Ограниченный конфликт - Андрей Максимушкин

Впереди показался край широкого оврага, целого каньона, протянувшегося до самого моря. Локаторы указывали на скопления металла на дне оврага, видимо догонские машины. Вдруг на противоположном склоне вспухло маленькое облачко дыма. В ушах заверещал тревожный голос бортового компа: «Опасность! Ракета!» Виктор инстинктивно закрутил самолет бочкой, бросая его почти к самой земле. Система самообороны автоматически начала отстрел противоракетных ловушек и постановку помех. Все произошло за доли секунды, считанные мгновения, Виктор только заметил промелькнувший в двадцати метрах от кабины гранитный валун. Самолет чуть не задел крылом землю.

«Твою мать!» – только и успел сказать летчик, выравнивая машину после маневра. Вражеская ракета прошла мимо, отвлекшись на ловушку, и взорвалась на безопасном расстоянии за хвостом самолета.

Штурвал на себя, горка, самолет свечой взмыл вверх, набирая высоту. Вот она, гадина! Между двумя валунами над обрывом замаскировался зенитный комплекс «Колотушка». Самоходная легкобронированная установка с ракетами ближнего действия, спаркой лучемета и 38мм автомата и широкополосным гравидетектором. Опасная штука. «Колотушка» не успела дать повторный залп, как РХ-29 стремительным броском разъяренной гюрзы разворотила ее ракетную башню. Ведомые Виктора также успели увернуться от ракет.

Еще десять секунд полета, и тройка серебристых стрел промчалась над краем каньона. Виктор сразу же заметил рассредоточенные по отрогам оврага бронемашины и тяжелые артиллерийские самоходные установки. Бортовые сенсоры «Сокола-25» определили координаты целей и рассчитали траектории поражения. Вниз посыпались корректируемые бомбы. За хвостами самолетов выросли дымные столбы – каждая бомба точно в цель. Отклонение не больше полуметра. Вывалив в каньон боекомплект, звено поднялось до высоты 1000 метров.

Виктор окинул взглядом поле боя. То тут, то там над землей расплывались облачка пыли и дыма. Виднелись покореженные останки вражеской техники и разбитые прямыми попаданиями огневые точки. Через оптику видеокамер можно было разглядеть крошечные фигурки догонов, перебегающих по полю в поисках укрытия. Первой мыслью Виктора было: спикировать и пройтись очередями по крабообразным силуэтикам вражеских солдат. Нет, не надо! Потом самому будет стыдно. Без техники и тяжелого оружия они не опасны. Не стоит зря убивать.

Вспомнилась семейная легенда о прапрадеде Антоне Сергеевиче. Майор ВВС Российской Федерации в огненном аду Варшавского сражения, за один вылет сбив три самолета НАТО, специально не стал добивать поврежденный европейский «Хенкель». А на следующий день его Су-37 получил зенитную ракету под левый двигатель. Антон Сергеевич дотянул поврежденную машину до линии фронта и катапультировался над своими. А пока он тянул на восток готовый рассыпаться на куски истребитель, мимо него прошел «Мираж-2030» с крестами на крыльях. Германец только качнул крылом и помахал рукой через остекление кабины: «Дескать, встретимся потом. По-честному». Эта легенда передавалась в семье от отца к сыну. Даже в кровавейшей битве 21 века было место рыцарскому кодексу, что уж говорить о современности. Не дело стрелять в безоружных.

Привычный взгляд на приборы, затем оглядеться вокруг себя. Почти все цели поражены. Эскадрилья собирается в группу в двадцати километрах севернее поля боя. Все на месте, нет только Гинеколога. Черт! Сбили!

Перед глазами Виктора возник пикирующий на цель истребитель с цифрой «18» на киле, это машина Гинеколога. Лейтенанта Барса Константинова прозвали так за любовь к женскому полу. Высокий, вихрастый, худощавый, но мускулистый летчик не пропускал ни одной юбки и симпатичной мордашки. Когда полк дислоцировался на планетах, он мог одновременно крутить роман с двумя-тремя девицами, а на авианосце его часто видели в районе кают женского персонала: медиков, авиационных и аэродромных специалистов и космонавток. А самое главное: Гинеколог почти всегда добивался успеха. Его открытое лицо, широкая белозубая улыбка и тонкий юмор неотразимо действовали на женщин.

Серебристый, с обтекаемым прилизанным фюзеляжем самолет, практически летающее крыло с немного выступающим над плоскостью фюзеляжем и скошенным килем, нацелился на спрятавшуюся в глубокой ложбине самоходку. Медленно, неторопливо, как в замедленной съемке, открылись створки бомболюка. Обычно на это требовались доли секунды. Самолет медленно-медленно выходил из пике, когда машина достигла наклона в 30 градусов, от нее отделилась темная капля бомбы. Шевельнув рулями, КАБ выровнялась на курсе.

