От ведьмы слышу! - Надежда Первухина

Эту песенку гадалка пела, лукаво поглядывая на моих дочек. Те краснели при упоминании о женихах и загадочно улыбались. Особенно Марья. Письмо она из Африки получила, что ли?!

От Катерины Измайловны я получила совет, как справиться с морщинами и противостоять климаксу. А еще — замечательную подушку-думочку с вышитыми на ней маками. Подушка была набита травами, гарантирующими крепкий здоровый сон. Пригодится. Говорят, старость — это бессонница.

Самыми тихими гостями на нашей вечеринке оказались Буккеры — макулатурная семейка. Букс и Букки, книжные души, тоже обзавелись парочкой маленьких буксят, и эти шкодники сейчас раскачиваются на гирляндах из воздушных шариков. Придется из-за бумажных гостей отложить на потом фейерверки и бенгальские огни. Иначе беды не миновать. Макулатурные долго перешептывались в коридоре, шуршали блестящей оберточной бумагой и, наконец, преподнесли мне подарок.

— Мы надеялись, что тебе это понравится, госпожа, — сказали они, вручая мне толстый тяжелый альбом.

Я открыла его и вспомнила… Обряд Тринадцати. Фантастическая библиотека и ее хозяин — печальный эльф в скромном халатике, хранитель вечного знания. Там я сидела и листала этот самый альбом с иллюстрациями, каждая из которых казалась окном в новый прекрасный мир. Или дверью.

— Да. — Букс словно прочитал мои мысли. — Туда можно будет попасть, если захочешь. Тебе ведь подвластна книжная магия… Но туда ты сможешь уйти только одна. Здесь все миры рассчитаны на одного.

Ну что ж. Не уйти, так хоть полюбоваться…

— Спасибо, милые вы мои… Чем вас угостить?

— А мы в книжках пороемся немного. Мы в последнее время на диете.

— С чего это вдруг?

— Как-то попробовали питаться электронными носителями информации. Ужасные были спазмы! Теперь восстанавливаемся потихоньку. В основном за счет классики…

— Классики у нас предостаточно. Все в вашем распоряжении, мои хорошие…

…День рождения длился и длился. Я чувствовала себя королевой бала, которой корона невыносимо натерла голову. Баронет и мама произносили витиеватые тосты, муж тоже не отставал (кстати, а он-то мне почему-то ничего не подарил!), девчонки следили за оперативной сменой блюд… Но день рождения тем и хорош, что все-таки кончается. Гости прощаются — с поцелуями, шумными пожеланиями бесконечного счастья и заверениями, что сорок лет — самый прекрасный возраст…

Все.

Официальный прием окончен. И можно сбросить узкие туфли с усталых ног, а поверх роскошного платья надеть халатик и относить на кухню горы грязных тарелок…

— Вика, да я все приберу, — говорит мама.

— Что ты, мамуль, отдыхай. Мы справимся.

На кухне дочери, изнывая от жадности, активно доедают торт.

— Бедолаги, — вздыхаю я, — а как же ваши фигуры?

— Плевать, — отвечают дочери, с сожалением расстаются с тортом и принимаются мыть посуду, решительно выпроваживая меня из кухни. И я опять остаюсь не у дел. Как те воздушные шарики, которыми для меня украсил гостиную Баронет.

Кстати, мэтр тихо дремлет, вытянувшись на диване. Я укрываю его легким пледом и на цыпочках иду в спальню — переодеваться. Муж тоже наверняка спит.

В спальне темно, я тянусь к выключателю…

— Вика, пожалуйста, не зажигай света…

— Разве ты не спишь? — удивляюсь я.

— Нет. Я жду момента, когда смогу подарить тебе свой подарок.

Я отчего-то смущаюсь. И в носу щиплет, словно хочется чихнуть и заплакать.

— Ну, — тихо говорю я. — Наверное, уже можно…

И в темной комнате начинает звучать музыка.

Такая странная, совсем простая музыка, но ее хочется слушать и слушать, как слушают дождь или журчание ручья. Тихая музыка, кладущая ладонь на твое плечо и вытирающая слезы с твоих щек…

Музыка, от которой становится светло.

В комнате действительно светлеет. Не знаю, как он это придумал, но теперь разноцветные волны света омывают меня со всех сторон в такт музыке.

И я вижу цветы.

Вся спальня в цветах.

Моих любимых.

— Спальня из одуванчиков… — шепчу я. — Спасибо тебе, любимый. Это самый лучший подарок.

Авдей притягивает меня к себе, и оказывается, что я еще совсем не разучилась тонуть в его благородных нефритовых глазах.

— С днем рождения, любимая…

…Из плена сна, музыки, любви и одуванчиков нас вырвал настойчивый звон. Потом в спальню деликатно постучали.

— Вика, тебе, кажется, телеграмма. — Это мама.

Странно.

Какие телеграммы за полночь?

Я выхожу в коридор и беру плотный конверт из бархатистой черной бумаги с золотым тиснением. Открываю…

«Природная ведьма Викка и ее дочь природная ведьма Дарья приглашаются на внеочередной торжественный летний шабаш, который состоится в традиционном месте и в традиционное время. Доставка своим ходом. Форма одежды — парадная. Благословенны будьте».

— Что такое? — щурясь от света, из спальни вышел Авдей.

Я молча протянула ему телеграмму. Он прочитал.

— Я разве против? — пожал плечами он. — Только не давай Дашке много пить. Она все-таки несовершеннолетняя.

* * *

…Однако давненько я не собиралась на шабаш!

Если быть точной, то с самого замужества. Все как-то не до шабашей было. Хотя членские взносы я исправно платила каждый год под Хэллоуин (для меня десять баксов — не сумма, а ведьмовскому профсоюзу приятно). То дети, то заболевший муж, то собственные немощи не давали мне, отбросив все заботы, взнуздать помело (или вызвать специальное такси) и рвануть на шабаш, с его стихийным буйством, исступленной сексуальностью и полной раскрепощенностью от всех запретов и норм…

— Мам, а правда, что шабаш олицетворяет культ Приапа? — Моя юная дочь-ведьма роется в платяном шкафу и периодически ошарашивает меня подобными вопросами.

— Откуда ты это вычитала, сокровище мое?

— В библиотеке взяла книгу «Происхождение ведьмы». А что такого?

— Автор — мужчина?

— Да…

— Запомни, Даша, мужчины всегда обольщаются насчет того расхожего заблуждения, что женщинам больше думать не о чем, кроме их драгоценных гениталий.

— Хи-хи.

— Не «хи-хи», я серьезно. Мужчины сами никогда не бывали на шабашах, на истинных шабашах. Вот они и придумывали черт-те что, чтоб обвинить женщин в распутстве. Культ Приапа. Фаллическое действо! Глупости. Нет, конечно, во время шабашей возможен и стихийный секс, и полная раскрепощенность отношений, но ведь не это в шабаше главное.

— А что главное? — Дашка вертелась перед зеркалом, примеривая на голое тело черное кружевное платьице.

— Свобода.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});