Крестный отец - Марио Пьюзо

В первую неделю работы Карло в тотализаторе он ошибся при переносе ставок и очков на доску. В результате вышла «середина» — мечта всех игроков. При таком раскладе любой мог сделать ставку у Рицци, а потом поставить против той же команды у другого букмекера — и выиграть там или здесь. Проигрывал только Карло и его тотализатор. Это обошлось лавочке, подаренной зятю доном Корлеоне, в шесть тысяч долларов за неделю. Дон лишний раз убедился, что с Карло Рицци каши не сваришь, и распорядился наладить строжайший контроль за его действиями.

Как правило, члены Семьи Корлеоне не снисходили до подобных мелких дел. Букмекеров отделяли от верхов по меньшей мере пять ступенек иерархической власти. Но для Карло Рицци и тотализатора, где испытывались деловые качества зятя, дон сделал исключение, и отчет о деятельности букмекерской конторы ежедневно передавался лично Тому Хейгену.

Едва доска заполнилась записями, игроки хлынули в заднюю комнату кондитерской и столпились вокруг. Некоторые привели малышей с собой. Один из мужчин, намеревавшийся сегодня ухнуть кучу денег, спросил у девчушки, крепко держащей его за руку:

— Кто лучше, солнышко, как ты думаешь: «Гиганты» или «Пираты»?

Девочка, привлеченная звучными названиями, немедленно спросила:

— А гиганты — они сильнее пиратов?

Все, в том числе отец, рассмеялись.

Перед столами обоих сотрудников Рицци стали выстраиваться желающие сделать ставку. Сотрудник заполнял очередной лист, вырывал его из толстой амбарной книги, заворачивал внутрь купюры и передавал ставку Карло. Карло через заднюю дверь поднимался в комнату владельца кондитерской, по телефону передавал ставки, а деньги прятал в маленький потайной сейф, прикрытый оконной портьерой. Потом возвращался в комнату тотализатора.

В воскресенье игры никогда не начинались раньше двух часов дня, так что на смену семейным игрокам, торопившимся сделать ставки и успеть свозить жену с детьми за город, приходили холостяки или те, кто, вконец обезумев от азарта, готов запереть домочадцев в душных городских квартирах из-за бейсбольного матча. Второй поток посетителей отличался большим темпераментом и большими размерами ставок. Некоторые, поразмыслив час-другой, возвращались к Карло, чтобы сделать повторные ставки. Иногда и отцы семейств заглядывали в контору повторно, возвратившись в город с пляжа, чтобы попробовать отыграться и еще раз попытать судьбу. Из-за них-то и получался воскресный день самым трудным рабочим днем для букмекеров, с полной нагрузкой и переработкой, за которую никаких сверхурочных не выдавалось. Если не считать, разумеется, доходов от ставок.

В половине второго, когда наплыв посетителей несколько спал, Карло вместе с Сэлом Рэгсом вышли на воздух перекурить. Они уселись на тумбе позади кондитерской, где мальчишки кидали биту во дворе, весело гогоча.

Мимо проехала полицейская машина, но Карло это не встревожило. Кондитерская и тотализатор существовали под надежным крылом местных властей, так что беспокоиться было не о чем. Разве что городской муниципалитет вздумал бы устроить полицейскую облаву. Но и об этом им обязательно сообщили бы предварительно.

Коуч, отпустив последнего клиента, тоже вышел из комнаты и присоединился к ним. Поболтали по-мужски о бейсболе, потом о бабах. Карло бросил мимоходом:

— Опять пришлось сегодня врезать моей супружнице, чтобы не забывала, кто в доме хозяин.

Коуч спросил равнодушно:

— У нее уже небось срок близко?

— А, ничего с ней не станется. Дал пару затрещин, — ответил Карло. — Раньше срока не разродится. — Он помолчал нахмурясь, потом добавил: — Ей кажется, что она может командовать мной. Черта лысого!

Игроки еще не уходили, слоняясь вокруг кондитерской. Кое-кто пристроился на ступеньках крыльца повыше тумбы, занятой Карло и его сотрудниками. Кто-то оживленно точил лясы.

Вдруг стайка пацанов, игравших в биту, разлетелась, как испуганные воробьи. К кондитерской на полном ходу подкатил тяжелый, будто танк, автомобиль, резко остановился, заскрежетав тормозами, у самых ступенек черного хода, но прежде, чем он затормозил, передняя дверца с шумом распахнулась, выпустив пассажира. Он ринулся к сидящим на ступеньках с такой быстротой, что всех словно парализовало от неожиданности.

Это был Санни Корлеоне.

Его тяжелое лицо с застывшими чертами Купидона исказилось бешенством. В короткую долю секунды достигнув места, где восседал Карло Рицци, он схватил шурина за воротник и поволок от остальных, подальше, на тротуар. Карло, испугавшись, успел мертвой хваткой вцепиться в железные прутья перил. Голову он попытался поглубже втянуть в плечи. Рубашка с треском разорвалась под руками Санни.

