Сборник Поход «Челюскина» - Коллектив авторов

Недовольство ненужным и вредным направлением ветра иногда в шутливой форме обращалось и на самих метеорологов. «Это наши «ветродуи» напускают плохой ветер, знаем мы их!» — шутили челюскинцы, когда продолжительные юго-восточные ветры гнали нас от Берингова пролива на север и запад, назад, по пройденной уже один раз ледяной дороге. Предлагались «радикальные» меры: «Нужно одного из них бросить за борт и отдать в жертву морским богам; тогда все будет хорошо и подует долгожданный норд-вест, который опять принесет нас в Берингов пролив». Это были конечно шутки, [252] которыми были богаты наши дни, но ветер не шутил, а гнал пароход все дальше, отдаляя нас от заветного Берингова пролива.

Иногда на дрейф льдов больше влияет ветер, иногда течение, если льды попадают в район расположения какого-либо морского течения.

Интересно, что из Берингова пролива 4 ноября 1933 года «Челюскин» был отнесен далеко на север при довольно сильных ветрах северных же румбов. Повидимому Геральдово течение несло нас на север против ветра. В районе Берингова пролива и острова Геральда дрейф почти не подчинялся ветру. Но зато со второй половины ноября, когда «Челюскин» был северо-восточными ветрами отнесен на запад, в Чукотском море дрейф все больше и больше согласовывался с направлением ветра. Все ждали северо-западного и западного ветров, которые должны были бы нас опять приблизить к Берингову проливу, но, увы, чаще дули юго-восточные ветры, и нас несло в основном на запад и иногда на юг и север.

Читатель обычно представляет себе в этих местах сильные морозы — в 50 или 60°. Мы должны его разочаровать. Начиная с 10 августа (день выхода из Мурманска) и до гибели «Челюскина», т. е. до 13 февраля 1934 года, морозов ниже 40° по Цельсию не было, а 11 декабря было даже 1,5° тепла с мелким моросящим дождем. До второй половины декабря температура воздуха колебалась в среднем от минус 8° до минус 25°. Затем пошли более сильные морозы — в 30° и ниже. Январь был сравнительно холодным и ясным с температурой от минус 25° до минус 35°. Февраль был немного теплее, в особенности его первая половина. Авария «Челюскина» произошла при температуре выше минус 30°, при северном ветре в шесть баллов (12 метров в секунду) и при сравнительно слабой нижней метели.

Надо отметить, что за все время нашего плавания и дрейфа в Ледовитом океане очень сильных ветров, в девять баллов и выше, было очень мало; обыкновенно преобладали ветры в три-пять баллов.

Туманы приносились из далеких районов. Были также туманы и местного происхождения — над разводьями с чистой водой.

Мы надеемся, что метеоматериал, накопленный нами хотя и за очень ограниченный срок, в восемь с половиной месяцев, все же даст науке о погоде и Главному управлению Северного морского пути новые и полезные данные для дальнейшего суждения о климате наших северных морей. [253]

Аэролог Н. Шпаковский. В стратосферу!

Дождь, снег, туман, ветер, облачность и прочие явления природы объединяются понятием погоды. Наука, занимающаяся изучением физико-химических явлений, связанных с погодой и ее изменениями, называется метеорологией, учением о погоде.

Первоначальные попытки объяснить сложные явления погоды изучением только нижних слоев атмосферы не дали удовлетворительных результатов. Потребовалось исследование все более и более высоких слоев.

Исследования свободной атмосферы (называемой так в отличие от атмосферы, непосредственно прилегающей к поверхности земли) потребовали более сложных методов и приборов. Отделы метеорологии, занимающиеся преимущественно исследованиями свободной атмосферы, выработкой методов и приборов для ее изучения, называются аэрологией.

Исследование причин, влияющих на погоду, обнаружило зависимость погоды отдельных районов друг от друга. Были открыты [254] так называемые очаги погоды — районы, оказывающие особенно сильное влияние на окружающие, даже отдаленные местности. Одним из таких очагов является Арктика, определяющая погоду не только прилегающих районов, но всего северного полушария земли.

Среди разнообразных научных работ, поставленных на пароходе «Челюскин», было уделено должное внимание изучению погоды Арктики, т. е. ее метеорологии, в частности аэрологии.

Для аэрологических исследований остановились на методах радиозондов и шаров-пилотов. Исследование атмосферы радиозондами системы профессора Молчанова дает распределение температуры, показывает давление свободной атмосферы. Шары-пилоты позволяют получить данные о распределении, скорости и направлении ветра в атмосфере.

На «Челюскине» жилая каюта служила нам и рабочим помещением. На единственном небольшом столе устроились синоптик и биолог. По моей просьбе строители соорудили над паровым отоплением столик-полочку. Во время работы дополнительно раскладывался походный столик. Было тесновато. Вместе с непременным участником всех радиозондовых выпусков Иванюком мы смонтировали установку зарядки радиозондовых аккумуляторов.

Рабочие-строители выстроили из фанеры в кормовой части средней палубы сарай. В нем производилось наполнение водородом шаров-пилотов и шаров для подъема радиозонда. Сам выпуск производился обычно с кормы. Сигналы радиозонда принимались приемником судовой радиостанции. Моими постоянными добровольными помощниками-консультантами были тот же радист Иванюк и инженер Ремов. Метеорологические наблюдения производили наблюдатели-метеорологи Комовы, отправлявшиеся на зимовку на остров Врангеля. Охотно помогали выпуску радиозонда, если это требовалось, и другие челюскинцы. Как только намечалась благоприятная для выпуска радиозонда погода — отсутствие осадков, сильного ветра, качки, — в нашей каюте открывалась мастерская.

Ремов запаивал контакты ячеек аккумуляторов, исправлял шестеренки, рычаги радиозондов. Радист Иванюк и я заливали кислотой два-три комплекта аккумуляторов, проверяли напряжение, изоляцию, работу перьев барографа и термографа, настраивали радиопередатчики, проверяли работу приемников температуры и давления, для чего в каюте была протянута антенна. Напряжение получали от сухих элементов. Проверка совместной работы приборов требовала участия всех нас троих. Иванюк принимал сигналы в радиорубке, [256] Ремов подавал их в каюте, перемещая перья барографа и термографа, а я бегал то к Иванюку проверять слышимость сигналов, то в каюту для налаживания их.

Испарение серной кислоты аккумуляторов, запахи развешанных для просушки резиновых оболочек, резинового клея, ацетона, общая теснота создавали в нашей мастерской условия, конечно не благоприятствующие ни работе, ни проживанию в каюте, но мы не прекращали исследовании…