Свиданий не будет - Фридрих Незнанский

Его «ауди» расстреляли на заднем дворе рынка, когда Ковряжкин утром приехал на работу. Убийца выпустил в своих жертв целый рожок из «калашникова», причем с не меньшей яростью, чем тела Барина и водителя, он изуродовал свинцом автомобиль – одну из первых классных иномарок в Булавинске.

Дело это расследовали, но как-то спокойно, не торопясь, словно не ожидая успеха. У народа Барин как человек, по сравнению с ним, народом, богатый особого сочувствия не вызвал. Пожалели водителя, попавшего под пули, вздохнули и вскоре позабыли. Следствие, хотя и получило от киллера или киллеров вместо сувенира автомат, из которого было совершено преступление, легко согласилось с тем, что это была месть бандитов, под «крышу» которых не захотел встать Барин. Впрочем, кто эти бандиты конкретно, тоже установить не удалось.

Пантелеев вспоминал, как он барахтался, пытаясь помочь своим ребятам раскрутить это дело, но ничего не удавалось, кроме установления того простого факта, что «калашников» уже года три как числился в розыске по Северо-Кавказскому военному округу. Делом занимался по оперативной линии начальник горуправления ВД Степной, затем его передали по подследственности в прокуратуру…

Теперь, разбирая бумаги, припрятанные Пашей в том Ленина, Пантелеев видел, каким новым светом озаряется все дело об убийстве Барина.

Согласно договорам и распискам оказывалось, что одним из главных компаньонов Барина по бизнесу был не кто иной, как Сергей Максимович Вялин. Впрочем, компаньоном вполне своеобразным, так как он получил от Барина, непонятно за что или на что, крупные суммы денег. Кроме того, среди бумаг находился подготовленный к регистрации – в частности, с подписью Вялина – договор, по которому владельцем рынка становился Вялин, а Барин довольствовался лишь должностью старшего администратора. При этом Пантелеев очень хорошо помнил, что при расследовании убийства Барина фамилия Вялина не всплывала вовсе. Возможно, старый комбинатор вел с будущим мэром какую-то свою игру, может быть, не хотел оформлять передачу рынка до возврата Вялиным долгов…

Почувствовав, что история с конвертом могла обернуться бедой не только для Живейнова, Пантелеев позвонил в отдел происшествий «Булавинских ведомостей», где у него был в лучших приятелях еще со времен службы в угро репортер Артем Самарин. Он спросил, не было ли каких-либо несчастных и тому подобных случаев с женщинами в конце прошлой – начале этой недели.

Артем включил компьютер и добросовестно стал читать все, что было в него занесено.

– Так… так… дальше… – несколько раз повторил Пантелеев и вдруг воскликнул: «Стоп! Прочти еще раз это, пожалуйста! Только помедленнее…»

И Самарин стал терпеливо читать снова: «В субботу рано утром на тридцать втором километре шоссе Булавинск – Усть-Басаргино под откосом обнаружен полусгоревший автомобль „ВАЗ-21099“, принадлежавший гражданке Борисовой Елене Валентиновне. Сильно пострадавшее в огне возникшего после аварии пожара тело Борисовой находилось в салоне. По предположению судмедэксперта, пребывая в состоянии средней степени опьянения, Борисова во время ночной поездки не справилась с управлением или заснула за рулем…»

– Мы не стали это давать в сегодняшнем номере, – пояснил Самарин. – Какая-то топорная информация… Да и о чем тут особенно писать? Не садитесь пьяными за руль? Кому надо, тот и выпьет, и сядет… Еще и горе тому принесет, кто ему на шоссе попадется…

– Девчонку жалко, – проговорил Пантелеев. Он прекрасно помнил, что Барина звали Валентином. – Слушай, а кто она, что она?

– Не знаю. Это вся информация.

Поблагодарив и дав отбой, Пантелеев набрал номер загса. И здесь у него был свой человек. Даже пояснять особо не пришлось, чего он хочет. Катерине Ивановне Посошковой было далеко за семьдесят, но она продолжала быть хранительницей памяти о рождениях и смертях булавинцев.

Увы, он не ошибся. Погибшая Борисова оставила эту фамилию мужа после непродолжительного брака, а в девичестве она была Еленой Ковряжкиной. Катерина Ивановна помнила и то, что Елена была у Ковряжкина от первой жены, а вторая исчезла из города сразу после убийства Барина…

Конечно, многие подробности оставались неясными, но то, что Барин был крупным кредитором Вялина, было совершенно очевидно. Еще раз внимательно просмотрев расписки, Пантелеев мог сделать предположение и на тот счет, почему именно в прошедшую пятницу эти бумаги были переданы Павлу Живейнову.

