Творения - Епифаний Кипрский

4. Еретики сии ведут развратную жизнь, во всем, что ни делают, домогаются телесного наслаждения, с нами вовсе не сближаются, разве только, чтобы души слабых уловить в мерзкое свое учение. Ибо ни в чем с нами не сходствуют, гордятся только занятым у нас именем, чтобы под прикрытием сего имени предаваться порочным делам своим. Но суд им отмститель, по написанному, как сказал святой апостол Павел (Рим.13:4): потому что за худые дела их воздано будет им воздаяние. Ибо без страха умом своим дошедши до неистовства, страстно предались тьмочисленным удовольствиям. Говорят: что у людей почитается худым, то не худо, но прекрасно по природе. Ибо по природе ничто не худо, у людей же только почитается негодным. И если кто в одну эту настоящую жизнь сделает все сие, то душа его не переселяется в другое тело, чтобы опять вступить в здешнюю жизнь, но за один раз совершив все, что надлежало сделать, избавляется от сего, освободившись и не будучи более обязанною к какому–либо деянию в мире. Боюсь же опять сказать, какое это деяние, чтобы не открыть потока, заключающего в себе что–то подобное грязи, и не подать иным мысли, что произвожу обилие заразительного смрада. Впрочем, поскольку истина побуждает меня открыть, что бывает с обманутыми, то принужу себя и сказать это благоприличнее и не отступить от истины. Что же иное делают они, как не всякую мерзость, не всякое непозволительное дело, которого не позволяется даже произносить устами? Что иное, как не срамные всякого вида сообщения с мужами, как не сладострастное обращение с женами, совершаемое каждым телесным членом при помощи волшебства, отравы, идолослужения? И это называют делами должного исполнения телесных обязанностей, по котором душа не будет более призываема, и не потребуется от нее какого–либо деяния, и не будет для этого по освобождении отсюда возвращаема, и снова подвергаться вхождению и перелиянию в тела.

5. Таковы их сочинения, что разумный читатель удивляется, приходит в изумление и не верит, чтобы могло быть сделано это людьми живущими, не только подобно нам в городе, но и со зверями, и даже подобно зверям и скотам, и так осмеливающимися поступать, как свойственно псам и свиньям. Ибо говорят: непременно должно все это показать на деле, чтобы иначе души, переселившиеся отсюда и не сделавшие какого–либо дела, по сему самому не возвратились опять в тела сделать то, чего ими не сделано. И сие же, говорят, Иисус в Евангелии выразил притчею: мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, и постарайся освободиться от него, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья слуге, а слуга ввергнет тебя в темницу; Аминь, аминь говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта (Мф.5:25–26). В объяснение же этой притчи слагают они некоторый миф, и говорят, что соперник этот есть один из ангелов, сотворивших мир, на это самое и назначенный, чтобы отводить к Судье души, которые исходят здесь из тел, а там по обличении, что не все дело ими сделано, предаются князем слуге. А слуга есть ангел, служащий Судье–Мироздателю (τῷ κριτῇ τῷ κοσμοποιῷ) тем, что относит души назад и вливает в разные тела. Соперник же сей, о котором Господь, по сказанному нами, упомянул в Евангелии и которого признают они одним из ангелов–мироздателей, имеет имя Диавол, ибо и темница, по словам их, есть тело, и последним кодрантом желательно им признавать переселение из одного тела в другое; потому что душа при каждом появлении в теле должна сделать все до последнего дела, чтобы уже не оставалось несделанным ею что–либо беззаконное. Ибо душа должна, как говорят они и как сказали мы прежде, все пройдя, по порядку сделав и освободившись, взойти к Неведомому Горнему, и мироздателей и мироздателя оставив ниже себя. Говорят же еще, что души хотя в продолжение одного переселения должны, исполнив все и наконец освободившись, отходить вверх, а если не исполнят в продолжение одного, то, во время каждого переселения (καθ’ ἑκάστην παρουσίαν μετενσωματώσεως) совершая сколько–нибудь каждого непозволительного дела, наконец освободятся. Но еще утверждают: говорить о сем предоставляем достойным, чтобы они делали то, что, по–видимому, худо, а в естестве своем не худо, и дознав это освобождались. Последователи Карпократа раскаленным железом, или употребляя в дело сухую присыпку или иглу, у обольщенных ими делают клеймо на правой мочке уха.

