Мудрость палача - Чингиз Абдуллаев

Однако на этот раз все прошло не совсем гладко. Директор спорткомплекса, узнав о гибели собаки, немедленно позвонил в ФСБ. Оттуда приехали эксперты, которые довольно быстро выяснили, что в собаку дважды стреляли. Учитывая, что никто в округе не слышал выстрелов, они сделали вывод, что стреляли из оружия с глушителем. Сотрудники местного управления ФСБ проверили все здание и, не найдя никаких видимых следов, сообщили о происшествии в Москву.

На этот раз в Москве отреагировали предельно жестко, да и картина складывалась мрачная. Сначала в городе без предупреждения появляются сотрудники Службы внешней разведки, затем неизвестные проникают в спорткомплекс, пристрелив предварительно собаку. А накануне Собников погибает от снайперского выстрела, сделанного неизвестным точно в горло. Примерно так же был убит в Твери Юрий Аримов. Потапов и Машков уже не сомневались в том, кого искали в Твери сотрудники Службы внешней разведки. Но Потапов еще не знал, что среди посетивших Тверь в последние дни был Дронго, Машков же уже практически не сомневался в том, что человеком, которого директор спорткомплекса описывал в своих показаниях, был именно он. Он решил вечером заехать к Дронго, но предварительно ему позвонил.

– Добрый вечер, – сказал Машков, прослушав дежурный текст автоответчика, – это Виктор Машков. Я хотел бы с тобой поговорить.

Он не успел закончить фразы, как Дронго снял трубку. Они были знакомы несколько лет и особенно близко сдружились в Париже, когда террористы пытались взорвать американское посольство. Дронго знал и погибшего несколько лет назад в горах Афганистана старшего брата Машкова – Владимира, который был в отряде легендарного генерала Асанова.

– Здравствуй, Виктор, – обрадовался Дронго, – кажется, мы с тобой не разговаривали несколько месяцев.

– По-моему, это хорошо, – серьезно заметил Машков – значит, ничего страшного не происходит.

– Надеюсь, что так. Я тебя ко мне дело?

– Да, я хотел бы с тобой повидаться. Можно мне к тебе приехать?

– Конечно можно, приезжай, – Дронго положил трубку и обернулся к сидевшему в комнате Осипову.

– Кто это был? – спросил тот.

– Мой старый знакомый, – уклонился от ответа Дронго, – значит, вашим сотрудникам удалось установить, с кем выходил на связь Рашников.

– Он вышел через Интернет на свой счет в австрийском отделении «Дойчебанка», – сообщил Осипов, – мы направили запрос, но пока ответа не получили. Я них там свои правила. Но теперь уже ясно, как они связываются друг с другом. Очевидно, он открыл себе счет в Австрии, и теперь ему переводят туда деньги за исполнение заказа. Вы оказались правы, он использовал компьютер своего директора для выхода в сеть Интернета.

– Сколько времени они будут отвечать на ваш запрос?

– Долго, – откровенно ответил Осипов, – вообще у них не принято сообщать, сколько денег лежит на счету клиента. Мы только завтра отправим специальные документы через нашу прокуратуру. А завтра пятница. Пока наш запрос рассмотрит австрийская прокуратура, пока они дадут разрешение, пока будут оформлены все необходимые документы, понадобится не менее недели.

– Я нас нет недели, – подвел неутешительный итог Дронго, – он может начать действовать в любой момент.

– Вы имеете в виду какую-то конкретную дату?

– Да, более чем конкретную. Завтра состоится презентация фармацевтической фирмы, которая подписала многомиллионный контракт с российским правительством. Первый завод будет построен в Москве. Значит, московский мэр обязательно будет на презентации.

– Не подходит, – возразил Осипов, – презентация будет в закрытом помещении. Вход строго по пропускам. Как туда попадет Рашников? Ожидается приезд Премьера, поэтому охрана перекроет все входы и выходы. Он, конечно, профессионал, но не самоубийца. Тем более, если его ждет счет в Вене. Я не верю, что он выберет презентацию.

– Тогда в воскресенье в Лужниках, – достал газету Дронго, – состоится решающий футбольный матч между «Спартаком» и «Динамо». Учитывая, что нынешний Премьер будет болеть за «Динамо», можно ожидать, что мэр приедет, чтобы демонстративно выразить свою поддержку «Спартаку», который, кстати, имеет гораздо больше шансов на победу.

– В Лужниках… – повторил Осипов. – Как вы себе это представляете? Думаете, что он сядет на трибуне и начнет стрелять? Там столько милиции, на футбол не пускают даже с пивными бутылками. Нет, я думаю, что этот вариант тоже не подойдет. Он выберет что-нибудь другое.

