Мой верный рыцарь - Кристина Додд

Оставшись один, Дэвид снова сел к столу. Гай налил кружку пива и пододвинул к нему. Дэвид отпил немного с нарочито беззаботным видом, но все время был наготове, если вдруг потребуется его участие.

Слуги подошли поближе, собирая с пола солому и в то же время прислушиваясь к ссоре.

Башня не представляла собой такое уж страшное зрелище, как опасался Дэвид, ведь он отсутствовал всего три месяца, но Элисон сразу же принялась выводить блох, которых было великое множество. Когда Дэвид и слуги не выказали особого проворства, исполняя ее приказания, она напустила на них свою прислугу.

Леди Эдлин показала свои способности, торопя слуг и отдавая распоряжения кухарке. Филиппа следила за тем, чтобы приказания ее госпожи исполнялись неукоснительно.

Дэвида раздражало, что слуги ожидали исхода этой ссоры, словно от этого зависело, повиноваться им своей новой госпоже или нет. Он хотел сказать что-нибудь, но леди Эдлин с улыбкой приложила палец к губам. Она была уверена в успехе своей госпожи. Хотел бы и он иметь такую же уверенность!

Из-за ширмы до него донесся плеск воды, а потом громкий, отчаянный вопль Берт:

– Ты меня намочила!

– Так будет лучше, – с неизменным спокойствием отвечала Элисон. Казалось, это спокойствие еще больше разозлило Берт.

– Уродина! – вопила она. – Дура!

– Черт побери! – Дэвид снова поднялся на ноги и направился к ширмам.

Гай схватил его за руку:

– Элисон просила тебя не вмешиваться.

Дэвид заколебался.

Голос Бертрады поднялся до самого пронзительного визга:

– Папа женился на тебе только ради денег.

Дэвид вырвался из рук Гая.

– Я никогда этого не говорил!

Он сам не понимал, к кому обращался. Но он отчетливо услышал ответ Элисон:

– Я знаю. Я вышла за него, чтобы он охранял меня. Пусть тебя не беспокоит, что я отниму его у тебя. Я и пытаться не стану.

Дэвид поскользнулся на мокром месте и упал. Страдая душой и телом, он даже не заметил, как Гай помог ему подняться.

– Ты привел новых лошадей? – бесстрастно спросил Гай.

Когда Дэвид мрачно кивнул в ответ, он предложил:

– Покажи мне их.

Гай вывел его во внутренний двор, где жизнь кипела ключом. Когда они подходили к конюшне, Гай нарушил молчание:

– Меня изумляет отношение людей к леди Элисон.

– Что ты хочешь этим сказать? – настороженно спросил Дэвид.

– Вчера все они ныли и жаловались на голод и готовы были на все, чтобы утолить его. А сегодня, когда леди Эдлин и леди Филиппа распределили запасы, которые…

– Она не леди, – возразил Дэвид.

– Леди Эдлин не леди? – удивился Гай.

– Филиппа.

– Неужели? Я бы сказал, что она настоящая леди и к тому же очень красивая.

Дэвид покачал головой, но Гай, очевидно, остался при своем мнении.

– Леди Элисон растолковала, что им нужно делать, если они хотят получше есть. Вполне резонные требования, но твои слуги, похоже, не знают, радоваться им или негодовать.

– Пусть лучше делают, что она велит, а не то им достанется.

Гай открыл было дверь конюшни, но, взглянув на Дэвида, снова закрыл ее.

– Давай пройдемся сначала, перед тем как идти к лошадям.

Дэвид кивнул, понимая, что его раздражение плохо скажется на животных, еще только начинающих привыкать к новым стойлам.

Пока они шли вокруг ветхой деревянной постройки, Гай вернулся к прежнему разговору.

– Наказания здесь не помогут. Она должна сама завоевать их симпатии, и я не уверен, что эти лентяи расположатся к женщине, если узнают, что ты женился на ней ради ее денег.

Дэвид схватил его за горло.

– Неправда!

Гай ударил его в живот кулаком, и Дэвид отпустил его, пошатнувшись.

– Тогда зачем ты сам сказал это Берт?

– Я не говорил. Откуда она только это взяла, хотел бы я знать.

– Когда ты уехал, она была как потерянная. Она приставала ко всем с вопросами, как сделать, чтобы ты поскорее вернулся. Кто-то из мужчин сказал, что тебе бы следовало жениться на богатой. Женщины говорили, что тебе неплохо было бы завести себе сквайра. Богачку она не могла тебе найти, но зато решила преобразиться в мальчишку и стать твоим сквайром. – Гай потер голову, словно она у него болела. – Она очень смышленая девчушка.

У Дэвида тоже начала побаливать голова.

– Как мне ей объяснить?

– Берт не поверит, что ты женился на леди Элисон не ради ее богатства.

– Я имел в виду объяснить Элисон. – Дэвид прищурился. – А почему Берт не поверит?

Они снова оказались у двери конюшни. Гай взглянул на дверь, потом на Дэвида.

– Давай пройдемся еще.

Дэвид не стал возражать.

– Потому что все эти годы она была у тебя одна, и она не захочет никому тебя уступить. Ты же знаешь, что она тебя обожает.

– И я обожаю ее и нисколько не меньше из-за того, что женился.

– Берт и Элисон станут бороться друг с другом, борьба уже началась. Тебе придется выбирать между ними. На чьей ты стороне? Женщины, на которой ты женился, по всей видимости чопорной и черствой, или твоей дочери, которую нужно воспитывать бережно, не ломая ее натуру?

– На стороне Элисон, разумеется.

– Разумеется, – передразнил его Гай. – Ты воспитал Берт не так, как воспитывают других детей. В особенности девочек. Ты слишком много давал ей воли.

– А почему бы и нет? – осведомился Дэвид с негодованием. – Она училась на взлетах и падениях. Я только старался, чтобы она не навредила себе, и все получилось.

– Да, получилось. Она делала, что хотела, а ты и я – мы только старые вояки. Мы лишь заботились, чтобы она не ушиблась. Как ты думаешь, что скажет леди Элисон о таком воспитании?

Дэвид вспомнил свои ранние впечатления об Элисон. Он считал ее равнодушной, холодной, лишенной чувства юмора. Такой видел ее теперь Гай, но это было не так. Дэвид хлопнул друга по плечу.

– Вот увидишь, она подчинится моей опытности.

– Ты так думаешь? – На этот раз они оба миновали дверь конюшни, даже не взглянув на нее.

– Когда Берт скажет леди Элисон, что хочет быть сквайром, станет леди Элисон ее поощрять?

Дэвид не отвечал.

– Ты же ее знаешь. Когда Берт что-нибудь задумает, ее ничто не остановит. Она не отстанет от тебя, заставляя обучать ее военному делу, владению мечом и всяким другим оружием. Ты думаешь, леди Элисон все это позволит?

– Проклятье! – Дэвид ударил кулаком по стене конюшни и тут же раскаялся в своем поступке. Лошадям нужен был покой, и даже старший конюший старался двигаться бесшумно.

Дэвид прислушался, но раздалось только испуганное ржание. Он снова тихо заговорил:

– У Элисон сильно развито чувство ответственности. Если она сочтет своим долгом воспитать Берт как настоящую леди, то ничто не заставит ее отказаться от этой цели.