А спереди прямо в нос самолета шла зенитная ракета. Тонкий, с полукруглой головкой стержень с реактивными рулями и почти невесомыми крыльями приближался к истребителю. Самолет медленно выходил из пике. Было видно, как повернулись вверх рули, как срывались с крыльев мутные полосы воздушных завихрений. Ракета шла прямо в лоб. До столкновения оставалось десять метров, потом пять, потом метр. Корпус ракеты иглой вошел в фюзеляж в полутора метрах перед кабиной, там, где у «Сокола» стоят две авиационные пушки. Углубившись в самолет примерно на 40 сантиметров, ракета взорвалась. Яркая вспышка взрыва, отлетающие в стороны куски обшивки и хвостовая часть ракеты, все в замедленной съемке. Затем время ускорилось, вернулось к нормальному течению. Истребитель со смятым, разорванным носом рухнул на землю. Летчик не успел катапультироваться, скорее всего, он погиб в момент взрыва.

Виктор тряхнул головой, прогоняя наваждение: «Черт побери! Что за порнопень?!» Если такое повторится, сам во сне войдешь в землю! Первым делом взгляд на экран, нет. Слава богу! Ничего не изменилось. Координаты самолета, машины товарищей и недобитые догоны, там, где и были. Значит, видение длилось меньше секунды. Слава господу! А казалось, он выпал из реальности на несколько минут.

Прочистив заданный район, эскадрилья получила новую задачу: проштурмовать вражеские позиции и поддержать наши наступающие войска. До цели всего полторы минуты полета, «Соколы» сразу же легли на курс атаки. Снизившись до высоты пятисот метров, истребители прошли вдоль линии обороны, поливая огнем стрелковые ячейки и извилистые, вписанные в рельеф, окопчики.

Во время первого же прохода Жирдяй успел положить бомбу точно в гнездо противотанковой пушки. Следующим заходом эскадрилья прицельно пробомбила засеченные блиндажи и гнезда с тяжелым оружием. Удар был быстрым и неотразимым. Противник не успел задействовать свои полевые зенитные средства. Во время первого захода два скорострельных автомата успели дать только по одной короткой очереди тем самым, выдав свое местоположение. Сверхскоростные ракеты поставили жирные точки на их судьбе.

После второго захода эскадрилья ушла в сторону своих. Самолеты потратили весь свой запас ракет и бомб. Кружа на безопасном расстоянии от противника, эскадрилья обеспечивала только наблюдение, самолеты на время превратились в летающие локаторные станции. При необходимости они могли поддержать войска, но только огнем авиационных автоматов и лазерами, что действенно только против небронированных и легкобронированных целей.

После того как истребители покинули район цели и заняли позицию выжидания, барражируя над своими танками и бронепехотой, на цель откуда-то сверху свалились штурмовики, небольшие, юркие Гл‑18. После глубокого пике самолетики почти у самой земли выровнялись, за их хвостами над вражескими позициями поднялся целый лес разрывов. Фронтовые штурмовики Гл-18 недаром были любимыми самолетами бронепехоты.

Может, в воздушном бою эти маленькие машины не шли ни в какое сравнение с «Соколами-25», скорость не та, всего две ближние ракеты «воздух—воздух» в обтекателях. Но зато они были незаменимы при непосредственной поддержке своих войск. Маневренные, бронированные, несущие целый арсенал разнокалиберных корректируемых бомб и ракет, оснащенные гравитационным сенсором, чутким металлодетектором и специальной системой наведения и управления оружием, штурмовики были настоящими ангелами-мстителями современной войны. Особенно хорошо они себя зарекомендовали при уничтожении точечных бронированных целей в условиях сильного уровня помех над полем боя.

Держась на высоте километра, Виктор с интересом наблюдал за разворачивающейся на его глазах баталией. Сразу же после удара штурмовиков, пока еще не успела осесть поднятая взрывами пыль, в атаку пошли танки. Тяжелые, обманчиво мерцающие и почти растворяющиеся в вечных сумерках Тионы «Мангусты» быстро пересекли нейтральную полосу. При этом танки вели точный огонь прямо на ходу, закидывая снарядами и сгустками плазмы последние очаги сопротивления противника. Следом за танками шли пехотные краулеры, приземистые, широкие гусеничные машины. С открытых площадок вездеходов по противнику велся плотный огонь из стрелкового оружия. За 200 метров до вражеских окопов машины остановились, и с них на землю посыпались солдаты. Моментально развернувшись цепью, бронепехота с ходу ворвалась на вражеские позиции.