Песнь Сумерек - Артур Спароу

пошевелить пальцем! «Умереть вместе с врагом в яростной битве.» ‒ То, чего желал каждый воин. С таким укоренившимся мышлением лишь одна мысль о позорном проигрыше бросала его в холодный пот.

Он отказывался это принимать! Он хотел бороться! Кричать! Но не мог...

Всецело доверить свою дальнейшую судьбу неожиданно созданному врагу ‒ всё что ему оставалось.

Осознав эту простую истину, он почувствовал себя свободнее, в глубине души надеясь, что его жизнь заберут клинком, а не оставят подыхать от яда, как последнюю падаль.

Глава 24

Глава 24.

Глядя на неподвижное тело белого медведя, Аксея вздохнула с облегчением. Хоть она и не могла считать его сильным противником, контроль за впитываемой им тёмной энергией требовал максимальной сосредоточенности и больших усилий. Небольшая ошибка в контроле яда ‒ и жизнь медведя могла подойди к концу, чего девушка не хотела.

Несмотря на то, что он был первым, кто атаковал, Аксея не злилась и, тем более, не хотела портить отношения с племенем Ульба из-за возможного недопонимания.

Видя состояние распластавшегося на снегу медведя, Морай мог лишь цокнуть языком. Его шкура была определённо прочной, но она не могла сравниться с ним, демоническим клинком. Сейчас он думал:

« Хм, если бы у нас в запасе перед встречей с тем гигантом был хотя бы год, то на его месте вполне мог оказаться Бардук...»

Пока демон представлял возможные будущие достижения Аксеи, он совсем забыл о том, что со времени заточения это был первый раз, когда его использовали в качестве настоящего меча. Будучи сосредоточенным в момент сражения на её движениях, Морай даже не задумывался об этом немного печальном для него факте. Для великого демона, трансформация в чей-то личный меч должна быть вопросом чести и гордости, но он уже встал на этот путь, сам того не замечая...

Между тем, пока Морай вырисовывал в своей голове весьма радужное будущее, медведь всё ещё надеялся почувствовать острие клинка на своей шее. Но, как бы сильно он этого не желал, знакомое чувство не приходило, отчего в душе воина Ульба нарастало беспокойство. Мысли о позорной смерти уже почти заполнили его голову, но неожиданно сознание понемногу стало проясняться.

К нему вернулись зрение, обоняние и осязание. Каждая рана на его теле болезненно заныла, когда из них начали испаряться частицы тьмы, похожие на тяжёлый тёмный пар.

Хоть он и вернул контроль над своим разумом, тело отказывалось пошевелиться хотя бы на дюйм. Медведь не мог встать и продолжить бороться, как подобает воину, и ему лишь оставалось наблюдать за возвышающейся над ним фигурой.

Хотя она и была совсем небольшой, в несколько раз меньше его самого, сейчас она испускала какую-то неведомую доселе ауру силы и покоя. Из-за ее спокойного лица, на котором не отображалось ни ненависти, ни злости, ни даже радости от победы, у медведя сразу пропало всякое желание с ней бороться.

Смотря прямо на своего недавнего противника, а ныне на победителя, в чьих руках была власть над его жизнью, воин Ульба принял суровое выражение морды, и грубо, очевидно желая сохранить остатки гордости, заговорил на общем языке:

‒ И думать не смей, что я стану рассказывать что-нибудь о моём племени. Ты сильнее меня, маленький человек, но в моём племени множество прославленных воинов гораздо сильнее меня, и не надейся что-то получить, ‒ в его тоне звучала праведность и твёрдость, а взгляд говорил о величии его племени.

« Что за дурак...» ‒ подумал Морай, глядя на лежащую на земле тушу, а затем сказал:

‒ Не ты ли только что сказал, как много сильных людей в твоём племени? Интересно, о чём ты ещё собираешься молчать? Может, сколько у вас там воинов? Как много сокровищ? Или еще о какой подобной чуши?

Услышав наполненный силой голос, исходящий из меча, медведь сильно смутился. Мало того, что его высмеивали, но он даже не мог понять, кто это был.

‒ Ха... – беспомощно вздохнул Морай, видя его реакцию.

‒ Тебе не нужно ничего говорить, ‒ сказала Аксея в то время, пока сама вытягивала весь яд из его организма. Чувствуя возвращающийся контроль и былую силу, тот смутился ещё больше, пока до его ушей не донеслась одна простая фраза.

‒ Просто отведи нас к старейшине, ‒ проговорила спокойно девушка, сидя на спине медведя.

От услышанного медведь застыл. Он был воином, привыкшим встречать опасность лицом к лицу. Для него смущение и ступор ‒ довольно редкие состояния, которые прямо сейчас одно за другим накатывали волнами.

Люди были не частыми гостями в этих далеких и холодных краях. Иногда малочисленные группы приключенцев ступали на территорию племени Ульба в связи со случайными обстоятельствами, но еще ни один человек не направлялся в его племя специально.

Это новое чувство заставило его неловко замолчать. Одна простая мысль всё никак не могла пробиться в его немного затуманенное сознание. Видя ступор своего недавнего противника, Аксея протянула руку вперёд и постучала по его макушке.

‒ Хватит спать, просто возвращайся в племя, об остальном позаботятся твои старшие, ‒ то, насколько безразлично прозвучала эта фраза, привело медведя в чувство, давая некоторую ясность его сознанию.

« Действительно. С тем, с чем не справлюсь я, запросто разберётся кто-то другой. В крайнем случае, против вождя у этих людей нет и шанса.»

Осознание этого сняло давивший на него груз, и он со спокойной совестью направился в сторону поселения своего племени.

Солнце уже прошло свой зенит и постепенно клонилось вниз к горизонту. Чем дальше на север продвигалась группа верхом на медведе, тем тяжелее было дышать. Мороз сдавливал лёгкие и сковывал тело. Пейзаж вокруг особо не менялся, только сугробы становились всё больше, со временем став похожими на пики.

Белый медведь, который назвался Бьёрном, быстро нёсся вперёд, несмотря на лютый холод и стужу. Его крупное тело, как и у любого представителя племени Ульба, давно привыкло к таким суровым северным условиям.

Хотя Аксею всё ещё спасал подаренный её отцом плащ, но все же погодные условия оказывали на неё сильное давление. Из-за обильного количества льда вокруг техника дыхания тьмы не могла