Игрок - Александра Лисина

Закончив, таким образом, диалог с самой собой, я решительно поднялась и, тряхнув мокрыми волосами, бодро потопала обратно. Пора будить моих сонных друзей, нужно напомнить им об истекающем сроке. А потом быстренько перекусить — после посещения мира Теней кушать опять хотелось неимоверно — и в темпе двигаться дальше, искренне надеясь на то, что все усилия не будут напрасными.

Глава 16

Примерно после полудня Мейр оставил нас с Лином самостоятельно пылить по указанной старостой дороге, а сам ушел в лес, решив разжиться свежей дичью. Мы, разумеется, не возражали — старый хлеб, полузасохший сыр и вяленое мясо с кашей успели нам порядком надоесть. Охота, конечно, требует времени, если не иметь при себе снайперской винтовки, — однако я никак не ожидала, что хвард пропадет надолго. Я изрядно перенервничала, не зная, что и подумать, и, когда он все-таки появился с двумя заячьими тушками наперевес, ближе к вечеру, готова была его стукнуть. Правда, в последний момент все-таки сдержалась и обошлась одним лишь сердитым взглядом. Но рассердилась я больше из-за того, что Лин тоже куда-то слинял, а мне неприятно было в одиночестве шагать по лесной дороге.

— Ты почему так долго?

Мейр, не заметив моего недовольного лица, пожал плечами.

— Как получилось. Держи. Кроме остроухов, поблизости никого не нашел.

Я со скепсисом уставилась на двух некрупных ушастых грызунов, которые по виду и цвету шерсти ничем не отличались от обычных косых, но которых мой нерасторопный попутчик обозвал таким нехорошим словом. Остроухи, надо же… нет, насчет ушей он, конечно, не приврал — у «зайцев» действительно оказались на редкость длинные и поразительно тонкие, напрочь лишенные шерсти уши, однако кушать нормальную зайчатину, по мне, гораздо приятнее, чем какую-то «остроухятину». Потушить его в котелке, да и все дела. Только есть одна проблема — «кролей» и иже с ними мне прежде разделывать не приходилось. Тем более когда они еще теплые и когда из крохотных ранок на их шее не перестала течь кровь. Придется, наверное… о-па! А это еще что?!

Я неожиданно замерла, только сейчас сообразив, что за отметины вижу, и недоверчиво уставилась на довольно потянувшегося Мейра.

— Ты их, что… зубами?!

— А как еще? — озадачился он. — Конечно. А что не так?

— Ты САМ их поймал? И прямо так загрыз?!

Оборотень непонимающе свел брови к переносице.

— Охотиться лучше на четырех лапах, чем на двух ногах. У тебя какое-то предубеждение против остроухов? Или смущают следы зубов? Так сейчас освежуем, и разницы не будет видно. К тому же потом промыть надо, кипятком обдать… Гайдэ, что ты так смотришь? Я сделал что-то не то?

Я закрыла рот и тихонько села на очень кстати подвернувшийся пенек, растерянно разглядывая спутника, будто в первый раз увидела. Я только сейчас осознала, что уже третий день провожу рядом не просто с приятным мужчиной, но с мужчиной, который любит на досуге перекинуться в какого-нибудь хищного зверя. Предыдущие дни мне было некогда углубляться в эти мысли, хотя Лин сразу предупредил, что мужчина необычен. Да и Тени требовали повышенного внимания… И ведь Мейр никаких чудачеств не совершал… тот опыт нудиста не в счет… а вот сегодня я вдруг увидела четыре четких отметины на заячьих тушках и внезапно представила, КАК он их добывал.

В памяти само собой всплыло воспоминание о несущемся на меня рыжем звере.

Ох-хо-хо… что ж я раньше-то не удосужилась спросить?! Привыкла к фантастике и фэнтези, привыкла, что по законам этих жанров главным героям на пути иногда встречаются эльфы, гномы, вампиры, оборотни… а тут сама столкнулась с оборотнем и легкомысленно так общаюсь с ним, словно с человеком. Зато теперь, как говорится, прониклась. И так прониклась, что даже зябко стало.

Мейр посмотрел на мое лицо и, встревожившись, осторожно сел рядом.

— Гайдэ? Я тебя напугал?

— Нет, — поспешила я мотнуть головой, чтобы его не обидеть. — Я просто сообразила, что вела себя невежливо — не интересовалась твоим пищевым рационом. Воспринимала тебя как обычного человека, хотя, наверное, у тебя совсем другие потребности.

— Мы с людьми не слишком разнимся, — с легким напряжением пояснил оборотень. — Ваша еда нам тоже подходит. Обычаи немного другие, но к этому легко привыкнуть. Хвардам тяжелее, потому что их циклы привязаны к лунам, а у нас все иначе, поэтому и ужиться с людьми нам гораздо проще. За тем лишь исключением, что нам нужно чаще, чем простым хвардам, возвращаться в звериный облик.

Вот теперь насторожилась и я.

— Насколько часто?

— Примерно раз в два-три дня. Иногда — раз в полудюжину дней. Но не менее чем на дюжину оборотов за одно обращение. Если этого не сделать, мы становимся очень раздражительными, — не получая свободы, зверь внутри начинает постепенно брать верх над человеческой половиной, и его становится труднее сдерживать. А если менять личину, то он успокаивается и не мешает.

Я сделала глубокий вдох, а затем такой же глубокий выдох. Так, спокойно. Это не он такой необычный. Это я — слепая курица, которая только сейчас сообразила, что рано приписала ему одни только человеческие добродетели.

— Так ты поэтому вчера ночью уходил?

— Заметила? — почему-то огорчился Мейр. — Я надеялся, что не напугаю тебя тем, что так часто…

— А почему ты должен был меня напугать?

— Мне нужно перекидываться почти каждый день, — неохотно признался он. — У нас в роду такая особенность: зверь очень силен, поэтому требует большей свободы. У моего отца такой рок, у деда был, у братьев. Собственно, именно поэтому в моем роду издревле рождались вожди.

— А-а… насколько он у тебя сильный, этот зверь? — осторожно уточнила я.

— Сильнее многих.

— Надеюсь, это не значит, что в твоих пищевых пристрастиях, помимо дичи, присутствует человечина?

— Нет, конечно! Я же не Тварь!

— Прости, — поспешила я загладить свою оплошность. — Я с хвардами раньше не встречалась, и вообще, у меня на родине бытует мнение, что с оборотнями надо держать ухо востро. Дескать, когда вы перекидываетесь, то себя не помните. А иногда и на ближайших соседей накидываетесь. А от полной луны и того больше — с ума сходите и способны загрызть даже лучшего друга.

— С хвардами иногда бывает… — насупился Мейр.

Ох, кажется, я его все-таки обидела!

— Луна на них действительно влияет очень сильно. — Оборотень вздохнул. — Они и перекидываются, как правило, по ночам. Раз в месяц, реже — два. Но не чаще. И помнят они о человеческой половине, когда бегают на четырех лапах, довольно плохо. Но даже они, обретая второй облик, никогда не опустятся до убийства человека. Разве что обороняясь или защищая свое логово. А миррэ ВСЕГДА сохраняют память о том, что еще недавно были людьми, и способны обернуться в любой момент: хоть днем, хоть ночью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});