6. К нам пришла уже обольщенная сими еретиками некая Маркеллина (Μαρκελλίνα) и многих совратила во времена Аникеты, бывшего епископом в Риме по преемству после Пия и старейших. Ибо первые апостолы Петр и Павел сами были в Риме епископами; потом Лин, потом Клет, потом Климент, современник Петру и Павлу, о котором упоминает Павел в Послании к римлянам. И никто да не дивится, что прежде него другие были преемниками апостолов в епископстве, когда и Климент был современен Петру и Павлу, потому что и он делается епископом современным апостолам. Посему в епископство ли еще апостолов от Петра приемлет рукоположение на епископство, и, отказавшись, остается на покое (ибо в одном из своих посланий говорит: «удаляюсь, отхожу, да стоит народ Божий», — такой совет дает некоторым, ибо находим предложенным это в некоторых пояснениях), или же при преемниках апостольских поставляется он епископом Клетом, не знаем этого с совершенной ясностью. Но, впрочем, и потому еще при жизни апостолов, разумею Петра и Павла, могли быть поставляемы другие епископы, что апостолы часто для проповеди Христовой предпринимали путешествие в другие страны, город же Рим не мог оставаться без епископа. Ибо Павел отправляется в Испанию, а Петр нередко посещал Понт и Вифинию. А могло быть, что после того, как поставлен был и отказался Климент (если действительно так было; ибо предполагаю только, а не говорю сего решительно); впоследствии, когда скончались Лин и Клет, епископствовавшие каждый до двенадцати лет, по кончине святого Петра и Павла, бывшей в двенадцатом году Нерона, Климент принужден был снова принять епископство. Впрочем, преемство епископов в Риме следует в таком порядке: Петр и Павел, Лин и Клет, Климент, Эварест, Александр, Ксист, Телесфор, Гигин, Пий, Аникета (Λίνος καὶ Κλῆτος, Κλήμης Εὐάρεστος Ἀλέξανδρος Ξύστος Τελέσφορος Ὑγῖνος Πίος Ἀνίκητος), в списке показанный выше. И никто да не удивляется, почему с такою точностью перечисляю каждого, ибо посредством сего дело всегда приводится в ясность. Итак, во времена Аникеты, как сказали мы, поименованная выше Маркеллина, быв в Риме и изрыгнув вредоносное Карпократово учение, многих из тамошних, совратив с пути, погубила. И отсюда произошло начало так называемых гностиков. У сих еретиков есть иконы, писанные красками, а иные из золота, серебра и прочих веществ, о которых говорят, что это снимки с Иисуса и сии снимки сделаны Понтием Пилатом с самого Иисуса, когда пребывал Он в роде человеческом. Но в тайне содержат таковые иконы, а также и некоторых философов: Пифагора, Платона, Аристотеля и прочих, с сими философами помещают и другие изображения Иисуса, и, поставив, покланяются им, и совершают пред ними языческие таинства. Ибо, поставив сии иконы, выполняют уже языческие обычаи. А у язычников какие обычаи, не жертвы ли и прочее? Спасется же, по словам их, одна только душа, а не и тело.

7. Поэтому со всею силою должно опровергать их. Никто да не пренебрегает учением, и особливо учением обманщика. Но скажет иной: учение сие не понятно ли с первого взгляда и не исполнено ли глупостей? Но иногда и глупое неразумных убеждает, а смысленных совращает с пути, если не найдется ума, упражнявшегося в исследовании истины. Итак, поскольку и Карпократ впал в магию Симона и прочих, то тем же будем опровергать и его. Ибо если неведомая и неименуемая сила стала причиною других ангелов, то или ей, то есть Отцу всяческих, приписать должно неведение, если не знал Он, что будут делать созданные Им ангелы, не уведав, что отступят от Него и сделают, чего не хотел Он, или создал их, зная, что сделают неугодное Ему, и когда сие сделано, по причине ведения и согласия, сам будет признаваем сделавшим то, на что они отважились. Посему если, как сказал я, прежде знал, что сделают, чего не хотел, чтоб сие было сделано, то по какой причине создал сделавших, чтобы сделали неугодное Ему? Если сотворил он ангелов, чтобы сделали, что ими и сделано, то, значит, желал, чтобы это сделано было. Почему и предуготовил сделавших сие ангелов. И если предуготовил, чтобы сделали, запрещает же, что ими делается, то будет в сем несправедливая притязательность. Если попускает им делать и угодно Ему производимое ими, то есть людей и души присвояет опять Себе, вопреки их хотению, то будет в сем не иное что, как любостяжательность, потому что люди у ангелов против воли сих похищаются Горним. Но будет и слабость, потому что кто не мог сделать сам собою, тот похищает произведенное от него происшедшими. Наконец, будет в этом нечто похожее на миф и сумасбродство, потому что хотя дольние силы подчинены средним, но средние, будучи виновниками дольних, наказываются, а дольние, разумею души в здешней твари, став выше средних, спасаются и освобождаются пред Горним. Но Горний, почитаемый бессильным, не в состоянии будет сотворить то, что в силах сотворить созданные Им и чего Сам Он не хотел и не мог. Ибо чего сильно Он желает, то не могло быть для Него злом и произойти от злых. А если было то зло, надлежало сему погибнуть. Если же вообще какая–либо часть дела спасается, то дело уже не дурно, хотя и часть только оного окажется спасаемою. Не худы и соделавшие как произведшие спасаемое. А если душа всецело сотворена ангелами и, приведенная в бытие, приемлет силу свыше, то, значит, в большей мере улучат спасение ангелы, потому что спасается душа сотворенная ими, хотя они и худы. Но если спасается душа, то не худы уже и самая душа, сотворенная ангелами, и ангелы, от которых душа имеет бытие.