Ярмарка любовников. Психоз - Филипп Эриа

— этот «шестой»?

— Молодая женщина, мистер Грандье. Американка…

Грандье положил трубку, но его руки продолжали дрожать. Подошел Смит и вопросительно посмотрел на хозяина.

— Джордж, мои планы изменились, — улыбнулся Грандье, пытаясь придать лицу беззаботное выражение. — Позвоните в аэропорт и прикажите подготовить самолет к вылету. Вылетаем сейчас же…

— Все понял, сэр.

Джордж Смит выполнял все указания шефа, никогда не задавая уточняющих вопросов. Телефонные звонки из Равеншурста всегда ломали их планы.

— Еще какие-нибудь указания?

— Это все, Джордж. Спасибо, — спокойным, уверенным голосом сказал Грандье.

Смит незаметно посмотрел на руки Грандье, лежавшие на коленях: они дрожали. Пальцы конвульсивно ощупывали старинный серебряный перстень на левой руке…

Глава 3

В качестве средства передвижения они взяли напрокат мотоцикл «Триумф-бонвиль». Чемоданы сдали на хранение консьержке и с десяти часам утра сложили в дорожные сумки все необходимое для непродолжительного путешествия.

Проехав мост через Темзу, они выбрались из города на национальную дорогу и взяли курс на графство Кент.

Отправляясь в путь, Пит решил, что сделает остановку в каком-нибудь живописном сельском уголке Англии, где есть деревенские пабы со старинными каминами. Но первую остановку они сделали в Рокстере, перенаселенном городе, который своей деловой активностью напоминал американские города. Пит хотел показать Мэгги музей Чарлза Диккенса. Потом они медленно шли по Хейг-роуд, останавливались и подолгу рассматривали старинные фасады зданий, заходили в антикварные лавки и лавки старьевщиков.

Из Рокстера они поехали в направлении Мэдстона. Неподалеку от Эллигтон-Кэстл они сделали привал и пообедали фруктами и сыром. Было два часа пополудни и так тепло, что Мэгги, отдыхая, растянулась на траве и, глядя в небо, слушала Пита, который излагал дальнейший план их путешествия.

— Сейчас двинемся в Кентербери, Мэгги, — сказал он, изучая карту графства Кент. — Торопиться нам некуда. я хочу свернуть с главной дороги и поколесить по проселочным.

— Ночь проведем на постоялом дворе? — спросила она. — Деревенский постоялый двор… камин в комнате… кровать с балдахином…

Мэгги чувствовала себя счастливой от одной только мысли оказаться с ним в кровати и прижаться к его сильному телу.

— Конечно. Все будет так, как ты хочешь. Мы не связаны временем, у нас нет четких планов и никаких обязательных дел. Мы будем ехать по проселочным дорогам до тех пор, пока нам не наскучит, согласна?

Проехав Мэдстон, они свернули на дорогу, ведущую в Холлинборг.

— Это самая красивая деревня в Англии! — крикнул Пит, проезжая по главной улице.

Он остановил мотоцикл на вершине холма перед родовым поместьем Колипайпер.

— Семья Колипайпер была одной из самых могущественных в эпоху правления Генриха VIII, — сказал

Пит. — Катрин Говард, пятая жена Генриха VIII, была любовницей одного из Колипайперов. А ты случайно не можешь быть Колипайпер или Говард?

— О! Прекрати! — засмеялась Мэгги. — Мои предки прекрасно ладили с Генрихом VIII, но его дочь Элизабет терпеть не могли.

— Фамилия твоей матери — Уолшингхейм. Фрэнсис Уолшингхейм, государственный секретарь в период правления королевы Елизаветы, был одним из известнейших людей своего времени. Нельзя сказать, что Елизавета относилась к нему благосклонно, но, тем не менее, ценила его верноподданнические чувства и ни в коем случае не решилась бы изгнать его из Англии.

— Должно быть, моя семья происходит от другой ветви Уолшингхеймов. Как считаешь, такое возможно?

— Вполне. Это очень распространенная фамилия в Англии. Некий Эдмонд Уолшингхейм был смотрителем в лондонской тюрьме.

— А женщины? Что известно о женщинах Уолшингхейм? Они были в роду?..

— Думаю, что да. Но женщины редко упоминаются в летописи, если, конечно, не становятся женами королей.

Они сели на мотоцикл и проехали чуть повыше. Пит остановился, и они еще раз посмотрели на открывавшеюся перед ними панораму.

— Это и есть Англия, Мэгги, — сказал он. — Старое доброе графство Кент. Родина Диккенса, второй жены Генриха VIII… и еще Мэгги Уолш.

— Какой педант! — фыркнула Мэгги. — Не могу вспомнить, кто была у него вторая жена. Энн Клев?

— Ошибочка! Энн Болен. Впоследствии она была обезглавлена. Но ты можешь не волноваться, тебе не грозит королевское происхождение.

— Это еще как сказать… У меня другие ощущения..

Ее слова утонули в шуме мотора.

— Я как раз уверена в своем королевском происхождении, — крикнула Мэгги.

Барбара Кирштенбург сидела перед огромным зеркалом и думала о журналистке, которую заставила ждать в соседней комнате. Заставить ждать и заставить платить — незыблемое правило, которому ее научил ее благогодетель Джейсон. Вспомнив его, она улыбнулась. Джейсон всегда был обаятельным мужчиной, соблазнителем, хотя последнее слово совершенно не соответствовал его характеру. Он никогда не сделал ей ни малейшего намека, никогда не пытался сделать ее своей любовницей. О! Как ей этого хотелось в то время. Но, увы, он ограничивался ласковым взглядом своих чудесных голубых глаз и целованием ручек, словно она — русская княгиня. Может, он считал, что она стара для него?

Барбара была уверена, что выглядит намного моложе своих сорока пяти лет. Она черпала эту уверенность в глазах мужчин, бросавших на нее откровенно восхищенные взгляды на авеню Монтеня. Все самые известные дома мод, включая ее собственный, находились на левом берегу Сены. Здесь можно было встретить самых красивых женщин мира, но Барбару это не смущало. Она считала себя обольстительной и умной. Эту уверенность в себя ей внушил Джейсон.

Молодая американская журналистка все еще ждала… Барбара понимала, что, несмотря на всю свою занятость в связи с подготовкой новой коллекции одежды к осеннему показу, она должна принять ее.

Она отвернулась от зеркала и хозяйским взглядом осмотрела кабинет, находившийся на последнем этаже |здания. Отличаясь особой элегантностью интерьера, он был завален всевозможными купонами материи и мятыми эскизами…

Ей нравился такой беспорядок, создающий атмосферу деятельности и власти.

Она подошла к интерфону и попросила свою секретаршу Этьен проводить к ней журналистку.

— Мисс Кирштенбург, что повлияло на изменение вашего стиля? — спросила Таффи Скот.

В течение часа они обсуждали осеннюю коллекцию одежды, и теперь журналистка хотела подвести черту.

— Люсьен Лелонг, разумеется. Однажды Диор сформулировал один из принципов работы Лелонга: Люсьен считал, что каждая ткань имеет свою неповторимую индивидуальность и так же непредсказуема, как и женщина. Я склоняюсь к тому, что высокая мода начинается с выбора ткани, но не с концепции. Именно ткань диктует и управляет моим замыслом.

— Говорят, что Сен-Лорану удается удачно сочетать элементы, которые он находит в произведениях Чехова, Коллет и даже в прикладном искусстве берберов из Северной Африки. Вы согласны с таким мнением?