Нф-100: Врата Миров - Марзия

Из сотен тысяч спаслись немногие, и земля погрузилась в мрак неведения и невежества.

Спасшиеся, обладавшие утерянными знаниями, рассредоточились по всей планете, пытаясь возродить некогда могущественную цивилизацию. Но на земле выжили совсем не те, кто мог строить корабли и воздухолёты, кто мог растить зерно и плавить металл. Примитивное выживание - охота при помощи подручных средств, пещеры для жилищ, шкуры вместо одежды было под силу лишь людям, недалеко ушедшим от животных по образу жизни.

- История древнего мира, - подумал Стерлигов, и тут же получил ответный мысленный импульс,

- Хорошо, пропустим этот период! Смотри, смотри, зачем ты появился!

Пирамиды, пирамиды, пирамиды вереницей замелькали перед глазами профессора. Большие и маленькие, величественные и недоступные, в виде священных курганов и ледяных гор. На Земле началось строительство пирамид. Часть из них восстанавливалась на тех развалинах, что существовали со времен атлантов, часть строилась заново. Зачем, кому были нужны эти непонятные иррациональные сооружения, опоясывающие планету преимущественно вдоль тридцать восьмой параллели?

- Смотри внимательно, - подтолкнул профессора голос Жреца.

Вершины пирамид светились еле видимым излучением, которое начиналось белым лучом, устремляющимся вверх с макушки, затем становилось конусообразным, переливающимся всеми цветами радуги и постепенно исчезающим высоко в небе, в стратосферной недоступности. Над мегалитами вдруг началась игра видимого света: разнообразные картины и фигуры медленно вращались в световом потоке.

И соответственно вращению с той же периодичностью начинали пульсировать разноцветные потоки других пирамид, посылая неведомый сигнал, неведомо кому.

- Что это? - поразился Стерлигов

- Энергетические маяки.

- Для чего они нужны?

- Наши боги - создатели оставили нам напоминание о себе. Излучение пирамид видят жрецы и смотрители, призванные объединить мысли всех жителей планеты. Мышление людей должно быть очищено от самости, звериного эгоизма, нетерпимости, ненависти, полового безумия. Этим мы сейчас занимаемся. Но надо срочно закрыть радужный поток, ведь он дает знак врагам, что Земля вновь ослабела.

- Опять серые?

- Да, это враги. Но рука человека, пришедшего из будущего, может их остановить. Древние манускрипты предсказывали появление воплощенной будущности. Я, Ждущий, должен его встретить и помочь.

- Почему именно я?

- Ритуалы должны выполняться так, как сказано в манускрипте, - Пал Палыч мог поклясться, что жрец широко улыбнулся, но на лице Ждущего оставалась все та же бесстрастная маска человека, облеченного огромным знанием и властью.

- Следуй за мной! - Жрец повернулся спиной и зашагал по песчаной дороге. Его ноги в легких кожаных сандалиях передвигались мягко, почти не оставляя следов. Профессор пыхтел, крепился, чтобы не отстать от Ждущего.

- Мы пришли к пирамидам. - обернулся Жрец, - Нам туда.

Окончательно выбившись из сил, профессор подошел к пирамиде. Он был отчетливо уверен, что минуту назад рядом ничего не было, не могло это гигантское сооружение появиться так внезапно.

- Вот то, что ты должен сделать.

Жрец был бледен и с трудом дышал. Теперь Стерлигов удостоверился окончательно, что спутник перенес его к пирамиде каким-то необычным способом. Перед ним стоял древний старик, не проронивший ни слова, даже, если и прочел мысли спутника. Величественным жестом руки Ждущий указал на камень в основании глыбы.

- Прикоснись здесь. Откроется надпись, которую прочтешь. Излучение пирамид затухнет.

Профессор приблизился к камню.

- Стой! - повелительно произнес Жрец и добавил, - передай Тхурайе, что я её не забыл и люблю.

Легкая тень неизбывной грусти мелькнула в его глазах и тут же затерялась в вековой мудрости взгляда. Так летнее облачко, занесенное шаловливым июньским ветром, на минуту появляется на небосклоне и стыдливо тает, не успев напугать предвестием несбыточного дождя.

- А теперь иди!

Вслед за прикосновением к камню, прохладному, но живому на ощупь, словно бы погладил кота, нагревшегося на солнце и уползшего в тень, Стерлигов увидел проступающую надпись, которая медленно строчка за строчкой проступала на камне:

Не настичь тебя: о, Настоящее!

Истлеваешь, едва наступив.

И Прошедшее, жизнь содержащее,

Смерть предвидит, пока еще жив.

- Как прочесть? Вслух или..., - обернулся он и ничего не увидел за спиной. В следующий момент профессор потерял сознание и снова очутился в лодке.

Кто-то очень больно бил его по щекам. Стерлигов неуклюже пытался отвернуться, но всякий раз, когда он отворачивал голову, беспощадный истязатель моментально ударял еще сильнее по другой щеке.

- Хватит! - всерьез возмутился он, но вместо членораздельных звуков с трудом выдавил из себя неразборчивое бульканье, хрипенье и сопенье.

- Опять в лодке? - но попытка пошевелиться вызвала новый приступ судорожного кашля, исторгнутого из собственных легких, и профессор огляделся, насколько смог.

Две пары глаз: суровые - Сысоя и добрые Любавины смотрели на него сверху. Сам Пал Палыч лежал скрюченный на днище лодки, неудобно поджав ноги, застрявшие под низким сиденьем. Пирамиды, жаркий Египет, Жрец оказались обычным обморочным видением, и Стерлигов огорчился этому факту, ведь он всерьез поверил, что остановил излучение энергетических маяков и отвел беду от Земли.

- Что со мной?

- Лодка перевернулась, - виновато сказала Любава. - Вы уж извините нас, мы-то люди привычные, озерные, а вы чуть не утонули.

- Нет уж, пусть отвечает!- сурово вмешался Сысой. - Кто, откуда, зачем приехал? То дорогу на Светлый остров спрашивает, то тонет, то сухой из воды является.

- Не пугай человека! - пыталась смягчить суровый тон мужа Любава, видя, как их гость стал судорожно ощупывать свой абсолютно сухой плащ.

- Я тонул?

- Не видели мы! Перевернулись, как лодку волной - громадиной накрыло, но сразу и выплыли. Смотрим, тебя нет, только нырять собрался, а ты из воздуха нарисовался, сухой, словно и не тонул. Чертовщина! - сердито и глядя в сторону, буркнул Сысой.

Стерлигов вздохнул с облегчением, Значит, не падал в обморок, не тонул, а действительно побывал в Египте. Другое дело, каким образом он мгновенно там очутился, и что сейчас сказать разбушевавшемуся Сысою, вон как недоверчиво на него поглядывает. Несмотря на холодную погоду, профессора прошиб пот, словно бы он вновь очутился посреди жаркой пустыни. Стерлигов машинально стал искать в карманах носовой платок. Скомканный носок, вытащенный из недр глубокого кармана, привел Сысоя в состояние тихого, еле сдерживаемого бешенства,

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});