Пути Звезднорожденных - Александр Зорич

Потому что хушаки превзошли все его ожидания.

«Какие же твари понаплодили этих выблядков? Чему учил этих исчадий ополоумевший Леворго?! Ну где, где они научились прилаживать к харям чужие лица, если даже я впервые слышу об этом умении?»

Если бы Урайн видел другой путь, он бы ни за что не прибег к освобождению хушаков. Но в его собственном письме-указании, что он составил в помощь самому себе, было сказано недвусмысленно:

«Выведи в мир хушаков. Ничего не бойся. Ты сильнее. Потому что нет никого сильнее Властелина, которым ты скоро станешь, чтобы написать это письмо.»

Руки членов Совета вяло, как во сне, потянулись за табличками для голосования.

И в этот момент Лоскир, справлявший у входа малую нужду, обернулся и, запахивая на чреслах набедренную повязку, сказал:

– Постой-постой, Шотор… ты думаешь, как чужую харю напялил, так большой шишкой заделался? А я так типа, пацан? Мне, может, тоже благородные хари нравятся. Вот у него, например, очень породистая! И помоложе твоей будет! – острый ноготь Лоскира хлестнул языком холодного пламени по лицу стремительно бледнеющего Тэна окс Маты.

8

Шестеро членов Совета сидели за круглым столом. Гаасса окс Тамай стоял, тяжело опираясь на стол обеими руками. У носка его правой туфли стояла лужица – только что Первого Кормчего вырвало желчью от переизбытка чувств..

Лоскир, растянул губы в кривой улыбке. Чтобы привыкнуть к породистому лицу Тэна окс Маты нужно было время, но Лоскир с раннего детства был очень усидчивым отроком.

Голос Тэна он воспроизвел без особых затруднений – правда, нужную формулу подсказал ему Шотор:

– Ну что же, милостивые гиазиры. Я свою свободную волю выразил полным согласием.

Урайн хотел было урезонить Лоскира и остальных, чтобы закруглялись со своей комедией и подумали, как побыстрее избавиться от изуродованных трупов бывших членов Совета Шести, но воздержался. «Может и сами скоро устанут от всего этого?» – понадеялся он. Впрочем, трезвомыслие нашептывало ему, что дальше будет только хуже.

Не исключено, что когда куражится им надоест, хушаки обдерут с трупов одежду и плащи. Отрубят пальцы, чтобы стащить понравившиеся перстни, сорвут золотые пряжки – они такие. Потом им снова станет скучно, и им снова возжаждется кровопусканий. И тогда они захотят убить окс Тамая.

«Действительно, им-то окс Тамай не очень нужен. Ну а мне тогда что делать? Самому полезать в шкуру Гаассы? Хватит. Один раз я уже был Князем! В этом же десятиклятом Варане!»

Увы, Урайн уже заметил бешеный блеск в глазах хушаков.

Дурачась и высовывая языки, они рисовали в своих восковых табличках всякую потешную чушь – кто набухший мужской орган с татуировкой «мой!», кто – профиль Первого Кормчего, поверх которого ползла размашистая надпись «продан», кто, как например Нальк, просто каллиграфически выписывал заклинание, наводящее порчу, благо грамоте хушаки были обучены…

«Вот помалюют еще немного, а потом озвереют окончательно. И примутся искать себе новых развлечений…»

Урайну даже стало немного жаль Гаассу окс Тамая. «Говно он, конечно, но какой флотоводец! Как он тогда, в битве за Дагаат, швырнул в пламя двадцать галер, чтобы спасти нас от топоров Лорчей! Жизнь, между прочим, мне спас. Думал, правда, что Шету окс Лагину. Но какая разница, в конце концов? Главное, что мужик башковитый и преданный! Это значит, пора мальчикам проветриться.»

Размышляя так, Урайн неспешно подошел к Лоскиру.

– Ну что, голосование завершено? – спросил он нетерпеливо. – Да, Звезднорожденный. – Кивнул тот, не поворачивая головы.

– Вот и хорошо. Значит, сделали дело, можно и в трапезную спуститься, а? Попируем как пристало членам Совета по случаю избрания нового Сиятельного Князя…

– Пожрать-то оно никогда не лишнее. Только мы, знаешь, решили не брать его князем. Больно глаза у него, знаешь… бегают.

Произошло то, чего так боялся Урайн – хушаки решили довести расправу до логического завершения.

Урайн уже думал было начать увещевания, что, мол, не следует, нецелесообразно расправляться с окс Тамаем, как вдруг его затопила волна слепой ярости. Ярость, впрочем, быстро уступила место неколебимому спокойствию.

«Увещевания? Обойдетесь, выблядки малолетние! Придется поучить вас быть послушными без всяких увещеваний…»

С этой мыслью Урайн подал знак уже давно бывшему настороже Девкатре и с чувством огрел Лоскира по затылку.

Тот, жалко крякнув, с маху влетел своим новым лицом в дубовую поверхность стола. Лязгнули зубы. Урайн хладнокровно схватил Лоскира за волосы и, рванув назад, опрокинул того на спину вместе со стулом, довершив воспитание размашистым ударом в живот.

Конечно, когда до хушаков дошло, что Лоскира бьют, они попытались убить Урайна, не задумываясь о том, стоит ли в принципе это делать. Они так привыкли – убивать не думая, стоять друг за дружку горой. Обидел одного – отвечай перед остальными. Но с Урайном этот номер не прошел…

Девкатра, Крылатый Пес Хуммера, тоже знал свое дело. Тем более, что в свете перемены лиц совершить его было совсем нетрудно.

Половина могущества хушаков заключена в словах, коими они владеют. Их сила – в их речи. Увы, их новые лица еще наполовину принадлежали миру мертвой материи, над которым власть Девкатры была особенно сильна. Губы хушаков оцепенели и они были не в состоянии выговорить и полслова.

Вторая половина могущества хушаков – в каменных ножах. Очумевший Шотор с тягостным мычанием попытался достать Урайна рубящим ударом. Однако, Девкатра снес Шотора вихрем раскаленного воздуха и швырнул в стену.

После этого Крылатый Пес Хуммера проявился.

Пространство над столом наполнилось алым свечением. Сквозь него то и дело проступало струящееся неуловимыми формами непрестанно меняющееся нечто. Порою Девкатра принимал на несколько мгновений устойчивую форму огромного темного бражника, непомерно большие глаза которого горели холодным и беспощадным разумом. От одного вида Девкатры даже задиристым хушакам делалось не по себе.

Когда-то они слышали о Крылатом Псе Хуммера от Леворго и они быстро поняли, с кем имеют дело. Хушакам достало сообразительности пойти на мировую. Впрочем, никто особо и не рвался попасть на место скулящего Лоскира и обожженного Шотора. Потому что о Девкатре хушакам было известно главное: Девкатру тяжело вернуть к полутелесному бытию. И с тем, кто смог это сделать, лучше жить дружно – тем более, не ссориться из-за какой-то случайной оплеухи, отпущенной Лоскиру… – Эй, Звезднорожденный, ты чего это? – примиряюще проблеял Нальк. – Мы ж того… пошутили, – проворчал Двайр. – Может и правда пожрем пойдем, – обиженно предложил Шотор.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});