Остров - Ричард Лаймон

Отчасти я был рад, что нашел их. По крайней мере, была решена загадка их местонахождения.

Но другая часть меня не одобряла эту находку.

И что, черт побери, я должен был теперь делать?

На ум пришло только два возможных варианта поведения:

1. Убираться к чертовой матери из дому.

2. Войти в комнату.

Если быть откровенным, мне жутко хотелось уйти. Я чувствовал, что если останусь, обязательно случится что-то нехорошее.

Я подумал, может, выбраться из дома и поджечь его. Это был бы сравнительно безопасный и эффективный способ покончить с Уэзли и Тельмой.

Не такая уж и плохая мысль.

Эта высота оказалась бы для них ловушкой, и шансы спастись практически равнялись нулю.

Только одно слабое место.

(Похоже, от них никогда нельзя избавиться.)

Уэзли, вероятно, взял с собой в комнату ключи от клеток. Если я сожгу дом, что станет с ключами? Начнем с того, что я, возможно, не смогу отыскать их среди пепелища. И потом, вдруг они расплавятся? Я ведь не специалист по температуре плавления ключей от клеток для содержания горилл. В горящем доме они вполне могут превратиться в лужицы металла или, по крайней мере, покорежиться и прийти в негодность.

И как я смогу тогда открыть клетки?

Значит, необходимо прокрасться в комнату и найти ключи. Взять ключи и только затем выбираться к черту из дома и поджигать его.

Мысль эта показалась мне просто замечательной.

В ней было только одно слабое место: чтобы заполучить эти ключи, придется войти в комнату и поискать.

А как можно было надеяться отыскать их в темноте?

В голове моей раздался голос, напоминавший голос Кимберли. И он говорил: "Выкинь из головы все это дерьмо и сделай то, что надо".

Она была права.

Или это я был прав, потому что на самом деле голос этот принадлежал не Кимберли, а был моим собственным.

Я не хотел делать это.

Но я нашел Уэзли и Тельму. И они спали. А спящие они были беспомощны. И, значит, полностью в моей власти. Другого такого шанса мне, возможно, никогда не представится. Если я сейчас окажусь трусом, то возненавижу себя навсегда.

Если я упущу свой шанс, расплачиваться придется моим женщинам.

Перед тем как войти в комнату, я вынул из кармана бритву и большим пальцем открыл лезвие.

В этот миг я вновь превратился в шизика: от меня снова отделился критичный и обеспокоенный наблюдатель.

Ты, должно быть, лишился своего драгоценного рассудка, говорил он мне.

Я перешагнул порог.

Пол заскрипел.

Один из спящих захрапел. (Думаю, Уэзли.) Дыхание другого оставалось глубоким и ровным.

Они спят мертвым сном, убеждал я себя.

Если только не притворяются.

И тогда я подумал: "Ты должен немедленно перерезать им глотки".

Но я понимал, что не смогу это сделать. Чтобы убивать спящих, надо быть чертовски хладнокровным. И даже если бы мне удалось заставить себя разделаться подобным образом с Уэзли, с Тельмой все обстояло иначе.

Тельма была женщиной.

А как бы я смог перерезать горло женщине?

Не смог бы, вот как.

(Но я смог бы сжечь ее, подпалив дом? Видимо, да. Даже считая предосудительной саму идею перерезания горла, я был решительно настроен на то, чтобы сжечь живьем этих двух чудовищ вместе с домом. И рука не дрогнула бы.)

Остановившись у входа, я увидел, что Уэзли и Тельма спали в одной кровати. По крайней мере, я предположил, что это они.

Потому что мне не очень хорошо было их видно.

По обе стороны двойной кровати стояли ночные столики. Столики и кровать стояли у стены между окнами, поэтому лунный свет на них почти не падал.

Уэзли и Тельма (в то время я мог только предположить, что это были они) лежали бок о бок - расплывчатые темные фигуры на белой простыне.

Тело на левой половине двойной кровати выглядело крупнее, чем лежавшее справа. Храп доносился оттуда. Кроме того, на этом теле была белая заплата, очень напоминавшая грудную повязку Уэзли.

Значит, он лежал слева, а Тельма справа.

И я направился к той стороне кровати, которую занимал Уэзли. Потому что ключи были у него. На его месте я бы положил их на ночной столик, чтобы до них можно было легко дотянуться.

Мне нужна была свободная рука. Но я не хотел остаться без бритвы, так что в карман ушла зажигалка.

Пока я подходил все ближе и ближе к ночному столику Уэзли, спящие продолжали издавать свои обычные звуки.

Когда я добрался туда, я развернулся боком, чтобы не терять их из виду.

Но, если пристально смотреть на людей, они, кажется, чувствуют это.

Кто-нибудь из них обязательно проснется, это точно.

