Проклятая Мангазея - Константин Волошин

намереньями. Его звали Букар. Это его сестра говорила как-то Насте.

Потом она весь день ходила сама не своя, так что отец спросил с участием:

— Ты не захворала, Настенька? Лицо у тебя какое-то странное. Почему покраснела? Или кто приглянулся моей милой? — уже со смешком в голосе спросил отец.

— Где мне кого встретить, тятя?! — вспылила дочь, а отец уже и так всё понял.

— Ты не сердись, детка. Такое обязательно случается со всеми. Без такого нет жизни, моя девочка! И нечего краснеть. Кто он?

Настя долго молчала, смущённая и нерешительная. Наконец проговорила:

— Он племянник тётушки Паризы. Я туда ношу рыбу. Там и увидела его. Букаром зовут. Его сестра Зинат часто со мной разговаривает. Мы почти подруги. Она и рассказывает про свою семью.

— Кто их отец и как его зовут?

— Разве я могла о таком спросить, тятя? А Зинат не говорила. Про мать сказала, что её зовут Шамай. Чудные имена, да?

— Стало быть, они при деньгах, — задумчиво проговорил Тимофей-Темян.

— И что с того? — вскинула Настя свои тёмные брови. — Если тебе надо, я могу спросить у Зинат. Когда встречу её и поговорю. Пока ж не знаю, где они живут.

— Они лезгины? — опять поинтересовался отец.

— Я не спрашивала. Да тут много лезгинов живёт. И не только…

— Это я давно понял, дочка. Тут народов хватает. И все друг друга подозревают и не доверяют. Понял, что в горах так и происходит. Обособленно живут они.

Этот разговор дал понять Насте, что отец вовсе не против её увлечения. Тем более, что юноша из довольно богатой семьи, как можно судить. И Настино сердечко застучало ещё сильнее и тревожнее. И теперь её голову не покидали мысли о юном Букаре и его глазах. И каждый раз при воспоминании о нём сердце подскакивало в груди от бешеного рвения поскорее снова увидеть юношу.

Она с трудом дождалась, когда можно было понести очередную партию рыбы. Молилась, чтобы Господь позволил ей увидеть Букара. При этом краснела даже лёжа в постели, мечтая о тех мгновениях, когда их глаза встретятся. Поклялась себе не отводить своих и насладится его глазами. Лишь страх, что обязательно покраснеет, смущал и злил её. С этим справиться она не могла.

Всё же прошло две недели прежде, чем она увидела Зинат. Сердце тревожно забилось. А вдруг Букар не пришёл? Хотя он всегда сопровождал сестру, и Настя с надеждой ждала времени, когда сможет поговорить с Зинат. Даже тётушка Париза с подозрением взглянула на Настю. Вдруг спросила, что привело Настю в сильнейшее замешательство и вогнало в краску, смутив окончательно:

— Ждёшь Букара? Здесь он, скрывать не стану, милая. Ещё увидишь… Чего краснеешь? Успокойся уж. Вон Зинат идёт. Спроси у неё.

— О, Минбелика! Привет! Давно не виделись. Ты нам ещё не всё рассказала о своих приключениях! Ты погоди, я сейчас Букара приглашу. Он так заинтересовался тем, что я о тебе рассказала, что пригрозил мне таким, что я не могу его ослушаться. Подожди! Я скоро! — И убежала, подмигнув тёте.

Настя с ужасом ожидала появления Букара, и волнение её достигло предела. А Зинат всё не приходила, и Насте стало как-то тоскливо и скучно. И вдруг сердце её подскочило и забилось жалобно. Она услышала голос Букара. Слов не разобрала, и ушки её навострились. Бесполезно. Слишком тихо говорили, да и язык она ещё знала недостаточно.

Юноша всё же вошёл и учтиво поздоровался с Настей, поклонившись. Он был сильно смущён и несмело поглядывал на неё. Настя же, как себе и обещала, уставилась в его глаза, которые тот постоянно отводил в сторону. И смущался ещё сильнее. А Настя продолжала искать его взгляд, волновалась сверх меры и никак ничего не могла поделать с этим.

— Что это с вами? — с лёгким смешком спросила Зинат. — Вы ведь уже знакомы.

— Нас никто не знакомил, Зинат, — подала голос Настя. — Просто раз или два видели друг друга. Вот и всё знакомство. Теперь другое дело, — улыбнулась Настя.

Оглядевшись, Настя увидела, что тётушка Париза ушла. Это ещё больше смутило молодых людей. Они скромно переглянулись. Настя улыбнулась жалкой улыбкой человека, не знающего как выйти из сложного щекотливого положения. Наверное, Букар испытывал похожее чувство. А молодой человек вдруг спросил:

— Ты ведь русская? Тут я одного такого знал немного. А девушек ещё не встречал. Только ты что-то больше похожа на кочевницу. Глаза выдают.

— У меня бабушка была татарка. Вот и похожа так… А ещё отец говорил, что у него в роду тоже кто-то был из остяков или самоедов. Народ, живёт далеко на севере. Там очень холодно и много снега больше полугода. Тебе интересно?

— Очень! Ты так интересно рассказываешь! Мне Зинат всё о тебе рассказала.

— А я о вас ничего не знаю. Скрываете?

— Что мне скрывать? Просто у нас строгие законы и обычаи. С незнакомыми девушками мы не можем разговаривать. И вам тоже, ещё строже…

— Понятно. У нас тоже есть такие запреты. Да не такие строгие. — И опять с улыбкой глядела в его лицо. Букар уже не отвёл глаз и с удовольствием всматривался в её лицо, запоминал чёрточки, подробности, и никак не хотел отводить глаз.

Вошла Зинат и с удивлением, скорей всего наигранном, воскликнула:

— Вы ещё здесь? Я рассчитывала, Букар, что ты уже похитил её, и на коне мчишь в горы готовиться к свадьбе. Минбелика. пора уже договориться. Мы с Букаром поговорим с отцом и получим его ответ. Посмотрим, что он ответит. А вы надейтесь.

От смущения ни Настя, ни Букар ничего не ответили. Но Букар стал выглядеть подавленным и угрюмым. Зинат тронула его за плечо, обращая на себя его внимание:

— Ты что-то знаешь, Букар? Отец?

Тот молча кивнул и ещё сильнее нахмурился. А Зинат обернулась к Насте и с сожалением в голосе, сказала:

— Тут ничего не поделаешь, подруга. Значит, отец уже сосватал его, — кивнула на Букара. — У нас такой обычай. Раз посватал, то это изменить никак нельзя. А я так надеялась, что ты будешь моей подругой долго, долго! Прости…

Букар резво вскочил и, не простившись, выбежал вон. Лица его никто не видел.

Девушки в молчании переживали внезапную трагедию, так неожиданно свалившуюся на молодые души. Обе словно оглушённые не находили слов утешения. А Настя уже знала, что нарушить уговор невозможно, не навлекая на весь род больших неприятностей. Вражда могла длиться поколениями и с самыми ужасными последствиями.

— Он знал об этом? — спросила Настя тихим обречённым голосом.

— Можно и так