Бизнес по-еврейски 3: евреи и деньги - Петр Люкимсон

Проданное время

Здесь мы подходим ко второму аспекту взаимоотношений между работником и работодателем – обязанностям наемного работника. С точки зрения иудаизма, такой работник выступает в качестве продавца весьма специфического товара – своего личного времени. И с того момента, как он продал это время, оно ему уже не принадлежит, то есть он должен целиком и полностью посвятить его работе. О том, насколько сосредоточенно с точки зрения иудаизма наемный работник должен соблюдать свои обязанности, свидетельствует известная история о величайшем мудреце Торы, члене Синедриона, который был настолько беден, что зарабатывал на жизнь трудом поденного рабочего. Как-то трое мудрецов проходили мимо поля, на котором он, не разгибая спины, собирал урожай, и поздоровались с ним, но почтенный раввин не поднял головы и ничего не ответил им. Они повторили свое приветствие, но ответом им было снова полное молчание. Промолчал он на их приветствие и в третий раз. Естественно, вечером, встретив его в ешиве, все трое начали выговаривать ему за то неуважение, которое он проявил по отношению к ним – его товарищам. «Дело совсем не в неуважении, – ответил им мудрец. – В тот момент, когда вы меня окликали, я был занят работой. А так как время моей работы принадлежит не мне, то если бы я хотя бы на минуту отвлекся и ответил бы на ваше приветствие, то это было бы равносильно воровству у того человека, который нанял меня на работу». И мудрецы, подумав, признали его правоту.

Таким образом, наемный работник не имеет права использовать рабочее время для каких-либо других, даже самых благих целей, включая соблюдение заповедей Торы, – у него нет права покинуть без разрешения или предварительной договоренности с хозяином свое рабочее место для того, чтобы помолиться, зажечь ханукальные свечи или даже произнести поминальную молитву по ближайшему родственнику, не говоря уже о каких-то других, более прозаичных делах.

Из всего вышесказанного вытекает категорическое неприятие иудаизмом забастовок, включая забастовки с целью добиться повышения зарплаты. Такие забастовки считаются незаконными, во-первых, потому, что если работник сам согласился трудиться за ту или иную плату, то у него уже нет права оспаривать ее и в случае недовольства он может лишь уволиться с работы, а затем, при новом найме, выставить работодателю свои условия. А во-вторых, потому, что любая забастовка представляет собой кражу рабочего времени и приносит предпринимателю убытки, а нанесение своими действиями ущерба другому человеку категорически запрещено Торой.

В случае возникновения конфликтной ситуации между работодателем и работником Талмуд предлагает целый ряд конкретных решений, учитывающих интересы обеих сторон. Так, если работник, нанятый для совершения вполне конкретной работы, оставил ее посередине, то Талмуд предлагает два решения. В одном случае работодатель может заплатить ему среднюю заработную плату на рынке за такой же объем работы. Во втором он может нанять другого работника для того, чтобы тот доделал эту работу, заплатить потребованную тем сумму, а затем вычесть эту сумму из той, которую он договаривался заплатить первому работнику за полностью выполненную работу.

Нужно заметить, что большинство еврейских бизнесменов прошлых столетий тщательно следовали этим предписаниям Торы, что обеспечивало им хорошие, а подчас и просто дружеские отношения со своими наемными работниками независимо от их национальности. Так, известный израильский актер, один из основателей тель-авивского Камерного театра Меир Коган в беседе с автором этих строк вспоминал, что когда в 1920 году советская власть приняла решение конфисковать все имущество у его отца – известного бакинского нефтепромышленника, то работавшие на его промыслах нефтяники (в основном армяне и азербайджанцы) окружили его дом и заявили властям, что окажут сопротивление любым попыткам «экспроприировать экспроприатора». Вслед за этим заявлением последовало другое: нефтяники пригрозили объявить забастовку в случае, если их хозяину не дадут возможности спокойно уехать вместе с семьей в Палестину, вывезя при этом как минимум один вагон со своим имуществом. «Господин Коган, – объяснили они свои действия, – всегда вел себя честно, никогда, в отличие от других нефтепромышленников, не задерживал зарплату, не делал из нее необоснованных вычетов и оказывал нам уважение».

Аналогичная ситуация возникла и в первый год установления советской власти в Литве. Так, рабочие одной из городских пекарен с Вильно обратились в горком партии с просьбой отменить решение о высылке в Сибирь их хозяина. «Какой же он эксплуататор?! – сказали они во время разговора с одним из партийных чиновников. – Когда ему было хорошо, и нам было хорошо, а плохо нам было лишь тогда, когда ему было плохо».

