Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий - Рафаил Нудельман

Видимо, не из личного каприза или пристрастия к легендам искал принц Генрих эту страну. Иначе не случилось бы так, что человек, родившийся в год смерти принца и совершивший свое великое мореплавание 30 с лишним лет спустя, тоже искал это царство, жадно собирал сведения о нем в каждом африканском порту и только потому не достиг «земли обетованной», что она лежала далеко от берега, в глубинах черного континента. Этот человек вам тоже известен — Васко де Гама, первооткрыватель морского пути из Европы в Индию, совершивший свое плавание в 1497 году (принц Генрих умер в 1460-м). Судите сами, добавляет ли что-нибудь к нашим знаниям то обстоятельство, что, подобно Генриху-Мореплавателю, Васко де Гама тоже был членом братства Воинства Христова…

* * *

Не слишком ли много совпадений? Все исторические намеки, все упоминания в источниках и глухие отголоски в рыцарских романах, нити многовековых интриг и холодная логика рассуждения — все стягивается к одному и тому же простому утверждению: Ковчег не исчез — он находится в Эфиопии. И теперь, подведя базу под это исходное утверждение Грэма Хэнкока, любознательного английского журналиста и. автора книги «Знак и печать» (где эта гипотеза изложена и обоснована куда более подробно и занимательно), я вынужден поставить последний вопрос: верна ли эта гипотеза?

Прежде чем ответить на него, я позволю себе еще сказать, что в 1991 году Грэм Хэнкок, окончательно убедив себя в том, что Ковчег находится в Эфиопии, направился в эту страну снова. В Аксуме он разыскал церковь девы Марии и попросил у хранителя храма разрешения взглянуть на церковную святыню. Ведь, говорят, здесь хранится сам Ковчег Завета, не так ли?

Хранитель едва заметно кивнул.

— Можно ли увидеть эту реликвию?

Такой же еле заметный, но на сей раз отрицательный кивок:

— К святыне не разрешено приближаться даже патриарху.

— Ну, расскажите хотя бы, как она выглядит!

— Об этом запрещено говорить.

— Хорошо, ответьте тогда: вот завтра должна состояться самая важная из религиозных церемоний года — вынесут на нее сам Ковчег Завета или это опять будет копия?

— Вы увидите это завтра сами.

То, что увидел наутро Хэнкок, было еще одной копией пресловутого Ковчега — очень похожей, но, несомненно, копией. Но он увидел и другое: хранитель не пошел вместе с процессией. Хранитель остался в храме, удалился в Святая Святых и там молился за занавеской.

«Перед чем он возносил молитвы? — вопрошает в конце своей книги Хэнкок. — Перед чем он молился, если не перед великой реликвией, которая считается такой святой, что ее не хотят выносить даже на самые главные религиозные церемонии? Перед чем еще он мог молиться, если не перед Ковчегом Завета?!»

Таков ответ Хэнкока — человека, глубоко увлеченного своим поиском и своей гипотезой. Мы же ответим проще. Не так уж важно, хранится ли в Эфиопии подлинный Ковчег. Может быть, его давно уже нет. Может быть, он исчез в Вавилонии. А, может быть, ждет археологов в глубинах Храмовой горы, как считал покойный главный израильский раввин Шломо Горен. Повторим, это не так уж важно. Важно другое: эта реликвия «легла на сердце» эфиопским евреям (а от них эфиопским христианам), как когда-то русским — Богородица, а не сам Христос. Храмов Богородицы, ее Рождества, Покрова, Успенья и так далее, на Руси куда больше, чем храмов Христа, — наверно, не меньше, чем у эфиопских христиан «табот Моисея», этих «копий Ковчега». И, может, в этом культе Ковчега, возникшем, вероятно, еще у первых эфиопских евреев, было что-то от желания сравняться славой с еврейством Эрец-Исраэль, страны Соломона; а, может, и горечи от ощущения себя «последним сохранившимся (и сохраняющим реликвии) коленом Израилевым» после увода палестинского еврейства в вавилонский плен!..

Как бы то ни было, легенда о первом эфиопском царе Менеликс, сыне Соломона и царицы Савской, похитившем Ковчег из Иерусалимского Храма и доставившем его в Эфиопию, возникла, укрепилась, стала народной и дала начало культу Ковчега и традиции «табот». Этот культ и традиция распространились столь повсеместно и укоренились так глубоко, что даже если Ковчега в Эфиопии нет, она все равно заслуживает названия «Страны Ковчега». И поэтому Хэнкок прав: если искать следы Ковчега — то только в Эфиопии…

Однако главное достоинство его книги состоит все-таки не в этом, а в том, что, подобно многим другим, столь же масштабным трудам о «гипотетической истории» (например, Иммануила Великовского), она делает нас свидетелями напряженного интеллектуального поиска. И подлинный ее герой — не утраченный Ковчег Завета, а та настойчивая, ищущая, любознательная мысль, что, словно ткацкий челнок, неутомимо снует между веками и эпохами, людьми и событиями и на наших глазах сшивает их все в единую ткань занимательного рассказа.