Дальше последовала ошеломляющая сцена. Санни принялся изо всех сил колотить кулаками Карло, помогая самому себе хриплым от ярости голосом и самыми страшными ругательствами. Перетрусивший Карло, хотя сил у него имелось достаточно, не сделал ни малейшей попытки воспротивиться избиению и даже не попросил о пощаде. Коуч и Сэл не осмелились вступиться за шефа. Они решили, что если Санни собирается убить своего шурина, то им совсем ни к чему разделять его участь.

Дети, игру которых прервал автомобиль, подбежали, чтобы отвести душу на водителе. Но увидев, что творится, замерли поодаль, с молчаливым ужасом наблюдая за избиением.

Тем временем подъехал еще один автомобиль с телохранителями Санни. Но и они не стали ввязываться, а стали настороже, готовые броситься на помощь Санни, если только у кого-либо из присутствующих хватит дури вступиться за Карло.

Самое жуткое в этом избиении было то, что Карло не делал ни малейшей попытки отбиваться. Не пытался он и заговорить, что, вероятно, спасло ему жизнь, Он только продолжал цепляться за железяки перил, чтобы Санни не смог выволочь его на улицу. Силой ничуть не уступая своему шурину, Карло подчеркнуто отказывался от честной драки. Он позволял Санни лупить себя по незащищенной голове и груди до тех пор, пока ярость не стала остывать. Шумно дыша, Санни наконец остановился, посмотрел в лицо Карло и мрачно пообещал:

— Еще раз посмеешь тронуть мою сестру, скотина, — убью, как последнюю собаку.

От угрозы Санни, как ни странно, всем полегчало. Раз грозится, значит, сейчас убивать до смерти не будет. Да и вообще, угроза вырвалась у Санни от бессилия, как раз потому, что он не имел возможности покончить с негодяем.

Карло не смотрел на Санни. Он по-прежнему стоял, вцепившись в железные прутья перил, пока не услышал рев отъезжающей машины, а затем голос Коуча, необычно участливый и мягкий:

— Ну, ладно, Карло, пойдем, Чего здесь торчать на виду?

Только теперь Карло решился поднять глаза от каменных ступенек крыльца, оторвать руки от перил и выпрямиться.

Он увидел детей, смотревших на него с болезненным интересом. На их лицах застыло отвращение, будто они стали свидетелями чего-то постыдного. Голова у Карло кружилась, но скорее от страха, чем от побоев. Санни не так уж жестоко избил его, ни один удар не причинил увечья, хотя обрушился целый град.

Карло позволил Коучу отвести себя в заднюю комнату в кондитерской и приложить лед к разбитому, хотя и не кровоточащему лицу. Лицо постепенно распухало от синяков и ссадин. Страх медленно отпускал Карло, зато от сознания унижения, которому его подвергли, его замутило, а затем стошнило над раковиной. Коуч придерживал ему голову, будто пьяному, потом помог подняться по лестнице наверх, в квартиру кондитера, и уложил в постель одной из спален. Карло Рицци даже не обратил внимание на то, что Сэл Рэгс словно испарился.

А Сэл Рэгс в это время отправился на Третью авеню к Рокко Лампеоне, чтобы поставить того в известность о случившемся. Рокко принял новость сдержанно и, в свою очередь, позвонил Питеру Клеменце. Клеменца застонал:

— Господь милосердный! Пропади он пропадом, этот Санни, псих ненормальный, — но прежде чем произнести вторую часть фразы, предусмотрительно нажал пальцем на рычаг, так что Рокко не услышал его проклятий.

Теперь настал черед Клеменцы передавать информацию в Лонг-Бич. Том Хейген, помолчав, сказал устало:

— Пошли пару машин с ребятами на случай, если Санни нарвется на какое-нибудь дорожное происшествие, пробку или там аварию. Похоже, он потерял контроль над собой и не очень соображает, что делает. Вдруг наши приятели с другой стороны уже пронюхали, где он находится. Кто может знать?

Клеменца засомневался:

— Пока ребята доберутся до города, Санни уже вернется. Думаю, что и Таталья не успеют возникнуть.

— Скорее всего, — терпеливо согласился Хейген, — но если что-нибудь задержит его, последствия трудно предвидеть. Поторопись, Питер. Сделай, что возможно.

Кляня все на чем свет стоит, Клеменца позвонил Рокко Лампеоне и велел выслать ребят, чтобы перекрыли дорогу в Лонг-Бич. Потом и сам уселся в свой излюбленный «кадиллак» вместе с тремя телохранителями, день и ночь дежурившими в доме, и поспешил кратчайшим путем, через мост на Атлантик-Бич в сторону Нью-Йорка.