Магистраль - Евгений Прошкин

Пол-лимона, блин… Самый богатый манекен в мире. Червь будет прожигать жизнь, если только приползет. Хоть куда-нибудь. И ремень с железками тоже на мне… Наверно, в этом есть смысл… Значит, фальшак не загнется, фальшак доползет. Зачем трупу машина времени? Ему и так хорошо. А мне фигово. Дико фигово. Значит, пока живой…»

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ФАЛЬШАК

Ее звали Асель и ей было двадцать восемь лет — это все, что Олег знал о Прелести. Еще он мог бы сказать, что у нее красивая татуировка, и что сама она безумно красива, и что, кроме нее, у него никого нет и, как выяснилось, никогда не было, и что, если через три минуты ее не найдут, он начнет убивать. Однако ничего подобного Шорохов не сказал. Он объявил только имя и возраст, остальное люди прочли в его глазах.

Ему нечего было терять — совсем.

Телефонную справочную службу охраняли на совесть. Целый табун спецов по связи корпел над защитой от взломов и от попыток получить справку на халяву. Много крутой техники, километры дорогого кабеля и сплошное электричество повсюду.

А на входе отирался какой-то грузчик с дубинкой и газовым пистолетиком.

Шорохов показал ему станнер — в действии, потом поднялся на третий этаж и выбил дверь ногой.

— Асель. Двадцать восемь лет.

Человек, которому нечего терять, всегда выделяется. Это похоже на сумасшествие, но то состояние, в котором Олег находился, было чем-то противоположным, крайней формой трезвости, окончательным прозрением, полным избавлением от иллюзий — чем угодно. В этом не было лишь одного — безрассудства. У Олега оказалось достаточно времени для раздумий, и он думал — когда тащил свое никчемное тело по мерзлому асфальту где-то в Печатниках, думал — когда вставал, обдирая пальцы о водосточную трубу, думал — когда вышвыривал из «жигуленка» парализованного водителя, и когда разносил казенный мобильник о парапет, и когда раздавал служебные кредитки бомжам на вокзале.

Он все давно решил. И вернулся на день назад вовсе не для поиска пути. Олег уже шел.

Двадцать четыре девицы одновременно выполнили команду «отомри» и уткнулись в экраны. Комната была большой и светлой, но почему-то без окон. Телефонистки сидели по периметру, середина же оставалась свободной.

Шорохов вышел в центр. Адресов могли дать много, а у него, как назло, ни ручки, ни бумажки… Впрочем, он надеялся, что в этом ему тоже не откажут.

— Сто четырнадцатая, здравствуйте, — раздалось из угла. Женщина, самая смелая или самая тупая, решила заняться своими обязанностями. Не вовремя.

Олег достал из рукава ржавую монтажку и молча разбил ей монитор. Вокруг сразу же застучали по клавишам.

— Мало информации, дяденька. — пискнули за спиной. — Что-нибудь еще…

Что он мог добавить?… Только то, что завтра Ася погибнет, предположительно от взрыва бытового газа. Это по официальной версии. В действительности не завтра, а через четыре дня. Но в любом случае — погибнет. Если он ее не найдет.

— Вы уж постарайтесь… — проронил Шорохов. Спасло имя. Девушек двадцати восьми лет в Москве оказалась прорва, но имя Асель было только у двух Олег рассчитывал на десяток, поэтому искренне обрадовался. Адреса и телефоны ему записали отдельно, на фирменных голубых бланках Проявили хоть какое-то уважение.

— Благодарю, — сказал он, снимая с пояса корректор. — Теперь последнее. Прошу всех встать и построиться в одну шеренгу. Насилия не будет, я обещаю.

Пока в автосалоне оформляли его черный «Рено», Шорохов купил новый телефон и снял квартиру — паршивую и дорого, зато без предъявления документов. Он ни на секунду не забывал, что паспорт у него служебный и светить им надо как можно реже. В карманах поселились сигареты, зажигалка, жвачка и прочая требуха — Шорохов обустраивался. Он не исключал, что в любой момент ему придется все бросить и куда-то бежать. И к этому он тоже был готов. Ему ничего не было жаль. Его ничто и нигде не держало. Кроме одного, кроме одной.

Едва заполучив трубку, Олег выскочил на улицу и позвонил обеим Аселям. Обе не отвечали. Выпив вместо завтрака бутылку пива, он пошел забирать машину.

Адреса находились в разных концах города: Теплый Стан и Медведково. На метро можно было добраться быстрее и проще, особенно зимой, но Олега под землю не тянуло. Вырулив со стоянки, он проводил недобрым взглядом какой-то убитый «Вольво» и погнал на северо-восток. Не потому, что предчувствовал или догадывался, — просто бланк с квартирой в Медведкове попался первым.

Водил он прилично — спасибо программистам, позаботились о ценном навыке. Не всякий вундеркинд на пятый день жизни сядет за руль и поедет.

Шорохов равнодушно глянул в зеркало. Он уже привык — и к этой противоестественной мысли, и к этому странному ощущению. Смотрел на дома, как на макеты в кинопавильоне, и отмечал, что помнит их именно такими. Смотрел на машины и без труда узнавал марки. Кто-то постиг этот мир за него. Ознакомился со всеми его сторонами, приятными и не очень. Приобрел необходимый жизненный опыт, даже переболел, чем положено. Ему оставалось лишь пользоваться.

«Клон, Шорох… Ты клон. Кукла. Как у мошенников: дают бабки, думаешь — разбогател… Ага!.. Все фальшивое. Все…»

Oн затормозил возле дома и сверился с листком. Да, здесь. Снова позвонил. Глухо.

«Ну и чего, спрашивается, приперся? А если она как раз в Теплом Стане обитает?…»

Позвонил по второму телефону. Тот же результат.

«А вдруг правда в Теплом Стане? А я тут, как дурак… A почему в Теплом Стане?. А почему бы и нет?…»

Не утерпев, Олег поехал обратно.

Все, что у него было, — это гипотетический адрес и не очень конкретное время: «завтра». Однако Лис поймал Дрозда на тех же исходных — значит, могло получиться и у него…

Шорохов остервенело втоптал в пепельницу десятую сигарету. «Может получиться» — это совсем не то, что ему требовалось.

Через час он свернул в конце Профсоюзной улицы. Остановившись у двенадцатиэтажного корпуса, Олег пригнулся и посмотрел сквозь лобовое стекло вверх. Вот и второй адресок…

Позвонил. Длинные гудки.

Опять позвонил в Медведково. То же.

Выкинул в окно пятнадцатый окурок. Подкатил к палатке, купил блок «Кента». Спросил блок «Салема», сказали — целого блока нет. Дали семь пачек. Бросил все на заднее сиденье. Выпил пива и покурил еще. Позвонил — туда, сюда. Обозвал себя «гидроцефалом позорным» и поехал назад в Медведково.

Если бы у них были автоответчики… Хотя бы у одной. Он узнал бы голос, либо — не узнал бы. Это было бы уже что-то определенное. А так — сплошные «бы»…

Шорохов мотался до вечера. Ездил и звонил. Звонил и ездил. Заправил машину — и по новой Около полуночи он додумался остановиться посередине, на Садовом Кольце. Сходил поел каких-то мерзких чебуреков.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});