ЧАСТЬ 4

БИБЛИЯ И НАУКА

ГЛАВА 1

БИБЛЕЙСКИЕ ИСТОРИИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ

Название этой «интерлюдии» я заимствовал у одного из любимых мною фантастов Джеймса Морроу, а номер поставил свой — потому что он продолжает начатый в предыдущей главе разговор об авторстве ТАНАХа, точнее — Торы.

Как мы теперь уже знаем, критическое исследование библейского текста началось уже давно, и к сегодняшнему дню установлено, что авторов у Торы было по меньшей мере четыре. Первый и самый древний из них, написавший основную часть книг Бытия, Исхода и Чисел, обозначается буквой J, так как в его рассказе Б-г всегда именуется Jahweh (в славянской традиции — Ягве); последующие именуются, соответственно, E (поскольку он называет Божественное существо словом Elohim (Элогим); рассказ этого автора содержится в тех же книгах и переплетается в них с рассказом J; далее — P (от английского Priest, что значит «жрец»; считается, что он написал почти всю книгу Левит); и, наконец, D (автор «Второзакония», или, по-гречески, Deuteronomos, откуда английское Deuteronomy). Подозревают, что был еще R, или «Редактор» (который произвел окончательную ревизию всего текста в целом после возвращения евреев из вавилонского плена), а также, возможно, многочисленные другие авторы более мелких разделов текста, но это уже частности, и мы не будем о них говорить.

Исследование ТАНАХа все еще не закончено и, наверное, не закончится никогда, потому что книга эта таит в себе бесчисленное множество исторических, литературных и чисто смысловых загадок. Вот буквально на днях в израильской газете «Гаарец» была опубликована беседа с профессором Еврейского университета Менахемом Хараном, который предложил еще одну, совершенно новую гипотезу о том, как возник ТАНАХ в целом. Эта гипотеза основана на десятилетней продолжительности исследования, которое привело Харана к выводу, полностью опровергающему предыдущие толкования. Профессор Харан утверждает, что в еврейский канон (то есть в Тору) были включены не какие-то специально отобранные (из большого множества сохранившихся) книги, а, напротив, буквально все, какие только и сохранились, других якобы попросту не было. «Собиратели канона поистине замели с пола последние крошки, — говорит Харан. — Они включили в канон даже такие крохотки, как книгу пророка Овадии, которая занимает в нем всего одну страничку. После них не осталось ничего, что народная традиция предыдущих столетий считала бы Боговдохновенным».

Харан доложил свою гипотезу на недавнем конгрессе библеистов в Лондоне. Он не говорит, как ее там приняли. Он ограничивается туманным: «Во всяком случае, ТАКОГО они никогда не слышали». И это показывает, что в области исследования ТАНАХа еще существует поле для самых смелых гипотез.

Об одной из них я как раз и хочу рассказать. Она связана с самым интересным для исследователей (потому что самым древним) текстом канона — текстом J — и с самой интересной для них (потому что самой запутанной) загадкой о времени и месте его написания. Впрочем, эта загадка частично уже решена: среди специалистов царит согласие, что этот текст был написан в X веке до новой эры в Иерусалиме, при дворе царя Соломона. Но, как мы уже поняли из слов профессора Харана, в библеистике всегда есть место другим гипотезам. И та, о которой я намерен сейчас рассказать, идет вразрез с устоявшимся мнением и предлагает совершенно иную трактовку как истории, так и содержания текста J. Нам это особенно интересно, потому что попутно авторы предлагают весьма оригинальное и смелое прочтение древнейшей еврейской истории, способное серьезно поколебать все наши представления. И точно так же они разрушают все наши сложившиеся представления о смысле важнейших эпизодов Торы. Я не хочу этим сказать, что все, что они пишут, истина в последней инстанции; это, конечно, только научная гипотеза. Но очень уж необычная.

Авторы этой незаурядной книги — американский историк-библеист Роберт Кут и священник Дэвид Орт. Они сделали следующее: вычленили из общего текста Торы текст, принадлежащий J, заново перевели его на современный английский язык и снабдили пространным комментарием.