Загонная охота - Лео Сухов

Это позволило до отказа набить пищевой отсек травой и мясом. И не беспокоиться, что всё это испортится в ближайшие дни.

Пищевой рефицератор я тоже набил до отказа. На ближайшие пять-шесть дней капсула была обеспечена работой. И даже если всё пойдёт по плохому сценарию… Ну что ж, я смог бы незапланированно вернуться в капсулу. И не голодать.

Впрочем, что касается плохого сценария… Ещё тройку звериных тушек я отправил в медицинский рефицератор, доведя до 214% значение материалов, собранных для моей репликации. Не знаю уж, в каком виде они там хранились, но два своих воскрешения я уже заработал. Другое дело, что я тут единственный обладал такой роскошью… И это меня расстраивало...

Тела погибших при штурме людей просто уложили рядками. К тому моменту все они были мертвы, комбинезоны растворились, а одежда, купленная на Алтарях, пришла в негодность — её порвали бестии. Повезло только обуви. И тут уже никто не погнушался мародёрством.

Кроме того, СИПИН посчитал и выдал вознаграждение за бой. Я получил 180 баллов за лично убитых зверей. Ещё 140 единиц принесли мои питомцы. Дополнительные 60 баллов мне накинули за помощь союзникам. И ещё двести СИПИН выделил за защиту поселения.

У меня к тому моменту оставалось лишь двадцать семь баллов. А тут сразу стало шестьсот семь. Вот только радость была недолгой. Пришлось докупать «лечилки», пищевые рационы, рюкзаки, фляги, ботинки… Много чего пришлось докупать! Так что, когда в итоге остались 84 балла — я даже порадовался. Думал, вообще уйду в ноль…

Наши четыре питомца тоже запаслись едой. По-своему, конечно. Они просто нажрались так, что еле передвигались. У всех четверых, включая старую самку, выросли толстые горбики на спине и боках. Сожрали они ну никак не меньше своего веса. И, кажется, могли бы ещё, но не успели: пришло время уходить.

Двигался отряд быстро, стараясь идти тише. Но мы не профессиональные охотники, так что всё равно получалось шумно. Позади группы шла Кострома, посыпая оставленный нами след остатками соли и какими-то едкими пахучими травами.

Так себе защита, но вдруг сработает?

Полторы сотни человек, одетых кто во что горазд и нагруженных рюкзаками, споро двигались на восток. Кострома была жёстким предводителем. Она запрещала отдыхать, постоянно всех подгоняла — и даже когда опустились сумерки, не сразу разрешила встать на ночёвку.

Но если жители нашего посёлка ещё могли идти ночью, то беженцы и без того были измотаны. Поэтому, как бы ни хотела Кострома уйти как можно дальше, а привал делать пришлось.

Наша долина, в которой находился Алтарь Вознаграждения, была вытянута с запада на восток. С севера и с востока она была сжата отвесными обрывами двух плоскогорий. На южном как раз было место высадки моей группы, а северное — довольно узкое — почти сразу переходило в крутые горные склоны.

К концу долины местность повышалась. Обрыв почти сходил на нет, а горные склоны подступали чуть ли не вплотную к проходу. Пройдя через него, мы снова начали спускаться вниз, в долину. Слева начал появляться обрыв нового плоскогорья, а справа горы подступали почти впритык.

И хотя на севере виднелись густые заросли местной растительности, Кострома потащила нас южнее. К каменистой, поросшей чем-то жёлто-красным равнине. Именно там мы в итоге и разбили лагерь.

Своё решение Кострома объяснила просто: густые заросли привлекают гигантские формы жизни. А пустошь этим великанам не интересна. И оказалась права. Прямо на наших глазах одна огромная особь величаво прошла по северному краю долины. А затем скрылась в проходе, гулко топая ножищами.

Я представил, что было бы, не успей мы оттуда выйти… И у меня мороз по коже прошёл. Впрочем, если бы мы разбили лагерь на севере, ситуация оказалась бы не лучше.

На каменистой равнине тоже было не слишком комфортно. Но тут нас хотя бы никто задавить не пытался. Ещё по пути люди набрали сухостоя, а теперь разожгли костры по периметру лагеря и стали укладываться на боковую. К концу дня все были так измотаны, что сил на разговоры не осталось.

И только жители нашего посёлка разбились на пары для ночного дежурства. Мне выпала первая смена, которую я честно отсидел на большом камне, иногда подкидывая дрова в костры. К концу смены прошёлся вокруг и собрал ещё немного топлива. Сухостой прогорает очень быстро, и всё, что было собрано вечером — уже подходило к концу. А нормальные дрова можно было найти разве что в лесу, где ходят прожорливые гиганты.

А утром мы снова двинулись в путь. Шли строго на восток, пересекая долину. Беженцы растянулись длинной змеёй. В самом хвосте плелись раненые и те, кому выпала честь тянуть волокуши с лежачими больными.

На севере снова прошла гигантская форма жизни, а впереди, к югу от нас, было видно несколько крупных стад каких-то животных. К сожалению, все детали на этом расстоянии сливались в однотонную массу.

Стада медленно мигрировали по равнине. Видимо, поджёвывали красную траву, а, закончив подъедать её на одном участке, перемещались дальше. Если бы не это движение, я не уверен, что вообще сумел бы их разглядеть.

На другом конце долины виднелась возвышенность с пологими склонами.

К середине дня уже можно было разглядеть на ней россыпь белых капсул и Алтарь. Кострома решительно направила всех в ту сторону, а ко мне вдруг подошли Настя с Мишей.

— Я бы в это поселение не ходила!.. — начала девушка прямо на ходу. — Наши, когда мы уходили на запад, пытались с ними договориться… Но ничего не вышло. Там живут две группы, которые объединились. Они никого к себе толком не пускают. Здесь много наших погибло, когда ночью мы попытались напасть. Мне кажется, это надо знать Костроме…

— Хорошо, — решил я. — Догоним её и поговорим.

Настя побаивалась Кострому, но в моём присутствии поведала свою историю вновь. Наша валькирия только расстроенно цокнула языком:

— Ну надо же было такое придумать… Зачем вы на них напали?

— Люди очень разозлились… — пояснила Настя. — Они нас сразу встретили стрелами и убили пару человек. Хотя мы не собирались на них сначала нападать. У нас ведь и сил уже не было на это. А когда от нас потребовали… Ну…

— Что они потребовали? — строго спросила Кострома.

— Потребовали каждого десятого отдать в рабство… — призналась Настя. — …Чтобы остальные