Он обнаружил, что последняя расписка Вялина, самая крупная, была датирована несколькими годами ранее. Возможно, Елена, пытаясь получить у нынешнего мэра старые долги, дала ему определенный срок. Когда он истек, а никаких денег она не получила, конверт оказался у Живейнова. Теперь оставалось лишь гадать, что произошло с ней после этой мимолетной встречи с Павлом в автобусе. Возможно, она действительно хотела покинуть Булавинск, но, скорее всего, ее перехватили и, ничего не добившись, убили, инсценировав аварию.

Пантелеев мог понять и то, почему Елена не сопроводила собранные ею документы какой-либо запиской. Вероятно, она уже понимала, что денег ей не получить никогда, и хотела лишь попытаться отомстить, понадеявшись на то, что Живейнов, которому она, судя по всему, доверяла, раскрутит дело и изобличит убийц.

Впрочем, как опытный сыщик он не очень поддавался тем версиям, которые выстраивались у него после размышлений. Опыт показывал, что истина – или то, что разрушало все «правильные» версии, – всегда возникала словно на пустом месте. Требовалось немало времени для понимания. Кроме арифметической логики складывания фактов есть еще логика их соударения. Эта логика не постигается умственными усилиями, а дается в вознаграждение лишь тем, кто смиренно готов к невознаградимому труду, кто не подготавливает собственный успех.

Пантелеев, сидевший на приятельской кухне, закурил и в который раз за эти два дня стал рисовать план той части проспекта Устинова, где было совершено убийство Николаева.

Он еще не знал о результатах визита Дмитро Лукича туда, куда ему, во всяком случае в рабочее время, путь был заказан – в буфет городского управления внутренних дел.

Глава 36. ТАИНСТВЕННЫЙ ХРАНИТЕЛЬ ПАРТИЙНОЙ КАССЫ

– А что они написали?

– С этим небольшая проблема…

У. Эко. Маятник Фуко, 29

Гордеев добрался до Булавинска самолетом сельхозавиации. После нескольких звонков Егор решил, что именно этот вариант будет самым удобным. Уже потрепанный чешский «Л-410» вез в город областного подчинения какие-то фляги с пестицидами и десяток зеленых ящиков, которым было не очень-то уютно в пассажирском салоне. Впрочем, возможно, это Гордееву с ними было не очень уютно, пока летевшие с грузом двое сопровождающих, агроном и механик, ровесники господина адвоката, не предложили ему расписать пулю…

Партию доигрывали второпях, при посадке, и, хотя именно Гордеев ободрал партнеров и они честно расплатились, все закончилось покупкой пива в аэропортовском киоске, куда предусмотрительный Юрий Петрович ловко отправил механика, и его распитием под брезентовым укрытием присланной за грузом «Газели». Ребята высадили Гордеева при въезде в город, а сами умчались в свои веси.

Первым делом Гордеев отправился к Баскаковой – и, как оказалось, поступил правильно: за время его поездки именно у Ларисы Матвеевны собралась вся информация последних дней и часов.

Начали, конечно, с записки от Новицкого, доставленной старым надзирателем Кондратием Парменычем. Юрий Петрович тоже довольно долго и безуспешно всматривался в буквы, скопированные Баскаковой с клочка папиросной бумаги, потом разглядывал в лупу и сам клочок.

– Нет, ничего не разобрать! Только вот это слово, дважды повторенное, видите: «комунисти», затем опять еще здесь «комунисти»… Но что это такое обозначает…

– Да, мне трудно представить, что Коля решил в этой записке послать проклятия коммунистам, прошлым и нынешним. Притом почему-то со своеобразной орфографией…

Гордеев продолжал смотреть в лист, близко поднеся его к глазам, чуть ли не нюхая носом.

– Все-таки мне кажется, что это написано не по-русски. На другом каком-то языке… Вот видите, и в оригинале есть эта буква, как английское «ай» заглавное, и твердых знаков многовато…

Он погладил подбородок – раз, другой.

– Вот что! Попробуем! У вас же есть факс?

– Есть, – не без гордости ответила Баскакова. – Я и к Е-мэйлу надеюсь подключиться – в обозримом будущем.

– Тогда я немедленно, – Гордеев посмотрел на часы, – в Москве еще детское время, отправляю эту копию по факсу одной милой женщине… Уж она-то нам поможет…

– Как я вижу, – с легкой иронией произнесла Баскакова, – вы состоите в знакомстве со многими милыми женщинами.

– Одна из них, лидируя, находится рядом, – парировал Гордеев, прибавив уже вполне серьезно: – Это лингвистка от Бога.