Музы дождливого парка - Татьяна Корсакова

— Думаешь, это он тебя по башке?

— Не исключено.

— А отпечатки тоже его?

Отпечатки… Арсений снова прикрыл глаза, прогоняя назойливые и совершенно ненужные образы.

— Нет, друг, отпечатки принадлежат другому человеку, и это очень плохо.

Да, это было очень плохо. Так плохо, что даже мысли об этом причиняли почти физическую боль. Отпечатки, которые он снял с рабочего стола в обсерватории, принадлежали Марте, а это означало только одно… Именно Марта в ту самую первую грозовую ночь пыталась помешать ему осмотреть павильон, именно она оставила ему короткое и веское послание на столе. Это было странно, наводило на размышления, но самым страшным было другое. Самое страшное было в письме Наты Стрельниковой.

…Ната видела лицо того, кто столкнул ее с лестницы. Видела, но не сообщила в полицию, потому что человеком, на всю оставшуюся жизнь превратившим ее в инвалида, была Марта…

«Арсений, вы представить себе не можете, как больно мне писать эти строки, но, уверяю вас, я нахожусь в здравом уме и трезвой памяти. Моя внучка — чудовище, но в этом есть доля и моей вины. Моя вина, моя кровь… черная кровь. Присмотрите за ней, Арсений, прошу вас! Мне хочется верить, что именно вам удастся совершить невероятное — разбудить в Марте то светлое и хрупкое, что, я верю в это, еще живо в ее душе…»

Ната не просила для внучки наказания, она просила ей помочь. Но как можно помочь такому человеку?! Чем можно растопить ледяное сердце Снежной королевы? Интересно, она раскаивается в содеянном, сожалеет хоть о чем-нибудь?

Марта говорит, кто-то испортил рулевое управление ее машины. А где доказательства? Марта думает, что ее брату помогли уйти из жизни. А что, если это именно она и помогла? Марта уверяет, что ей не нужно наследство Наты. А что, если она выбрала его в союзники именно из-за наследства? Что, если она такая же, как Верочка, только гораздо более умная и расчетливая? Он ведь повелся! Повелся, даже зная о том, кто она на самом деле! Беда в том, что Арсению нравилась Марта Серова, нравилась до такой степени, что, чтобы не потерять голову, ему приходилось каждую секунду напоминать себе о том, кто она на самом деле, насильственно культивировать в себе ненависть.

От последнего шага, от срывания покровов и масок Арсения удерживало только одно: Марта не могла сама себя запереть в погребе, и так тонко и филигранно просчитать свое чудесное спасение она тоже не могла. И еще, когда кто-то напал на него в павильоне, она была с Лысым. А это значит… А значит, это может две вещи сразу: у Марты есть враг и есть сообщник! С врагом еще придется разбираться. А вот сообщника он, пожалуй, уже вычислил. Основная сложность была в другом — определиться с мотивами. Все, что происходит в поместье, не бессмысленная череда несчастных случаев, а продуманные и тщательно просчитанные шаги.

— Где Марта? — Даже имя ее вызывало боль.

— Марта? — Лысый удивленно приподнял брови. — Так я понял, ты не хотел ее видеть. Она тоже поняла, осталась ждать меня в машине вместе с Гримом. Знаешь, старик, а она переживала за тебя. В том смысле, что реально переживала, у нее даже руки дрожали.

Переживала? Это вряд ли. Просто Марта — хорошая актриса, а Лысый, при всей его проницательности, слишком доверяет женщинам.

— И что нам дальше делать? — спросил друг после многозначительной паузы.

— Узнай все, что возможно, об этом садовнике.

— Ну, это только завтра. Ночью мои информаторы спят. А с Мартой как быть? Присматривать дальше?

— Глаз с нее не спускай. Хотя бы до завтра. Думаю, завтра я уже отсюда сбегу.

— А не рановато ли?

— Нечего бока отлеживать. Сдается мне, Лысый, мы близки к разгадке.

— Что-то не слышу радости в голосе. — Друг подозрительно сощурился.

— Просто, боюсь, разгадка никому не понравится. — Арсений вымученно улыбнулся, а потом добавил: — Ты прости, но мне бы поспать.

— Ухожу-ухожу! — Лысый торопливо встал, попятился к двери, уже с порога спросил: — А Марте что-нибудь передать?

— Не нужно, я сам, когда выйду…

— Черт, чуть не забыл! — Лысый хлопнул себя по лбу. — Она ж отказалась от твоих услуг. Сказала, что для тебя это дело слишком опасное. А может, ну его к черту?! Может, и правда откажешься?

— Боюсь, слишком поздно. Я же говорю — мы уже близко. Ты только Марту от себя не отпускай, пока я не вернусь. Она сейчас тоже на линии огня…

Не прошло и пятнадцати минут, как в дверь его палаты постучали. В приоткрытую дверь просунулась голова Лысого.

— Привет, — сказал он каким-то странным, потухшим голосом.

— Давно не виделись. — Арсений улыбнулся, но сердце уже чувствовало недоброе. — Что случилось?

— Случилось. — Лысый растерянно моргнул. — Марта пропала.

— Как пропала? — Он резко сел, на мгновение зажмурился, пережидая головокружение. — Ты же сказал, что она ждет тебя в машине.

— Это я так думал, что ждет, а оказалось, что не ждет. Да ты не волнуйся так, старик. Она сама ушла, сто пудов! Там же Грим, он бы никого к ней не подпустил.

Значит, сама ушла. Великодушно разрешила ему выйти из игры и ушла…

— А телефон? Ты звонил ей?

— Звонил. Телефон отключен. Специально, наверное, отключила. — Лысый покачал головой, спросил растерянно: — Что делать будем?

Вместо ответа Арсений сполз с кровати, после событий сегодняшнего вечера молодецкой удали в нем значительно поубавилось. Тут хоть бы на ногах устоять.

— Ты куда это? — Лысый, точно заботливая мамочка, подхватил его под локоть. — Далеко собрался?

— В поместье, она наверняка там. — Он чуть не добавил «дура», но вовремя прикусил язык. — Слушай, Лысый, ты б меня отвез, а? Сам я сейчас за руль не сяду.

— За руль ты, значит, не сядешь, а в поместье, значит, с шашкой наголо! Герой!

— Ее вчера чуть не убили. — Спорить с другом не было ни сил, ни времени.

— Ага, и ты в своем нынешнем состоянии ее защитишь? — Лысый скептически поморщился.

— Присмотрю. — Арсений огляделся в поисках одежды, пошатываясь, направился к встроенному шкафу. — Понимаешь, тот, кто там орудует, на открытое убийство не решится. Его профиль — несчастные случаи. Мне главное — Марту не выпускать из поля зрения, чтобы она не наделала глупостей.

Не наделала глупостей или не совершила очередное злодейство… В висках заломило от беспокойства и досады. Бесполезно рассуждать о том, как все может случиться, надо действовать, пока не стало слишком поздно.

Одежда и в самом деле нашлась в шкафу. Одежда и зеркало. Арсений не любил своего отражения, до сих пор не мог привыкнуть к тому, как сильно изменилось после несчастного случая его лицо. Точно в кому он ушел одним человеком, а вернулся совсем другим, даже внешне. Он мельком глянул в зеркало, потянулся было за курткой, но так и замер с протянутой рукой. Над его головой сизой шипастой короной светилось то, что он называл меткой. Точно такую же метку он видел над головой Марты и почти всех обитателей Парнаса…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});