магистра Алена и как им это удалось. – Он выдержал многозначительную паузу. – Может, у вас есть какие-то предположения на этот счет, магистр?

Альтис криво усмехнулся:

– Я уже отвечал вам на этот вопрос, уважаемый магистр Дартург. – Юноша, копируя манеру старика, выдержал паузу. – У меня нет души. Птицам смерти было нечего брать, кроме моих глаз.

С минуту царило молчание. Неожиданно старый магистр расхохотался. Неуверенно хихикнул Нортан, но быстро умолк, получив от Марьи подзатыльник. Альтис терпеливо дожидался, пока старик успокоится.

– Простите меня, дорогой магистр, но в ваши слова я поверить не могу! – вымолвил старый маг. – Ни одно живое, дышащее и мыслящее существо не может жить без души.

– Это ваше право, магистр, не верить моим словам. Но в таком случае я жду вашей версии.

– Что ж, слушайте. Сильнее вас, дорогой магистр, волшебника я не встречал. Да что там волшебника, откровенно говоря, ваша сила равна едва ли не силе богов! Я полагаю, что вы оказались просто не по силам черным птицам.

Альтиса отчаянно мучила жажда.

– Вашу версию я запомнил, уважаемый магистр, а теперь давайте отложим ее до завтра, – скорее приказал, чем попросил он. – Я устал и желал бы отдохнуть.

Оба ученика облегченно вздохнули.

Альтис первым выскользнул из комнаты и направился на кухню, откуда соблазнительно пахло готовящимся обедом. У входа в Каринину святая святых он ненадолго замер, потом негромко позвал:

– Мамуля! Можно у тебя тут чего-нибудь незаметно спереть?

Карина рассмеялась и протянула парню большой кусок яблочного пирога и стакан молока. Альтис быстро, обжигаясь и стараясь не подавиться, сжевал любимое лакомство, запивая большими глотками молока. Поблагодарив мать, он вышел из дома и негромко свистнул.

«Опять сбегаешь?»

– Экий ты догадливый, – хмыкнул маг, запрыгивая на спину къяра.

«Куда пойдем?»

– Сам решай. Только быстрее!

Конь рванул с места, и маг счастливо рассмеялся.

– Еще, мой верный друг! Быстрее! – крикнул он, и конь, всхрапнув, прибавил ходу.

Поздним вечером, когда уставшие, голодные, но вполне довольные бешеной скачкой къяр и маг вернулись домой, почти все уже отправились отдыхать. И только Марья упорно ждала Альтиса, сидя в летней беседке у дома.

Сообразительная девушка, заслышав усталую поступь черного зверя, мысленно с ним заговорила. Къяр удивился, фыркнул и не очень аккуратно стряхнул с себя хозяина около беседки.

– Это еще по какому поводу? – удивленно проворчал юноша, потирая бок, которым ударился о край беседки.

– Прости, это моя вина. – В этом мелодичном голосе было что угодно, кроме раскаяния. – Позволь…

Марья коснулась рукой правого бока Альтиса, и боль почти сразу ушла.

– Кали-игул… – протянул Альтис, и конь, прижав уши, поспешно ретировался. – Ну погоди у меня, зараза серебряногривая…

– Не рычи на Калигула, – попросила Марья. – Это же я виновата.

Альтис повернулся к девушке, коснулся рукой ее щеки и против воли улыбнулся.

– Ну вот еще. Ты уж точно ни в чем не виновата.

Маг запрыгнул в беседку через высокий барьер и сел рядом с девушкой.

– Давно ждешь, малышка?

– Давно, – кивнула она.

Воцарилась тишина.

– Зачем? – первым нарушил молчание маг.

В ответ Марья мягко, но решительно протянула руку к черной повязке юноши. Альтис перехватил ее тонкую ладонь у своего лица.

– Не надо, – попросил он.

– Позволь мне, – прошептала девушка, и Альтис отпустил ее.

Марья сняла черную шелковую ленту с глаз мага, коснулась плотно закрытых век… и с тихим вскриком отдернула руку – пальцы словно обожгло! Закусив губу, она с трудом сдержала стон, ожидая, пока боль затихнет.

– Ты всегда такое чувствуешь? – дрогнувшим голосом спросила Марья.

– Всегда, – тихо ответил волшебник. – Я привык.

– Это ужасно! – воскликнула Марья.

– Привычно, – повторил маг.

Девушка коснулась ладонями лица мага, с трепетной нежностью провела от висков к подбородку. Мягкие пальчики скользнули по тонко очерченным обветренным губам, прямому тонкому носу, пробежали по выгоревшим бровям, высокому лбу под полуседой шевелюрой…

– Что это у тебя? – удивилась она, наткнувшись на необычный обруч. – Оно… живое?

– Ты быстро учишься, маленькая моя, – улыбнулся маг. – Это мой талисман. Не пугайся.

Изумрудная змейка, чуть светясь в темноте, скользнула в подставленную руку мага.

– Это то, что я думаю? – быстро спросила девушка, подавив приступ страха.

– Да. Это LiiTtu’shot, – усмехнулся маг. – Только не говори мне, как она опасна.

Змейка, лежа на ладони мага, и девушка некоторое время придирчиво изучали друг друга. Марья поначалу сильно испугалась. Потом над страхом возобладало любопытство, а когда девушка рассмотрела эту опаснейшую из магических зверей змейку, которую еще ни одному волшебнику не удалось толком использовать, не говоря уже о том, чтобы приручить, она пришла в восхищение.

– А имя у нее есть? – спросила Марья, не отрывая взгляда от изумрудной красавицы.

Альтис недоуменно хмыкнул:

– Ты первая, кто додумался спросить ее имя. Ее зовут Зерги.

Девушка коснулась треугольной изумрудной головки, и змейка изысканным браслетом обвилась вокруг ее запястья. Они изучали друг друга, через нежную кожу и мягкую теплую чешую обмениваясь мельчайшими частичками силы.

– Зерги! – не разжимая зубов, выдохнул маг, и зеленая молния мгновенно обвилась вокруг его головы.

Марья с испугом посмотрела на Альтиса, но того, кажется, уже отпустил внезапный приступ – искаженное болью лицо медленно разглаживалось. А вот кусок скамейки он все-таки отломал, слишком сильно сжав пальцы. Змейка послала спутнику чувство раскаяния и обещание больше не покидать его. Он улыбнулся и так же беззвучно ответил, что ей не за что просить прощения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});