Превратности судьбы - Елена Веснина

Анфиса вздохнула:

— Ну, если помогает… Хорошо. Я расскажу. Понимаете, дело в том, что это действительно не моя тайна. Эта девочка, Маша, — внучка моей подруги.

— Внучка со стороны дочери или сына? — сразу уточнила Римма.

— А это имеет значение? — растерянно спросила Анфиса.

— Конечно.

Анфиса снова замялась, подбирая слова:

— Дело в том, что она не совсем внучка. Моя подруга нашла Машу. Девочка — подкидыш.

— Вот как? Это — очень важная информация. При отвороте надо будет учесть, что они не родственники, — как бы запоминала для себя Римма.

— Но Маша об этом не знает… — испуганно добавила Анфиса.

— Успокойтесь, я умею хранить тайны, — поспешила ее уверить Римма.

— Когда Маша была еще совсем маленькой, одна цыганка сделала ей предсказание, — продолжала Анфиса.

— Могу догадаться: ей грозит опасность от любви, — саркастически заметила Римма. Анфиса потрясенно взглянула на нее:

— Вот именно! Она может погибнуть! Поэтому нужен отворот.

— А-а… Нельзя ли поподробнее о предсказании? Почему вы решили, что опасен именно этот молодой человек, а не какой-нибудь другой? — спросила Римма. Анфиса отстранилась:

— Подробнее нельзя. Это только Зина знает. Римма задумалась и опасливо сказала:

— Не хотелось бы связываться с цыганскими предсказаниями, знаете ли. Опасно это… Может, не торопиться пока? Ваша Маша умирает?

Анфиса снова наклонилась "к Римме и таинственно произнесла:

— Нет. Но может умереть! Потому что предсказание начало сбываться!

Анфиса напряженно смотрела на Римму, а та, хмурясь, принимала трудное для нее решение.

* * *

Сан Саныч и Буравин продолжали нелегкий разговор. Буравин был невесел, задумчив и непрерывно барабанил пальцами по столу. Смущенная Женя мялся у двери.

— Поверь мне, Виктор. Лучшего механика, чем Женька, ты не найдешь, — уверенно сказал Сан Саныч.

— Ты лучше, — коротко сказал Буравин.

— Даже не думай. Я на берег сошел, и это навсегда. Еще один рейс — и останусь бобылем на всю жизнь. Зина мне этого не простит, я обещал ей не выходить в море, — завелся снова Сан Саныч.

— Но ты в курсе, что Женя на корабле устроил в твое отсутствие, — гнул свою линию Буравин.

— Стоп, Виктор, ничего не произошло, — остановил его Сан Саныч.

— Ты считаешь? Посторонние на корабле! Человек за бортом! Это, по-твоему, ничего?

— Да, он пригласил на корабль друга, с которым на этом корабле почти полмира обошел. Что в этом плохого? — сурово спросил Сан Саныч.

—Все.

— Не горячись. Если хочешь, я поручусь за Женьку. Это больше не повторится. Ты моему слову веришь? — заглянул он Буравину в глаза. Тот мрачно ответил:

— Твоему — верю. Да-а… Загнали вы меня в угол. Получается, что у меня и выхода никакого нет.

— Ну, знаешь, всяко в жизни бывает. Ты пойми, я Женьку не выгораживаю, я верю в него. Это разные вещи.

Буравин пристально посмотрел на Сан Саныча и резко встал.

— Хорошо. Будь по-твоему. Твое слово, Сан Саныч, для меня аргумент веский.

И, подойдя к Женьке, Буравин протянул ему руку. Женя ее пожал.

— Пойдешь в рейс, моряк. Только имей в виду, чтобы больше ни одного происшествия по твоей вине на корабле не было, — строго сказал Буравин.

— Спасибо! Я не подведу, — ответил Женя. Буравин еще раз пристально посмотрел на него и вышел. Подсев за стол к Сан Санычу, Женя заговорщицки сказал:

— Сан Саныч, мне нужно обсудить с вами одну важную вещь.

Видя, что Женя мнется, не зная, с чего начать, Сан Саныч приободрил его:

— Ну! Не тяни. Что за важное дело?

— Понимаете, Сан Саныч, мне нужен совет. Я знаю, что на корабле искали контрабанду, — начал Женя.

— Искали. Но ничего не нашли. Подводная мина была прикреплена к корпусу, но она оказалась пустая.

Только галька, — Сан Саныч подозрительно взглянул на Женю. — Ты что-то знаешь об этом?

— Знаю. Там на самом деле была контрабанда, — на одном дыхании сказал Женя.

У Сан Саныча округлились глаза:

— Не понял.

— Там были бриллианты! — выдохнул Женька, и Сан Саныч удивленно вскинул брови. Юноша продолжал: — Только я их оттуда вытащил. А гальку подложил. Они у меня! — сообщил Женька.

— Не понял! — округлил глаза от неожиданности Сан Саныч. — Повтори. Какие бриллианты?

— Понимаете, когда Лешка упал с корабля, я нырнул за ним, — объяснил Женя.

— Так…

— И краем глаза заметил на днище что-то выпуклое. Прилипло, или прикрепили что-то. Но тогда и так забот хватило. А на следующий день я вспомнил. И нырнул. Решил посмотреть, что это такое.

— Так это же мина была! — спохватился Сан Саныч.

— Конечно, мина, вы же сами знаете! Только я сначала этого не понял. Снял, раскрутил. И только потом дошло, — вздохнул Женя.

— Вот болван, ей-богу. А если бы рванула? — сокрушенно взглянул на него Сан Саныч.

— Честное слово, тогда я об этом не подумал. А когда во всем разобрался, даже пожалел немного, что там взрывателя не было. Может, медаль дали бы… — мечтательно протянул Женя.

— Я тебе дам медаль, — Сан Саныч угрожающе поднял руку. — Корабль мог подорвать! Ну, и что дальше было?

— Так вот. Раскручиваю мину, а там — мешочек. А в нем! Бриллианты! Заменил их обычной галькой и все поставил на место, — просто закончил Женя. Сан Саныч встал и нервно зашагал из угла в угол.

— А почему ты об этом никому не сказал? Женя надулся:

— Обижен был. Буравин списал меня на берег. Да и, честно говоря, хотел понаблюдать, кто вокруг корабля крутиться станет? Чьи это брюлики?

— Эх! Вот я тебя перед Буравиным выгораживаю, как серьезного человека, а ты — пацан пацаном! — возмутился Сан Саныч.

— Я теперь не знаю, что с этими бриллиантами делать. Может, в милицию отнести? — неуверенно спросил смущенный Женя.

— Если в милицию, то тебя задержат для дачи показаний. И не пойдешь ты в рейс, — задумчиво покачал головой Сан Саныч.

— А что делать?

Подумав, Сан Саныч хмуро ответил:

— Вечно мне за тебя отдуваться. Давай сюда эти камешки. Я отнесу.

— Я спрятал их в надежном месте. Пойдемте, покажу, — подхватил Женя, и они вместе направились к выходу.

* * *

Угрюмый Самойлов зашел в кабинет к следователю. Тот поднял на Него глаза и сердито сказал:

— Мы, кажется, договорились, что ты будешь заниматься своими делами, а я — своими.

— К сожалению, твои дела напрямую касаются меня. Ты обвиняешь моего сына в попытке убийства, — процедил Самойлов.

— Не обвиняю, а выдвигаю версию, по которой Костя может быть к этому причастен, — уточнил следователь.

— Почему ты так решил? Давай обсудим, — решил все выяснить Борис.