Царство призраков - А. Дж. Врана

Велизар.

– А теперь представь, чего тень боится.

Он подождал мгновение и взволнованно спросил:

– Видишь?

– Да, – мягко ответила Кали.

– И что же это? – спросил ворон.

– Я.

Ворон взволнованно каркнул.

– Какой ты предстанешь перед великим королем, который тебя боится?

Кали резко распахнула глаза, откровение пронеслось по ее венам и зажгло огонь в душе. Подобно восторженному вздоху, единственное слово сорвалось с губ.

– Величественной.

Фиолетовые и черные вихри закружились вверх по ее рукам, с хищным рвением обволакивая кожу. Тень и свет в невозможном союзе заплясали вокруг плеч, а перистые завитки каскадом спустились по спине, образуя радужный покров, напоминающий оперение ее собеседника. Окутав ее, как защитная броня, покров скользнул по шее и голове. Магия коснулась лица и застыла, превратившись в костяную маску с острием, загибающимся над подбородком. Кали этого не видела, но знала, что маска переливается сияющими вихрями аметистов и полуночного неба. Цвета сливались, как масло и вода, разделяясь, но никогда не расставаясь. Девушка была уверена в этом. Увидела в ужасе Велизара.

– Теперь, – сказал ворон. – Ты – настоящий хаос.

Он поднял когтистую лапу с ее плеча и прижал к своему животу. Когда он опустил ее обратно, в его когтях оказался камень в форме клыка. По всей поверхности камня змеились черные прожилки, он сверкал и переливался цветами, переходящими один в другой, словно кусочки головоломки: луговая зелень, золото заката и яркие оттенки пурпура.

Ворон уронил вещицу в протянутую Кали ладонь.

– С ним ты больше никогда не собьешься с пути.

Камень ровно и мощно гудел на ладони.

– Что это?

– Кусочек мира снов, – ответил он. – А теперь и частица тебя.

Кали сжала камень в кулаке. Она была готова вернуться.

– Как тебя зовут, ворон?

Он склонил голову, его глаза-бусинки потускнели, когда он ответил:

– У меня нет имени.

– У всех есть имя.

– Хорошим именем нарекают, – прокаркала птица. – А те, что легкомысленно присвоены, – плоские и бессмысленные.

– Ладно, – улыбнулась Кали. – Может, я дам тебе имя?

Чернильный блеск вернулся в глаза ворона, он замер в ожидании.

– Гавран. – Кали запустила пальцы в его мягкие шелковистые перья, и он довольно заурчал в ответ. – Тебя зовут Гавран.

Глава 42

Все началось с треска веток и топота кожаных сапог. Когда Кали поняла, что происходит, бежать было поздно.

Они ее нашли. Совершив чудо самого ужасного рода, мужчины ворвались в рощу, продираясь сквозь листву. И они пришли не одни. Тень витала рядом – смертельные миазмы, клубящиеся среди людей, направляли их на своем зловещем языке.

За Кали пристально следили холодные золотые глаза. Она не могла скрыться или дать отпор.

Сендоа отправился на охоту, оставив девушку с ее новым другом Гавраном. После того как Сновидица в попытке проверить свои силы вытащила птицу из мира снов, к большому неудовольствию Сендоа, эти двое стали неразлучны. Парень говорил ей, что ворону не пристало пересекать границы миров, но девушка настаивала, что это достижение – свидетельство ее мастерства. Кроме того, он мог попасть в реальность только по ее воле. Она стала его якорем, и только с ее разрешения ворон мог остаться.

Она была очень рада, что у нее появился друг. И когда ее схватили люди из Лощины, девушка одним лишь взглядом отправила Гаврана на поиски волка.

Охотники тащили Кали обратно в деревню, рубя ветки на своем пути, словно те превратились в нечисть. Глаза людей испуганно вспыхивали, если рядом пробегал койот.