Так что вместо этого я посмотрел в сторону выхода, когда осторожно похлопывал по столику.

Да только недостаточно осторожно.

Шаря вслепую, я слегка толкнул пальцами кольцо с ключами. Оно сдвинулось с места, царапнув по дереву. И несколько ключей ударились друг о друга. И тихо звякнули.

Уэзли продолжал храпеть.

Тельма резко вскочила на кровати.

Я окаменел.

Она сидела на матраце по другую сторону Уэзли, не шевелясь и не произнося ни слова.

В какую сторону была повернута ее голова, определить я не мог.

Но она должна была смотреть на меня.

Видела ли она меня?

Я не двигался и старался не дышать.

Может быть, пронесет.

Если она меня не видела, и я не издам ни единого звука, возможно, через какое-то время она успокоится, ляжет и снова уснет.

Довольно скоро мне понадобилось вдохнуть воздух. Я сделал это медленно. Вероятно, она не услышала меня за громким храпом Уэзли. Но она еще сидела.

Мною стала овладевать паника. Я почувствовал, что задыхаюсь, сердце бешено заколотилось, а все тело дрожало, в том числе и руки.

Связку ключей я прижимал к столу кончиками пальцев. Если дрожь усилится, я не смогу контролировать пальцы и ключи вновь зазвенят. Я подумал было поднять руку. Но, когда я буду убирать руку, ключи могут зазвенеть.

Может быть, мне надо схватить их и дать деру? Нет, нет, нет, нет!

"Наберись терпения и жди!" - приказывал я себе. Уже недолго. Еще секунда, и она ляжет. Пройдет еще немного времени, и она уснет крепким сном. - Иди сюда, Руперт, - шепнула она. Вздрогнув, я тихо ахнул и машинально схватил ключи. Они звенели целое мгновение, пока я не стиснул их в руке, заставив замолчать. Раздался клокочущий храп Уэзли, и он со стоном перевернулся на бок. Теперь он лежал ко мне спиной и лицом к Тельме. Та молчала. Спустя несколько секунд, которые показались мне вечностью, Уэзли вновь захрапел.

Я стоял у кровати с ключами в одной руке и бритвой - в другой.

И пристально смотрел на Тельму. Хотя я не мог видеть ее глаза - или даже в какую сторону повернута ее голова, - я знал, что она наблюдает за мной.

И я начал медленно, не отрывая подошвы от пола, перемещаться в ноги кровати.

Пусть думает, что я иду к ней, говорил я себе. До самого момента, когда я рванусь к двери.

Однако, оказавшись в ногах кровати, я никуда не рванул.

Один шаг в неверном направлении, и Тельма обязательно закричит. Я знал это. На этот счет у меня не было ни малейшего сомнения. От ее крика проснется Уэзли, и они вдвоем бросятся на меня.

Разделайся с ней, пока она одна, или тебе придется иметь дело с ними обоими сразу.

Кроме того, мне было любопытно. Странно, почему она прошептала: "Иди сюда, Руперт". Почему она сделала это вместо того, чтобы закричать?

Она продолжала сидеть ровно, пока я на цыпочках обходил вокруг кровати. Уэзли продолжал храпеть.

Когда я обогнул угол, Тельма медленно повернулась в сторону и опустила на пол ноги. Она сидела на краю матраца и ждала меня.

Шагах в двух от нее я остановился.

Тельма схватила рукой мой ремень. Не сопротивляясь, я позволил ей притянуть себя ближе. Теперь я стоял прямо перед ней. Но она потянула меня ещё ближе, и я оказался у нее между коленями. Её ноги касались моих. Не отпуская ремень, она прошептала:

- Отдай мне ключи.

На этот раз ее шепот, похоже, не потревожил мужа: тот продолжал храпеть и не двигался. А видел я его теперь прекрасно, поскольку возвышался над Тельмой. Только невозможно было определить, открыты его глаза или нет.

- У меня нет ключей, - тихо промолвил я.

- Уэзли? - Это уже был не шепот. Хотя произнесено было и не слишком громко, но этого оказалось достаточно, чтобы тот что-то буркнул и как-то вопросительно простонал.

В одной руке у меня были ключи, в другой - бритва.

Один взмах бритвой и...

Даже если она заслуживала такого конца, - а она его заслуживала, рука у меня не поднималась. Только не таким способом - застав ее врасплох среди ночи. Во-первых, она была женщиной. Во-вторых, обойтись с нею так жестоко я мог бы только в единственном случае - в качестве крайней меры, спасая свою жизнь.

Храп Уэзли прекратился.

Вместо того чтобы перерезать Тельме горло, я поднес к ней левый кулак. Он встретился с теплой податливой кожей. Когда рука Тельмы нащупала мои пальцы, я разжал кулак, и она взяла ключи. Те звякнули несколько раз, но затем стало тихо.