Наедине с герцогом - Софи Барнс

Эксцентричного.

Изабелла уцепилась за это слово и не смогла сдержать улыбку. Оно очень ему подходило. Мало найдется герцогов, которые собирают всякую всячину, видя в хламе возможность для творчества.

Он художник.

Улыбка Изабеллы стала еще шире. Возможно, здание все-таки ему подходит, поскольку в нем герцог черпает вдохновение для творчества.

Пропустив родителей вперед, Изабелла пошла за ними и стала подниматься по лестнице.

Уже на пороге, перед тем как шагнуть в огромное фойе, она украдкой взглянула на дворецкого, который стоял не шевелясь, словно накрахмаленный. И тем не менее их взгляды на долю секунды встретились и Изабелла увидела в его глазах ужас. Дворецкому было стыдно за то, как он с ней обошелся во время их последней встречи, поэтому, когда он открыл рот, Изабелла была уверена, что он намерен перед ней извиниться.

Не желая еще больше унижать слугу, девушка коротко ему кивнула, ободряюще улыбнулась и сказала:

– Мы приглашены на чай к ее светлости.

Разумеется, подобное заявление было излишним: кому как не дворецкому знать, кто они и какова цель их визита, и тем не менее он кивнул и попросил следовать за ним в голубой зал. Изабелла готова была поклясться, что он немного успокоился. Она позволила сохранить ему лицо, и дворецкий был благодарен ей за это.

Очень скоро Чилкотты оказались в комнате, двери которой были распахнуты настежь. Дворецкий постучал и возвестил о прибытии гостей, а затем посторонился, пропуская их в зал.

– С вашей стороны было очень любезно принять мое приглашение, – сказала герцогиня, поднимаясь, и подошла, чтобы поприветствовать гостей.

Стоящий у окна Энтони обернулся, и его глаза засияли, когда он увидел Изабеллу.

Девушка почувствовала, как ее щеки заливает румянец, и попыталась взять себя в руки, чтобы поприветствовать хозяйку.

– Благодарю, что пригласили нас, ваша светлость, – услышала она голос матери. Миссис Чилкотт сделала глубокий реверанс. – Это такая честь для нас.

Изабелла последовала примеру матери. Мистер Чилкотт поклонился. Девушка еще никогда не видела своих родителей такими сдержанными. Ее мать демонстрировала непревзойденную грацию и изысканные манеры. «Она рождена для этого», – напомнил ей внутренний голос, когда герцог шагнул вперед, чтобы лично приветствовать гостей.

Изабелла не сводила глаз с фарфорового льва, стоявшего у камина. «Герцог знает, кто я». До вчерашнего вечера Изабелла сама об этом не догадывалась. От этой мысли ее бросило в дрожь – это меняло их взаимоотношения. Она не простая деревенская девушка, с которой можно порезвиться безо всяких последствий. Сейчас Энтони мог заполучить ее единственным способом – женившись на ней.

– Миссис Чилкотт, – приветствовал он гостью, целуя ей руку. – Это вы оказали нам честь. Знаю, как непросто вам было прийти сюда.

Изабелла нахмурилась. Как много ее родители ему рассказали?

– Мистер Чилкотт, – продолжал Энтони, пожимая руку ее отцу, – мы рады видеть вас в нашем доме.

Сердце Изабеллы забилось часто-часто, когда он шагнул ей навстречу. Волосы герцога были тщательно уложены (вне всякого сомнения, очень терпеливым слугой), шейный платок повязан элегантно, без лишнего щегольства. Герцог был облачен в темно-серый бархатный сюртук, черный жилет и угольно-черные бриджи.

Выглядел он превосходно, а когда взял ладонь Изабеллы в свою руку, по ее телу пробежала жаркая волна. Изабелла встретилась с его взглядом, горящим и страстным. Под этим взглядом она просто таяла – герцог казался ей чрезвычайно соблазнительным.

– Леди Изабелла, – произнес он, – позвольте отметить, что вы сегодня изумительно выглядите.

Хорошо, что он взял ее за руку, в противном случае она могла бы упасть на пол – у нее подкосились ноги. Что, скажите на милость, он с ней делает? Изабелла попыталась сосредоточиться на том, что герцогиня говорила ее матери, – что-то о том, что много лет назад видела ее на каких-то светских раутах, но тут Энтони нагнулся и прошептал ей на ухо:

– Я всегда говорил, что в вас есть искорка.

Его дыхание щекотало ей кожу. Изабелла вздрогнула, когда оно коснулось ее шеи. Она не знала, что ответить, да и не решалась говорить, опасаясь, что сможет лишь что-то прохрипеть, поэтому промолчала и устроилась на одном из двух бледно-голубых шелковых диванов – ее мать с герцогиней уселись на другом, а отец разместился в кресле. Энтони, как всегда, не желая оставлять Изабеллу в покое, опустился на свободное место рядом с ней. Боже мой! Ей только кажется или в комнате внезапно стало невыносимо жарко? Жаль, что она не взяла с собой веер.

Ей не стало легче, когда она глотнула теплого чаю, который велела подать герцогиня, и, как Изабелла ни пыталась сосредоточиться на беседе, она могла думать только о том, что бедро Энтони касалось ее ноги, когда он брал и ставил на место свою чашку чая, – а делал он это, по мнению девушки, слишком часто.

В какой-то момент Изабелла искоса взглянула в его сторону, но увидела лишь озорную улыбку и глаза, которые сказали ей: он хорошо знает, что делает. Она тут же задушила бы его, если бы они были одни. Герцог нарочно пытался выбить ее из колеи, и хуже всего то, что его план сработал.

Едва сдерживая стон, Изабелла обратила внимание на отца, который как раз рассказывал герцогине о том, как однажды он имел честь седлать коня для ее покойного супруга, когда тот приезжал с визитом в одно из поместий Дифордов.

О господи!

Внутри у Изабеллы все сжалось, хотя герцогиню, казалось, тронула эта история, в которой хорошо отзывались об отце Энтони. Повисло молчание: все почтили память человека, которого больше нет, человека, который пользовался таким безграничным уважением, что с ним практически невозможно кому-либо сравниться.

Изабелла взглянула на Энтони и увидела на его лице такую решимость, что сама удивилась: как она раньше этого не замечала. Девушка затаила дыхание и, когда герцог повернул к ней голову, поняла, что на самом деле он не избалованный аристократ, привыкший добиваться своего любой ценой, как она раньше полагала.

Герцог Кингсборо обладал решимостью, но она исходила из любви к человеку, которым он восхищался больше всех, и желания сделать все возможное, чтобы этот человек им гордился, даже несмотря на то, что его уже нет рядом и он не может видеть, на что способен его сын. В это мгновение сердце Изабеллы наполнилось такой всепоглощающей и искренней любовью, что она едва могла дышать.

– Позволите ли вы показать мне леди Изабелле нашу библиотеку? – произнес Энтони, выводя девушку из задумчивости. – Я обещал дать ей книгу.

– Как ты внимателен! – сказала его мать. – Я не возражаю, если господа Чилкотты не против. Только оставьте дверь открытой, вот и все.