ВЕЛИКИЙ ПАТЕРИК. Сокровищница духовной мудрости преподобных отцов Церкви. Том I. Главы I-X. - А. В. Марков

ГЛАВА VII. Различные повести, побуждающие нас к терпению и мужеству

Потерпи Господа, мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа.

Пс. 26,14

1. Братия пришли к авве Антонию и попросили его: «Скажи нам слово, как спастись». Старец сказал: «Слышали, что сказано в Писании? Вам этого достаточно». Братия говорят: «Но мы хотим и от тебя услышать слово о спасении, авва». Старец ответил: «В Евангелии сказано: если кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».[262] Они ответили: «Мы не можем этого исполнить». Старец сказал: «Если не можете обратить другую щеку, тогда стерпите, когда вас ударят». Они ответили: «Мы и этого не можем». Тогда старец сказал: «Если и этого не можете, то, по крайней мере, не воздавайте злом за зло». Братия ответили: «Но мы и этого не можем». Услышав это, старец велел ученику: «Приготовь им немного горячей похлебки, потому что они больны». И, обратившись к пришедшим, сказал: «Если вы того не можете, а этого не хотите, то что я могу вам сказать? Будем молиться».

2. Авва Антоний говорил: «В нынешние времена Бог не попускает таких искушений, какие были раньше».

3. Брат сказал авве Агафону: «Мне дана заповедь, но я претерпеваю искушение, когда исполняю ее. Хочу идти исполнить заповедь, но боюсь искушения». И старец ответил ему: «Если ты любишь истину, то исполнишь заповедь и тем самым победишь и искушение».

4. Авва Аммон сказал: «Четырнадцать лет я провел в Скиту, днем и ночью моля Бога о даровании мне победы над гневом».

5. Авва Аполлос, ученик аввы Сисоя, рассказывал нам о себе следующее: «Вначале, когда я только пришел к авве Сисою, я три года был борим страстями и не открывал их старцу. Особенно же мне докучали страсти лжи, наговоров и тщеславия. У меня была сильнейшая брань о священстве, и я видел сны, будто меня рукоположили в епископа. Авва Сисой не переставал поучать меня и делать мне выговоры, так что наконец, не стерпев его многочисленных укоров, я убежал в Александрию, к своим родственникам, чтобы там принять хиротонию и стать пресвитером в храме Пресвятой Богородицы.

По дороге в город я встретил высокого, совершенно нагого чернокожего человека, отвратительного вида, с небольшой головой, тонкими ногами, с железными когтями, огненными глазами, толстыми губами и ослиной кожей. Увидев его, я ужаснулся и осенил себя крестным знамением. Но он подошел ко мне и, обняв, стал целовать, говоря: „Что ты крестишься и зачем убегаешь от меня? Ты мой друг, ибо делаешь то, что я хочу. Потому-то я и пришел, чтобы стать твоим спутником и помочь тебе добиться того, что ты хочешь“. Не вынося больше его зловония, я поднял глаза к небу и воскликнул: „Боже! Молитв ради аввы моего Сисоя, избавь меня от этого искушения“. И тотчас же эфиоп принял образ прекрасной женщины, которая, обнажив себя, говорила мне: „Дай насытиться своей похоти. Ведь ты часто давал мне кров. Я плету веревки и, сколько ты доставляешь мне материала для плетения, столько и плету. Но молитвы Сисоя отгоняют меня от тебя“. Сказав это, она стала невидима.

Я тотчас же возвратился к старцу и, пав пред ним на колени, рассказал ему и братиям о том, что со мной произошло. Авва сотворил надо мной молитву, и я остался при нем навсегда».

6. Авва Пимен сказал: «Монаха отличает борьба с искушениями».

7. Еще сказал: «Достоинство монаха, т. е. истинный ли он монах, открывается в искушениях».

8. Авва Виссарион сказал: «Сорок дней и ночей я простоял в колючем кустарнике,[263] не засыпая ни на час».

9. Он же сказал: «Сорок лет я не ложился на бок, но спал лишь сидя или стоя».

10. Ученики аввы Виссариона рассказывали, что образ жизни старца был подобен жизни небесных птиц, или рыб, или диких зверей: всю свою жизнь он прожил, не зная ни смущений, ни забот. Он никогда не думал о доме, о том, где ему жить, и душа его не испытывала привязанности к какому-либо определенному месту. Его не занимали заботы ни о насыщении чрева сытной пищей, ни об обустройстве жилища, ни о собирании книг. Он возвысился и был совершенно свободен от всех телесных страстей. Питаясь надеждой на будущие блага и окружив себя крепкой стеной веры, он претерпевал все житейские скорби подобно пленнику. Ни днем, ни ночью не имея крыши над головой, он оказывался в самых разных местах, живя в нищете и претерпевая холод и зной. Уединенные места он искал на горных кручах и среди бескрайних песков, где нет никакого жилья. Иногда казалось, что он заблудился и не знает дороги назад, он был подобен кораблю, лишившемуся руля в открытом море.

Когда же случалось ему прийти в обжитые места, где монахи живут по уставу киновии, тогда он садился за воротами монастыря и плакал, как моряк, выброшенный после кораблекрушения на сушу, рыдает о своем погибшем корабле. Если кто-либо из братии выходил за ворота, то принимал его за одного из нищих странников, ожидающих милостыни, и говорил ему: «Чего ты плачешь, человек? Если ты в чем-либо нуждаешься, то мы поможем тебе. Заходи, приобщись к нашей трапезе, и она станет тебе благим утешением». Он же отвечал, что не может пребывать под кровом, пока не найдет свой истинный дом. «В различных бедах я утратил, – говорил он, – большое богатство. Я был в руках разбойников, терпел кораблекрушение, лишился своего знатного имени, став бесславным, хотя и происхожу из знатного рода». Если брат, растроганный услышанным, шел и выносил старцу хлеб, говоря: «Возьми это, отче, а прочее Бог возвратит тебе, и отечество, и твой род, и богатство, о которых ты говорил», то он начинал еще громче плакать и восклицал: «Не знаю, смогу ли я найти то, что потерял и все время ищу. Ведь я могу еще больше потерять, ежедневно находясь в опасности и не находя успокоения в своих безмерных бедствиях. Так, среди непрестанных странствий я должен совершить свой путь».

11. Авва Вениамин сказал: «Шествуйте царским путем, считая мили и не падая духом».

12. Брат пришел к авве Виктору безмолвнику в Элисскую лавру и спросил его: «Что мне делать, авва? Мной овладевает страсть уныния». Старец ответил: «Это свидетельствует о расслабленности души. Как больным глазам трудно смотреть на солнечный свет, хотя здоровым этот свет приятен, так и малодушному