Страна Изумрудного солнца - Антон Орлов

– Техника – это зло, ибо она помогла Злому Императору совершить его непостижимые для рассудка злодеяния.

Теперь уже рассмеялась Тина, и энбоно уставились на нее в недоумении: они в первый раз видели ее смеющейся.

– Что вас так очаровательно развеселило, изумительная кхей-саро? – спросил Лиргисо.

– Сходство заблуждений. Я-то думала, что такие бредовые идеи популярны только у моей расы! Приписывать всю ответственность технике и объявлять ее злом, в то время как техника – это всего лишь неживые предметы, которые мы создаем и используем для своих целей… Сами по себе предметы не могут быть ни злом, ни добром. А жить без техники не очень-то удобно.

– Наши расы при всех различиях достаточно похожи, кхей-саро. Не случайно патрон, когда ему понадобилось убежище, выбрал человеческое тело.

– Но разве техника не зло? – Тлемлелх растерянно пошевелил слуховыми отростками.

– Тебе понравилось летать на аэрокаре? – спросила Тина. – Это техника!

– Так и быть, раскрою один маленький секрет. – Лиргисо прикоснулся к ее руке легким поглаживающим движением. – Наша организация на протяжении последних веков прививала и культивировала это заблуждение, поэтому не удивляйтесь, что Тлемлелх так забавно реагирует.

– Обеспечивали себе преимущество? – хмыкнула Тина.

– Что делать, кхей-саро, каждый старается обеспечить себе преимущество. Вы, например, не даете мне оружие, хотя я готов пообещать, что не использую его против вас.

Тлемлелх фыркнул и пробормотал:

– Пообещать-то ты, Лиргисо, можешь все, что угодно…

Когда изумрудное солнце добралось до зенита, они устроили привал. От деревьев с пластинчатыми выростами исходил острый травяной запах. Вокруг вертелись птицы с кожистыми крыльями и хвостами, как у древних самолетов, которые Тина видела на картинках. Птицы всячески давали понять, что тот, кто зазевается, останется без обеда. Одна из них схватила и унесла в клюве брошенную Тлемлелхом жестяную банку из-под фруктового ассорти, другие погнались за ней, ругаясь на птичьем языке.

– Тлемлелх, заставь свои несравненные мозги поработать самую малость! – с досадой прошипел Лиргисо. – Может, тогда тебе расхочется швыряться мусором.

– А ты рассчитываешь, блистательный Лиргисо, что Клан Властвующей простит тебе ту пикантную шутку, если ты не станешь мусорить на девственно прекрасной харлийской территории?

– Да при чем здесь это, болтун несчастный? – Треугольное лицо Лиргисо скривилось в гримасе. – Мы должны прятать следы своего присутствия, если не хотим проблем! Кхей-саро, это серьезно. Банки и бутылки надо закапывать, иначе нас могут поймать. У харлийских энбоно таких нет. Если мы кое-какую технику все же используем, в том числе в пищевой промышленности, то наивные харлийцы отвергают ее всецело, как и многие другие приятные вещи.

Тлемлелх испуганно свернул слуховые отростки.

– Понятно, – отозвалась Тина.

Дернув за хвост самую наглую птицу, – та вперевалку отбежала в сторону и лишь после этого обиженно закричала, – она сгребла в кучу остатки трапезы, достала из набора инструментов компактную лопатку и вонзила в землю.

– Лиргисо, а неги, которые работают на заводах, тоже посвящены в ваши планы? – спросила она между делом.

– О, что вы, кхей-саро… Они искренне считают, что трудятся ради освобождения негов от гнета энбоно. Для них мы придумали весьма трогательную легенду: якобы на одной из планет… м-м, как бы поделикатней выразиться, чтобы Тлемлелха не напугать… обработанных патроном, небольшое поселение негов все же уцелело. И оттуда прислали на Лярн эмиссаров, которые должны помочь нашим негам сбросить ярмо. Естественно, язык тех негов за прошедшие века изменился настолько, что им приходится пользоваться специальными приборчиками для перевода. А то, что производится на заводах, якобы нужно инопланетным братьям для организации вторжения на Лярн.

– Кстати, что там производится?

– Много чего разного, изумительная кхей-саро. Боюсь, вам станет скучно, если я начну перечислять. Не все сразу, хорошо? Я не хочу, чтобы вы слишком быстро решили, будто я вам больше не нужен.

Вскоре после полудня они наткнулись на неширокую, мощенную неровным желтоватым камнем дорогу. Пересекли ее и дальше шли молча, стараясь держаться под прикрытием деревьев. Видимо, в этих местах все-таки есть поселения энбоно.

– Вот это неплохо получилось… Жаль, у меня сейчас не те вкусовые рецепторы, чтобы в полной мере насладиться сснагой, – в очередной раз отведав своего коктейля, сообщил Аделе Гуннар Венлеш, в недалеком прошлом Виллерт Руческел.

Адела про себя ухмыльнулась: он в первый раз проговорился, что не получает такого уж неземного кайфа от этого пойла.

– Я начал монтаж установки для пересадки сознания, – сделав еще один глоток сснаги, сказал Гуннар.

– Для меня?

Ее сердце екнуло и зависло в пустоте: это слишком хорошо, чтобы сразу поверить!

– Для тебя и для себя. Возможно, нам придется бежать с Валгры… в ближайшее время.

– Что случилось?

Аделу удивило страдальческое выражение его породистого лица, которое на секунду показалось ей неимоверно старым и измученным.

– Я же тебе говорил. Он здесь, на Валгре. Шарит по Сети, лезет во все дыры… Если дойдет до бегства, мне придется бросить самое дорогое, самое сокровенное! Проклятый дурак Генлаор, нет ему прощения…

– Все настолько хреново? – Она чуть-чуть испугалась, так как первый раз видела Виллерта в таком состоянии, и попыталась подбодрить его грубовато-доверительным вопросом – на мальчиков из улья это действовало безотказно.

– Да. Кроме того, из-за бури я никак не могу получить сообщение от наших деловых партнеров с Лярна. С тех пор как ты заслала туда киборга, у меня сердце не на месте!

Адела виновато потупилась. Это тоже была игра, но некоторое смущение она испытывала: действительно, сглупила.

– Ты сейчас останешься здесь, – заговорил Гуннар-Виллерт, допивая сснагу и морщась. – Ты слишком много знаешь и, если он догадается допросить тебя с пристрастием, сразу все выболтаешь. – Адела протестующе вскинула голову, но он повысил голос, не давая ей перебить. – Немного подождем, я не хочу просто так взять и бросить дело всей моей жизни.

– Гуннар, мы что-нибудь другое найдем. – Ей хотелось его утешить. – У нас будет новое дело, такое же прибыльное, как контрабанда с Лярна.

– Контрабанда с Лярна! – с едкой горечью передразнил Гуннар. – Что ты понимаешь… Такие, как ты, никогда ничего не понимают!

Этот упрек задел ее за живое: Аделе приятно было сознавать свое если не внешнее, то по крайней мере умственное превосходство над подавляющим большинством людей, она никогда не упускала случая показать, что понимает гораздо больше, чем все остальные, и вдруг – такое обвинение! Да еще от мужчины, в которого она была отчаянно, по-девчоночьи влюблена…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});