Пятиборец - Сергей Антонов

От ярости у Брюсова потемнело в глазах. Он вскинул правую руку в надежде, что Саламандра сделает свое дело точно так же, как это случилось в столкновении с гирудом на мосту через речку Гнилых Утопленников. Однако ничего подобного не произошло.

—Скоро здесь будут Стальные сутаны, — повторила Фиона с торжеством в голосе. — Они не простят тебе убийства их капитана, а я позабочусь, чтобы они узнали об этом!

На замковую площадь пал густой туман. Не стало видно ни гирудины, ни друзей, стоявших в нескольких шагах от него. Сквозь серое марево до Андрея долетел издевательский хохот Фионы. Он пошел на голос, стараясь выйти к воротам. Если Фиону и можно где-то отыскать, то, скорее всего, рядом с выходом из замка.

Едва успел он сделать первый шаг, как почувствовал жар в правой руке. Андрей поднял правую ладонь над головой. Саламандра ожила! Жар быстро усиливался. Сноп ярко-оранжевого света, ударивший из ладони, разогнал завесу магического тумана, и он увидел Фиону. Та пятилась от него к решетке проездной башни, пока не уперлась в нее спиной. Но стоило ему приблизиться к Фионе, как та взвизгнула и бросилась к нему с вытянутыми руками.

Брюсов едва успел выставить перед собой меч. Клинок вошел в тело, как в масло, и вышел с противоположной стороны, но это не остановило гирудину. Она схватила Андрея за плечи, притянула к себе и радостно улыбнулась. Ее сверкающий взгляд парализовал волю, черные стебли и бутоны роз на венке шевелились, как живые. В уголках похожего на открытую рану рта сверкнули длинные, узкие клыки, и Брюсов, защищаясь, правой рукой оттолкнул от себя это страшное своей адской красотой лицо. Гирудина завизжала так, что у Андрея заложило уши. Саламандра замигала и погасла. Раздалось шипение пара, в тот же миг Фиона исчезла в клубах серого тумана. Брюсов закашлялся от того, что пар попал ему в легкие, почувствовал, как нечто постороннее, чуждое ему зашевелилось у него внутри. Однако это ощущение тут же исчезло.

Над крепостной стеной взошло солнце. Наступившее утро окончательно развеяло остатки наваждения. Трупы и головы гирудов, дымясь, начали медленно таять и исчезать в ярком свете дня.

—Если гирудиха не врала, — крикнул Андрей, — то Стальных сутан долго ждать не придется! Надо что-то делать!

—Седлать и скакать! — проскрипел Шакелас, всем своим видом выражая недовольство глупостью людей.

Андрей послал Ригглера и Тритемия к коновязи отвязывать лошадей, а сам вместе с Эсквилиной пошел на конюшню искать для нее лошадь. Все денники, кроме одного, были пусты, на земляном полу валялись седла и части упряжи. Зато в последнем стойле громко заржал, услышав чужие шаги, отличных статей вороной жеребец. Ноздри его раздувались, он возбужденно приплясывал на месте и грозно бил копытом о землю. Под антрацитовой кожей перекатывались упругие мускулы. Андрей сразу ему не понравился. Конь непозволил себя взнуздать и все время пытался прижать Брюсова крупом к стенке денника.

—Позволь, я попробую, — сказала, насмотревшись на его мучения, Эсквилина. — Меня все животные любят.

Она подошла к вороному, положила ему руку на храп, шепнула что-то такое, отчего он сразу успокоился, после чего дал себя оседлать. Андрей галантно помог девушке сесть в седло, взял лошадь по уздцы и вывел из конюшни. И тут их окликнул Шакелас: голова так и осталась лежать в магическом круге среди обезглавленных тел. Принц горбунов был недоволен тем, что все о нем забыли, и выражал это недовольство в самых злобных выражениях. Эксвилина попросила Брюсова подать ей голову принца и привязала ее за отросшие волосы к луке седла. Шакелас тут же обвинил колдунью в оскорблении величия.

Андрей огляделся по сторонам. На площади стояли три оседланные лошади, Ригглер и Тритемий крутили в четыре руки ворот барабана подъемного механизма. Решетка со скрипом и скрежетом ползла вверх до тех пор, пока не щелкнул запорный штифт. Неподалеку от трупа Гилберта на брусчатке посверкивал простой армейский меч. Брюсов подошел к нему, поднял и вложил в ножны.

Через несколько минут кавалькада из четырех всадников быстрым шагом выехала из ворот замка. Андрей тут же заметил выезжавших из ближайшего леса драгун в серых сутанах. За ними тащилась запряженная парой лошадей клетка на колесах. У него на глазах отряд разделился на две части. Половина драгун направилась к воротам замка, остальные начали преследование беглецов. Выстоять вчетвером противдвух дюжин бравых вояк не было ни малейшей возможности. Оставалось только одно: как можно скорее ретироваться. Выбор был невелик: позади экзекуторы, впереди — мост через Борд-Ривер.

—Уходим к мосту! — крикнул Брюсов и пустил лошадь в галоп.

Тритемий, Эсквилина и Ригглер тоже пришпорили коней и во весь опор помчались к реке. Андрей летел на два корпуса впереди, как вдруг услышал недовольное карканье: огромный черный ворон нарезал круги у них над головами. Брюсов оглянулся: сразу же за ним скакал Тритемий с посохом, упертым по-рыцарски пяткой древка в левое стремя. Почти не отставала от него Эсквилина на вороном жеребце. Замыкал кавалькаду Ригглер на лошади с каштановой гривой. При их приближении мост полыхнул серо-голубым огнем, на них пахнуло жаром, но Андрей уже принял решение проскочить мост на полной скорости.

—Все за мной! — крикнул он. — Только вперед!

Брюсов вонзил шпоры в бока жеребца. Тот взвился птицей и послушно прыгнул в огонь. Как только копыта четырех коней забарабанили по деревянному настилу, Андрея и его друзей окутало облако тумана. Серо-голубое пламя обдало их не жаром, а ледяным холодом, и они мгновенно покрылись белым инеем. После нескольких мгновений бешеной скачки Брюсов первым вылетел на другой берег, коленями придержал коня и развернул его в сторону реки. Сквозь окутавшее окрестность марево он с трудом разглядел высокий зеленый холм, увенчанный зубчатой короной замка Бомонт. И вдруг серый туман рассеялся так же неожиданно, как появился.

Он окинул взглядом спутников: все трое, видимо, так же, как он сам, были похожи на конные статуи из белого мрамора. Однако иней начал стремительно таять, отчего волосы, лица и одежда мнимых еретиков мгновенно намокли, а по спинам и бокам лошадей побежали струйки и капли воды.

—Давно я так не улепетывать! — радостно воскликнул Шакелас.

Все грохнули хохотом, сбрасывая с себя накопившееся напряжение. Однако пережитый только что страх все еще не отпустил беглецов. Не сговариваясь, они перевели взгляды на противоположный берег. Мост горел, не сгорая.

Первый подъехавший к мосту экзекутор в серой сутане хотел последовать примеру беглецов, но его лошадь дико заржала, встала на дыбы и сбросила всадника в воду. Стремительное течение вынесло драгуна на середину реки. Он тщетно молотил руками по воде. Железная кираса и тяжелые сапоги вскоре сделали свое дело. Издав отчаянный вопль, экзекутор пошел ко дну.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});