Женщина без мужчины - Джастин Скотт

— Зачем ты вызвала меня? — шепотом спросила она, начав загружать очередную тачку.

— Я прочла твое объявление в «Геральд трибюн». Зачем ты его дала?

— Я хотела узнать подробности о Уоллесе.

— Для этого же ты встречалась с женщиной из Лондона? О чем она тебе рассказала?

— О том, как мой муж завербовал тебя.

— Я его любила.

Натали словно получила пощечину. Она представила картину: их обнаженные тела, губы, слившиеся в поцелуе.

— Я его любила, — повторила Люба. — Сильнее, чем ты!

— Это неправда. — Одна женщина пыталась спорить с другой моложе ее на десяток лет.

— Я бы не отпускала его сюда одного.

— Ты права. В этом была моя ошибка.

Горячие слезы готовы были брызнуть у Натали из глаз. «Спала ли Люба с ним?» — напрашивался вопрос, но ей было стыдно задать его.

— Это было сперва так волнующе — шпионаж, — нервным, почти истерическим шепотом рассказывала Люба. — Это было замечательное время. А потом что-то пошло не так. Нас старались убрать… убить.

— Я тебе не верю. Мой муж бросил этим заниматься давным-давно.

Люба с горечью посмотрела на Натали. Злая усмешка скривила ее губы.

— Попробую угадать, кто тебе это наболтал. Тот человек, на которого Василий работал?

— Я не знаю, что это за мужчина…

— Неважно, мужчина это или женщина. Я не знаю, на кого конкретно он работал. Только Василий не бросил свое дело. Он действовал до последнего дня. В день своей смерти он передал сообщение. Понимаешь? В тот самый день, когда его убили.

— Как ты узнала?

— Он мне сказал. Он собирался связаться с тем человеком. Поэтому он поручил мне передать послание Миллионеру.

— Подожди, подожди. — Натали тотчас вспомнила свой разговор с полицейским детективом.

Полиция утверждала, что Уоллес остановил машину и говорил с кем-то из телефонной будки. Он не рискнул позвонить из автомобиля или из дома. Теперь этот его поступок стал понятен.

— Уоллес звонил тебе из Нью-Йорка?

— Нет-нет. Я была тогда в Нью-Йорке.

Натали стралась собрать воедино разрозненные сведения и догадки, установить хоть какой-то порядок. В здании громко объявили перерыв в работе. Добровольцы поспешили под навес согреваться чаем и пирожками. Люба и Натали остались во дворе одни. Небо над ними стало проясняться, появилась робкая голубизна. Прилетела, хлопая крыльми, черная ворона и безмолвно уселась на ветку мертвого дерева. Люба шмыгнула носом. Она стала нервно шарить озябшими пальцами в карманах телогрейки.

— Ты же не знала, что Уоллес убит!

— Я в тот же день улетела в Советский Союз.

— Что-то ты очень легко мотаешься туда-сюда через границы. Пять дней спустя ты уже была в Штатах.

— Мой папа — большая шишка. Я могу летать куда угодно и когда захочется. — В тоне Любы не было никакого бахвальства. Она просто объясняла ситуацию.

«Бог ты мой! — подумала Натали. — Это же богатое дитя, забавляющееся не куклой Барби, а игрой в шпионаж или в революцию. Благодаря высокому отцовскому положению ей все позволено — летать по всему миру, разъезжать по Москве на «ягуаре», одеваться по последней моде за валюту и, вполне вероятно, принимать или колоться наркотиками». Теперь объяснимо почти все, что касалось Любы. И ее роскошный наряд, поразивший Натали при их свидании в Коннектикуте, и круги под глазами, и неестественный блеск в зрачках, и взрывная возбудимость, и внезапная апатия. Она из той самой «золотой молодежи», которая всегда жила своей особой жизнью при внешне спартанском коммунистическом режиме.

Натали не могла не восхититься вновь умом и расчетливостью Уоллеса. Кто мог лучше послужить его целям, собирать и передавать самую секретную информацию, как не эта дочь номенклатурных родителей, юная представительница сословия, правящего страной?

— Чему вы улыбаетесь? — подозрительно спросила Люба.

— Я горжусь Уоллесом. Он был великим человеком. Скажи мне, Уоллес отправил тебя с посланием к Миллионеру? Ты передала его по назначению? В послании упоминался Валентинов день? Я права? Это было так? — настойчиво повторяла Натали.

— Он только посмеялся, — с обидой произнесла Люба.

— Кто он?

— Миллионер.

— Кто же он, этот Миллионер? Назови мне его имя.

— Я его не знаю.

— Ты же говорила с ним.

— По телефону. Уоллес дал мне только номер. Я позвонила. Трубку взял мужчина. Он рассмеялся, потому что знал, что Василий убит. Василия предали.

— Кто?

— Не знаю.

Люба наконец отыскала в кармане пачку «Мальборо», сунула сигарету в рот и выкурила ее жадными затяжками. Натали очень хотелось схватить Любу за плечи и вытрясти из нее все, что она знает об этом проклятом Миллионере. Она была уверена, что Люба утаивает от нее часть правды.

— А мы тебя ищем повсюду, Люба!

Хорошенькая девушка еще моложе, чем Люба, с бледным личиком, обрамленным пушистым облаком темных волос, и с пикантной родинкой на щеке, словно сама богиня любви коснулась ее пальцем и оставила свою метку, бежала к ним по двору — вся распахнутая, открытая, возбужденная. Сердце Натали защемило от запоздалой ревности. Сколько же было у Василия вот таких стройных, длинноногих и, главное, юных помощниц по «шпионской работе»? Сколько таких «мушек» он завлек в свою паутину?

— Елена, — тихо произнесла Люба, — познакомься. Вот та самая американка, на которой женился Василий!

Это был еще один удар по самолюбию Натали. Она почувствовала себя посторонней чужестранкой, неизвестно с какой целью вторгнувшейся в московский «гарем» Василия-Уоллеса.

Елена командовала Любой, как сержант новобранцем.

— Быстро беги к Никите! Он ждет у ГУМа. А я поговорю с твоей приятельницей.

— Эй! — воскликнула Натали вслед убегающей Любе. — Куда ты ее отослала? — обратилась она к Елене.

Эта юная москвичка Елена не вызывала у нее доверия.

— Уколоться. Без Никиты она совсем пропадет. А пока мы с тобой побеседуем. От Любы держись подальше. Она дура.

Несмотря на начальственный тон, Елена так же, как и ее подруга, явно чего-то боялась. Девушка только изображала уверенную в себе командиршу.

«Дети, дети! — подумала Натали. — Девочки, играющие в опасную, но увлекательную игру».

— Люба идиотка. Она зря с тобой связалась. Улепетывай отсюда как можно скорее.

— Я вдова Уоллеса. — Натали заговорила, как взрослая женщина, с твердостью и чувством собственного достоинства. — Мне надоели ваши девчоночьи тайны. Я хочу знать, за что мой муж был убит.

— Люба тебе ничего не скажет. Ей толкач Никита важнее, чем вся наша идея…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});