Глава 11. Деньги, преступление и наказание

Кого считать злодеем, или почему вор не должен сидеть в тюрьме

Рассказывают, что как-то, придя в синагогу, великий раввин Хефец Хаим увидел, как разъяренная толпа евреев избивает какого-то человека.

– Остановитесь, евреи! Что тут происходит?! – крикнул возмущенный Хефец Хаим.

– Мы поймали вора, ребе! – радостно сообщил ему кто-то из толпы. – Прямо на месте преступления! Злодей хотел украсть свитки Торы!

– Нет, – покачал головой Хефец Хаим. – Возможно, этот человек – вор, но он не злодей! Злодеи и преступники – это вы, нарушившие закон Торы! Кто дал вам право поднять на него руку?! Сказано в Торе, что вор должен лишь возместить нанесенный им ущерб, но нигде не написано, что его следует еще и избить. Вы же нанесли ему увечья, и теперь вас, а не его, следует судить, и вы должны будете расплатиться с ним по закону!

Для человека, далекого от еврейской традиции, эта история наверняка звучит, по меньшей мере, странно. Нет, поведение толпы, застигнувшей вора на месте преступления, ему наверняка как раз понятно. А вот почтенный рав Хефец Хаим, похоже, просто не понимал, как важно бывает проучить вора так, чтобы у него навсегда пропала охота воровать и, похоже, даже готов оправдать преступника и называет «злодеями» пылающих праведным гневом людей.

Что ж, с точки зрения нееврейской логики все и в самом деле правильно. Воровство, как известно, является одним из самых древних видов преступлений и уже в древности наказывалось у всех народов самым жестким образом. Подтверждение этому мы можем найти в «Кодексе Хаммурапи» и других дошедших до нас юридических манускриптах древности, написанных за много веков до возникновения еврейского народа, дарования ему Торы и создания системы еврейского права. Трудно найти народ, у которого оно бы не каралось, по меньшей мере, тюремным заключением, а то и смертной казнью. В некоторых мусульманских странах вору до сих пор отрубают руку, превращая его в инвалида.

Но вот к евреям все эти законы не имеют никакого отношения, и воровство никогда не входило у них в число преступлений, за которые полагались лишение свободы, побои, нанесение вору какого-либо телесного ущерба и уж, тем более, смертная казнь.

«Как же так?! – вправе спросить читатель. – Разве заповедь «Не кради» не является одной из десяти важнейших заповедей Торы? И разве человек, нарушивший эту заповедь, не должен быть подвергнут самому суровому наказанию?!»

Да, разумеется, заповедь «Не кради» – это одна из десяти заповедей. И, конечно, за нее полагается достойное наказание. Но, во-первых, давайте разберемся, о чем говорит эта заповедь, а во-вторых, неплохо бы задаться вопросом, какое наказание следует считать в данном случае суровым и справедливым?

«Не кради» – это… не про воровство

«Десятки прекрасных комментариев слышал я на заповедь “Не кради!”, – сказал как-то Виленский гаон, – и все время удивлялся тому, что многие комментаторы забывают о прямом и буквальном смысле этой великой заповеди: “Не кради!”. А ведь это так просто: “Не кради!”…»

И все же, воздавая должное великому авторитету Гаона, отметим, что, по мнению большинства великих знатоков Торы, восьмая заповедь Декалога «Не кради!» не имеет никакого отношения к похищению имущества. Нет, она относится исключительно к краже, похищению людей с целью их порабощения или последующей продажи в рабство. И ее нарушение действительно карается смертной казнью, ибо, как следует из вышесказанного, преступивший ее человек посягнул на святое и неотъемлемое право другого человека – право на личную свободу.

Запрет же на кражу имущества включен в числе других запретов в десятую заповедь: «Не желай дома ближнего своего, не желай жены ближнего своего, ни раба его, ни рабыни его, ни быка его, ни осла его и ничего, что у ближнего твоего».

Причем, согласно еврейской традиции, эта заповедь входит в число «семи заповедей потомков Ноя» – то есть распространяется не только на евреев, но и на все человечество, так что с точки зрения Торы совершенно неважно, кто именно выступает в качестве вора – еврей или нееврей, как совершенно неважно и то, кто стал жертвой вора-еврея – нееврей или его соплеменник.