– Он не выберет ничего другого, – возразил Дронго, – у него будет только два шанса. Либо завтра, либо в воскресенье на футболе. Других возможностей у него не будет.

– Почему вы так решили?

– Я два дня читаю все газеты. В понедельник утром мэр столицы улетает в отпуск. На месяц. Он проведет его в Швейцарии. Если бы это была страна Шенгенской зоны, тут возможны были бы разные варианты. Но в Швейцарию нужна конкретная виза этой страны. Не говоря уже о том, что туда придется провозить оружие, а это достаточно не просто. Да и в самой Швейцарии с оружием будут проблемы. Рашников не станет так рисковать. Он не должен позволить «клиенту» уехать из страны. Ближайшие три дня будут решающими, Георгий Самойлович, я в этом убежден.

– Так, – сказал Осипов, – убедительно. Хорошо, я попрошу, чтобы на презентации присутствовало как можно больше наших людей. Там мы еще сможем обеспечить охрану. Но на футболе? Это же невозможно. Там сто тысяч болельщиков.

– Давайте сначала подумаем о завтрашней презентации. Вы можете достать мне пропуск?

– Попытаюсь, – Осипов поднялся из кресла, – если вы опять окажетесь правы, то у нас будут проблемы. Большие проблемы, Дронго. Убийство мэра, если оно произойдет, вызовет такие политические потрясения, что наша страна может этого не выдержать. Придется вводить чрезвычайное положение, отменять президентские выборы, запрещать политические партии. Начнутся волнения в национальных республиках, вспыхнет восстание на Северном Кавказе. И это в условиях, когда у нас нет дееспособного Президента. Сейчас все ждут выборов нового Президента. И если мы дадим возможность Рашникову действовать, то поставим под угрозу будущее нашей страны.

– Усильте охрану, – мрачно посоветовал Дронго, – и устройте так, чтобы завтра с утра я мог там побывать. Может, на месте будет проще разработать наш план.

– Наш, – горько сказал Осипов. – Охраной в нашем государстве занимаются ФСБ, МВД и собственно служба охраны. Но эти ведомства как раз заинтересованы в том, чтобы все перевернуть вверх тормашками. Они как раз выражают интересы совсем других политических сил. Я не имею права сообщать вам все подробности, но уверяю вас, что у нас есть достоверные агентурные сведения о том, что в страну завозятся крупные партии наличной валюты. И мы знаем, кто за этим стоит. В стране прогнозируются потрясения. Неужели вам это не ясно?

– Вы не доверяете своим коллегам из других служб?

– Как я им могу доверять, когда заместитель директора ФСБ генерал Лосякин нанимает убийцу по поручению конкретных заказчиков. Как я могу доверять таким людям. – Осипов махнул рукой. – Они погубят Россию, – сказал он с неожиданной горечью. – До свидания. Я завтра утром за вами заеду.

Осипов вышел из квартиры Дронго в плохом настроении. После его ухода Дронго еще минут двадцать сидел в своем кресле, обдумывая ситуацию, когда в дверь позвонили. Он поднялся и пошел к входной двери. Хитроумная система скрытых камер и двойного глазка позволяла ему находиться за дверью, не опасаясь возможных выстрелов. На лестничной площадке стоял полковник Машков. Дронго открыл дверь.

Машков протянул ему руку. Дронго ответил на рукопожатие и пригласил гостя в кабинет. Только когда они прошли в кабинет и сели друг напротив друга в глубокие кожаные кресла, были произнесены первые слова.

– Кажется, сегодня ты пришел не в лучшем настроении, – заметил Дронго.

– Только не говори, что ты догадался по моему лицу, – невесело усмехнулся Машков, – я еще не сказал ни слова, чтобы ты мог о чем-нибудь догадаться. Я уже хорошо изучил все твои особенности.

– При чем тут твои слова? – улыбнулся Дронго. – Обрати внимание, как ты вошел в кабинет. Обычно у тебя бывает свободная постановка ног, а сегодня у тебя была несколько ходульная, деревянная походка, словно ты пытаешься излишним перенапряжением компенсировать некоторую нерешительность.

Посмотри, как зажато ты сидишь. Обычно ты сидишь более раскованно. И здороваешься немного по-другому. Ты подаешь мне руку, как человеку, которому доверяешь. А сегодня ты подал мне «стеклянную ладонь». Я тебя ведь «атлетический тип руки». Мускулистая рука, большая ладонь, сильный большой палец. Ты не должен так здороваться. И, наконец, твоя мимика. Я тебя сильно сжат рот, как будто ты готовишься к неприятной борьбе, чувствуется внутреннее напряжение. Направленность твоего взгляда, выражение лица, поза, в общем, я могу много о чем тебе рассказать.