Вернувшись в деревню, люди не теряли времени даром. С широко раскрытыми, налитыми кровью глазами и трясущимися руками они потащили Кали к Вийесту, обугленному после казни Ланы. Однако, прежде чем они успели привязать ее к сучковатому стволу, поляну огласил крик.

Люди обернулись к лесу.

Из зеленой чащи выскочил черный волк с красными глазами, горящими от ярости, с его зубов капала кровь дозорного. Остановившись у края деревни, зверь зарычал, как надвигающаяся буря, и двинулся вдоль периметра.

Сендоа пришел за ней, и он явился не один.

Вой пронзил вечернее небо, несколько дюжин волков поменьше спустились в Лощину. Их вел ворон, чья фигурка размытым пятном мелькнула в воздухе, когда птица вылетела из леса и приземлилась на вздыбленный загривок черного волка. Запрокинув голову, Гавран расправил крылья цвета ночи, раскрыл клюв, словно собирался проглотить луну, и издал пронзительный крик.

Это был боевой клич, понятный каждому человеку, зверю или богу.

Кали видела, как тень Велизара трепещет от восторга, расстилаясь по поляне. Она вилась среди жителей деревни, проникая в них, управляя ими. Глаза людей остекленели, рты безвольно раскрылись. Густой обсидиановый дым клубился в такт гортанным крикам птицы – ответ на вызов ворона.

Сендоа фыркнул, оскалив угольно-черную пасть. Он ухмылялся, провоцируя охотников идти в атаку.

И они пошли.

Обезумевшие от власти Велизара, люди, спотыкаясь, ринулись к своей добыче. Но Сендоа был готов. Как только Гавран вспорхнул с него, волк бросился вперед, прижал плечи нападавшего к земле и, свирепо рыча, разорвал ему горло. Зверь грациозно уклонился от направленных в его сторону клинков и настиг следующую жертву – насекомое, только и ждущее, чтобы его раздавили.

Его примеру следовали и остальные волки. Гавран бросался на лица охотников, вцеплялся когтями в губы и вонзал клюв в глаза. Их крики наполняли ночь, а Гавран, довольно урча, пировал, с его клюва стекал розоватый белок. Пока жертва пыталась вырваться, два волка поменьше вцепились в ее бока и прогрызли дыру в брюхе.

Однако жестокий натиск был недолгим. Клубы дыма заставили людей поднять топоры и копья; стоило волкам увернуться от одного клинка, как ядовитый дым Велизара направлял им в живот другой. Охотники сражались еще долго после того, как должны были умереть, – некоторые бились даже тогда, когда волки вырывали у них внутренности. Поверженные жители деревни поднимались снова и снова. Чем безумнее они становились, тем больше их сила напоминала нечеловеческую. Одним ударом отсекались конечности и головы, и не только у волков. Женщины и дети, бежавшие в поисках спасения, были застигнуты врасплох, убиты своими же. Люди хватали факелы, без разбора поджигая дома и деревья.

Внезапно в гуще сражения Кали увидела вспышку серебра, вонзившуюся в бок Сендоа. На рукояти меча виднелись очертания призрачной руки. Послышался скулеж – душераздирающий визг, – и черный волк рухнул. Кровь хлынула из его раны.

Кали взмолилась, чтобы все это прекратилось.

Гавран спикировал вниз и вцепился когтями в чью-то руку, но его отшвырнули в сторону, как камешек. С хриплым криком ворон рухнул на землю, его крыло сломалось, а нога вывернулась.

Тлеющий жар пополз вверх по позвоночнику Кали, от ярости покалывало кожу. Задыхаясь, с пылающим взором она оторвала свое израненное и избитое тело от земли и схватила покрытый пятнами череп Вийеста. Ей вспомнились слова Сендоа:

Ты рушишь границу между мирами.

Каждое существо, добытое на охоте, чтобы освятить эту землю, было избрано Сновидицей. Кали оказалась последней из них и единственной, кто отказался