Третий – не лишний! (СИ) - Юлия Славачевская

– Тебе нотир носить пока не обязательно, – осторожно попытался успокоить меня дипломатичный Эмилио.

– Только после официальной церемонии, – влез откровенный Филлипэ.

– А муж что носит? – полюбопытствовала я.

– Такую же, – поведала Алекто. – Только чуть побольше и потяжелее.

– Класс! – повеселела я. – Будет к чему камень привешивать.

– Какой камень? – подозрительно осведомился синеглазый.

– Драгоценный, – пояснила я, хлопнув ресницами. И гораздо тише: – Мрамор, гранит, магнитный железняк...

Вот так, за неспешной беседой, мы выехали к оживленно кипящему людской активностью рынку. В глазах зарябило от всевозможных цветов торговых палаток и предлагаемых товаров.

Наша повозка подъехала к огороженному месту, где уже топталось, бодалось и лениво двигало челюстями целое стадо ездовых животных.

– Присмотри, – кинула поводья с межой монеткой подбежавшему мальчику Алекто.

– Как обычно.

– Да, высокая госпожа, – поклонился маленький бесенок в засаленной кацавейке. – В ставках участвовать будете?

– Безусловно, – улыбнулась девушка, позволяя снять с себя с повозки Эмилио. – Поставь от моего имени три к одному.

– О чем речь? – поинтересовалась я, оказываясь на руках у Филлипэ.

– И на эту высокую леди – тоже три к одному, – подмигнула мне Алекто. – Выигрыш обмоем в ближайшей харчевне.

Мужчины дружно застонали.

– Количество выпитого, – широко улыбнулась я синеглазому. – Будет обратно пропорционально зависеть от количества купленного.

– Намек понял, – прижал меня к себе мужчина, пробираясь через толпу к ювелирной лавке.

Спустя полчаса...

– Убийца! – орала я, покачивая в руках и в районе коленей пудовую обручальную шейную гривну темных. Это не гривна, это хомут, якорь, удавка! Да если я на себя это вздену, то шею себе сломаю! И палача не нужно, само сделается. Зато не буду мучиться...

– Дорогая, – попробовал утихомирить меня Эмо, – не стоит так волноваться....

– Душегубец! – повернулась я к нему, кивая на золотое колесо от телеги, выдаваемое за обручальный символ светлых. Чтобы носить его, надо быть не женщиной, а бронированным лосем, причем местным, который в полтора раза крупнее нашенского обычного.

Итог: в этих подтверждениях брачного союза от Эмо и Фили можно передвигаться исключительно лежа. Если тебя несут на носилках, и под шеей подушечка. Иначе – способ казни с особой жестокостью.

– Драгоценная! – пытался подступиться ко мне Филлипэ. – Это всего лишь скромное ожерелье на каждый день...

– Убью! – тихо пообещала я, начиная раскачивать обручальную гирю как ядро для метания.

– Может, тебе показалось это слишком скромным, – неправильно понял мои оифовенные слова Эмилио. – Мы можем попросить хозяина подобрать что-то более... богатое.

– Ты его сначала с потолочной балки сними, – посоветовала Алекто, опфовеиио забавляясь.

– Зачем? – нахмурилась я, поднимая голову и обозревая ювелира, сидящего, будто канарейка на жердочке под потолком. – Пусть там посидит! Лишние трупы нам не нужны!

– Высокая леди, – пролепетал несчастный. – Если это возможно, то не могли бы вы перенести ваши изумительные чувства наружу и дать им волю там? У меня дети. Мне их нужно кормить, а если вы начнете швыряться предметами брачного туалета, то кормить мне их будет нечем!

– Брачный туалет – это круто! – пришла я дикий восторг и хорошее настроение. – Я бы даже сказала – бракованный сортир! Но постараюсь выглядеть хорошо воспитанной женой и ...

– Пошлю вас прилично! – закончила за меня Алекто.

– Радость моя, – попытался внести мир в нашу войну Эмилио. – Это просто необходимо для подтверждения твоего статуса. Ты же не хочешь...

– Не хочу, – перебила его я. – Не хочу ползать, удавливаться и быть расплющенной двумя ошейниками.

– Ты должна! – проявил норов Филлипэ.

– Кому я должна, тех прощаю, – донесла я до его грецкого ореха, ошибочно выдаваемого за мозг. – Остальные пусть становятся в очередь.

– Но это же традиция, – снова сунулся в нашу трогательную беседу Эмилио.

– Да ради бога! – шмякнула я на прилавок шейную гривну, устав держать этот блин для тренажера.

Гривна благополучно проломила дерево и устремилась к полу.

– И вот это ждет каждого поработителя! – прокомментировала я, обводя пальцем дыру в прилавке. – Я вот никак не пойму, если я вам так надоела, то почему нельзя меня прикончить попроще милосерднее, менее экзотичным способом?

– Магдалена! – заорал Филлипэ, грохнув кулаком по второму прилавку. – Как у тебя язык повернулся такое сказать!

– Влево и вправо, – пояснила ему я, совершенно не реагируя на его гнев. Зато на это прекрасно отреагировал ювелир, сверзившись с потолочной балки на шею Эмо.

– Красавец, – сообщила мне Алекто, подпихивая локтем в бок и ласково улыбаясь ошарашенному хозяину лавки, сидящему на плечах у обалдевшего Эмилио.

– Который? – озадачилась я, покусывая губы.

– Оба, – хмыкнула девушка. С намеком: – И так все дружно, по-семейному.

– Магдалена! – рявкнул синеглазый, стаскивая застывшего ювелира с друга, не зная куда пристроить потерявшего ориентацию мужчину. Не в смысле – половую, а в смысле вообще потерявшего. – Ты обязана подчиняться мужу!

– Алекто, – нахмурившись, я повернулась к девушке. – В ближайшей харчевне подают самогон?

– Спрашиваешь, – кивнула собеседница, подмигивая Эмилио. – И самогон, и пиво, и вино...

– Пошли, – остановила ее я. – Будем учиться смешивать коктейли.

– Дорогая, – Эмо аккуратно посадил ювелира на прилавок. – Прошу заметить, что очень опасно пить напитки в незнакомом месте.

– Заметил? – фыркнула я, наблюдая, как оживился ювелир. Мужчина вытащил из пролома свое изделие и сдувал с него пыль и щепки. – Гордись, – и выскочила наружу.

– Куда?!! – возмутился Филпипэ, беря след. Но ювелир не дремал и со словами:

– А кто будет платить? – стреножил его брачной гривной.

– Уп-с! – врезалась я в мужчину, проходившего мимо. – Извините, случайно.

– Смотри куда... – повернулся ко мне... эльф. Ухоженный, сытый, довольный жизнью, в приличной темно-зеленой одежде. Вид уж никак не гаремного пленника. – Простите, высокая леди, не увидел, кто оказал мне честь своим прикосновением...

– Еще немного сладкого, – ядовито сообщила ему я, – и мы увязнем тут как мухи.

– Что? – нахмурился ушастый. – Высокая леди изволила что-то сказать?

– Высокая леди, – передразнила его я. – Хочет сказать, что когда тебя продавали, то изъяснялся ты более человеческим языком. – Широко улыбнулась: – Мне даже нравилось.