Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля - Макс Фрай

- И что же вы, брат мой, не верите в Совершенномудрых? - усмехнулся судья Го.

- Разумеется, верю, досточтимый гость! - откликнулся правитель уезда. - Но юношу Фэна я немного знал лично и сам подписывал ему рекомендацию для столичных экзаменов. Он, несомненно, человек живого и ясного ума, больших знаний и светлых добродетелей, но боюсь, что к совершенной мудрости-Дао он стоит ничуть не ближе, чем мы с вами. А его исчезновение терзает мне душу уже не первый месяц, хотя еще менее я хотел бы, чтобы он вернулся и угодил в вечное услужение к своему бессердечному соседу.

- Надеюсь, мы сумеем найти способ и раскрыть тайну, и оградить этого студента от неприятностей, - заметил Го. - Не угодно ли вам будет с утра сопроводить меня к его дому?

Ли Цзыхуа согласился, и остаток вечера они провели в умиротворении и тонкой беседе.

Наутро начальник уезда приказал подать паланкин, чтобы их вместе с гостем доставили к дому пропавшего студента. Сосед, Лун Третий, понемногу вытаскивавший оттуда вещи, которые давно уже считал своими, завидев столь важных господ, в испуге повалился на землю и не поднимал головы. Судья Го вошел в комнату, где кроме гроба матери, жаровни с остывшими углями и постели, в изголовье которой все еще вместо подушки по траурному обычаю лежал камень, почти ничего не было. Маленькая собачка выскочила из его рукава, тут же одним прыжком взобралась на гроб и подняла острую мордочку, однако, вместо того чтобы завыть, как это обычно делают собаки вблизи покойников, несколько раз звонко тявкнула и выбежала за двери.

- Скажите мне, высокочтимый собрат, а что стало с отцом Фэна? - осведомился Го у правителя, поспешая за своей любимицей.

- Во времена бесчинств чжоуского Чжу Цзе в дом Фэна ворвались разбойники и увели отца с собой. После, так и не сумев склонить его вступить в их банду, они убили несчастного и закопали где-то в лесу. Увы, позже ни один из схваченных разбойников так и не сумел указать его могилу, хотя мать Сюй Фэна до последнего дня верила и надеялась на то, что когда-нибудь удастся достойно упокоить его кости, и даже выкупила место под могилу, поставив на нем памятный камень.

- Не здесь ли это место?

И точно: маленькая собачка привела их к старому надгробному камню, надпись на котором давно уже забилась грязью и пылью. Судья Го, не чинясь, обмахнул иероглифы рукавом своего халата и всмотрелся в них.

- Хорошо, хорошо, - пробормотал он, а после обратился к Ли Цзыхуа: - Вас, дорогой брат мой, наверняка ждут важные дела, от которых я не смею вас больше отвлекать. А я, ничтожный, должен еще побродить тут, поговорить с людьми.

Правитель выразил ему свое почтение и уехал в управу, где его действительно уже заждались, а Го принялся обходить соседей, минуя лишь дом жадного Луна. Узнав, что Фэн был в большой дружбе с сыном служителя почтовой станции Мо Яном, который помогал отцу, заботясь о сменных лошадях, судья поспешил к нему, но был горько разочарован, узнав, что Мо Ян вот уже месяц, как уехал в округ Цинчжоу. Зашел он и к геоманту, но о чем говорил с ним за закрытыми дверями, неизвестно.

Вернувшись в дом своего родственника, судья Го первым делом потребовал себе принадлежности для письма, набросал на свитке несколько строк изящным почерком, свернул, запечатал и приказал гонцу как можно скорее доставить это послание правителю округа Цинчжоу.

Вернувшийся вечером Ли Цзыхуа приступил к нему с расспросами, но Го отвечал только:

- Подождем.

Несколько дней пролетели легко и беззаботно. Судья Го катался на лодке по озеру Сиху, любовался цветущими лотосами и, казалось, совершенно забыл о деле студента Фэна. Когда шестой день склонился к вечеру, на взмыленном коне прибыл гонец из Цинчжоу и с поклоном подал письмо для Го. Тот внимательно прочел его, на секунду задумался и оповестил:

- Немедленно идем в дом Фэна! Да, и не забудьте привести туда же Луна Третьего, впрочем, рук ему не связывайте.

Когда все собрались в назначенном месте, судья Го приказал слугам:

- А теперь вскрывайте гроб!

Лица присутствующих исказила гримаса отвращения, а Ли Цзыхуа направился было к выходу, но Го остановил его, поймав за рукав халата:

- Останьтесь, достопочтенный брат мой! Обещаю: ваши чувства не будут оскорблены.

И в самом деле, когда открыли гроб, вместо покойницы в нем оказалось множество связок монет, поверх которых лежало письмо: "Вот мой долг с процентами. На оставшиеся деньги Лун Третий сможет нанять слугу до конца своих дней. А еще одну связку монет пусть возьмет себе тот, кто отчистит от грязи могильный камень моего отца".

Пока пораженный Лун ощупывал и пересчитывал свое богатство, судья и правитель поспешили вернуться домой. Как только удалился слуга, разливший по их чашкам горячее вино, Ли Цзыхуа в нетерпении воскликнул:

- О высокомудрый мой брат! Объясните же мне все это!

- Ну что ж, - начал судья Го. - Ваша история сразу заинтересовала меня тем, что в ней упоминались столичные экзамены, а я весьма наслышан о том, что именно в этом году там раскрылась целая плеяда блестящих талантов, получивших высокие должности. Вполне разумно было бы предположить, что цзеюань, удостоившийся рекомендации такого мудрого человека, как вы, мой брат, вошел в их число. Однако же ни вы, и никто другой не упомянули о том, что вашего уезда достиг посыльный из столицы, несущий благую весть, пусть и не нашедшую уже своего адресата.

- Но ведь Фэн мог попросту не выдержать экзамена...

- Мог. А мог и перехватить послание, скрываясь в доме своего друга - сына начальника почтовой станции. Ведь тайная надежда не могла не привести его искать убежища именно там!

- Да, но как же он вообще выбрался из дома?

- Для того чтобы это понять, мне пришлось послушать двоих: мою собачку и геоманта.

- Собачка несколько раз пролаяла, вскочив на гроб. Но неужели ваша мудрость столь высока, что вы понимаете ее язык?

- Нет. Мне было довольно того, что она указала на некий предмет, а после привела нас к могиле. Зато с геомантом я вполне мог поговорить по-человечески. Он рассказал мне, как, открыв Восемь знаков матери Фэна, произвел вычисления и с изумлением увидел, что студент Фэн должен похоронить свою мать немедленно, в одиночестве и ночью, причем рядом с надгробным камнем своего отца. И знаете, что я прочел, смахнув грязь с этого камня?

- Полагаю, старую надпись: "Место упокоения Вань Фэна"...

- Нет! "Место упокоения жены Вань Фэна". Предусмотрительный юноша, в точности последовав рекомендациям гадателя, добавил к надписи всего один иероглиф, да еще и постарался залепить ее сырою землей, уже догадываясь, что вскоре ему предстоит скрываться от жадного соседа. Оказаться же в вечных слугах раньше, чем придут известия об его успехе на экзаменах, представлялось ему самой страшной, самой горькой участью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});