Невеста на один день - Лорен Лэндиш

ее рай.

– Так чертовски сексуально, Поппи. Я мог бы смотреть на твои красоты весь день, пить тебя, пока ты не смочишь меня, а потом делать это снова и снова. – Я подкрепляю слова нежными покусываниями и поцелуями, опускаюсь ниже, чтобы облизать и провести языком по ее губам.

Внезапно все ее тело напрягается, оргазм настигает Поппи быстрее, чем я ожидал. Руки устремляются к вибратору, и вместе мы испытываем наслаждение. Она трахает игрушку, а я бездумно бью бедрами о кровать. Но когда Поппи ослабляет хватку, я не убираю игрушку, а держу на месте и ввожу в Поппи два пальца.

Она залита собственными соками, скользкая и липкая, и я использую эту смазку, чтобы трахать ее пальцами. Вхожу и выхожу, сначала медленно, давая ей привыкнуть к дополнительным ощущениям.

– Еще раз, – требую я.

Поппи хнычет, ее голова бьется о подушки, а руки царапают простыни.

– Еще… еще… – умоляет она.

Я ввожу пальцы быстрее, сильнее, глубже, сгибая их, чтобы попасть в то место на ее передней стенке, которое вынуждает Поппи бороться со мной. Не для того, чтобы заставить остановиться, а для того, чтобы я не останавливался.

Она близка. Я чувствую, как стенки влагалища крепко сжимают пальцы, а все ее тело замерло на грани разрядки. И тут из ее горла вырывается звериный звук, и она бьется в диких спазмах. Свежие соки пропитывают мою руку, и я продолжаю трахать ее пальцами во время оргазма, но мне приходится отложить вибратор, чтобы попробовать ее на вкус.

Поппи чувствительна к языку, бьется о мой рот, хватая меня за волосы и прижимая к себе. Я всасываю клитор губами и бью по нему языком.

– О боже, Коннор. Я не могу, – вскрикивает она.

– Можешь. Прошло уже несколько дней с тех пор, как я тебя имел.

– Тогда возьми меня, – умоляет она. – Я хочу, чтобы ты был внутри.

Мне приходится сильно и быстро сжать член, чтобы не кончить прямо сейчас.

– Перевернись.

Она быстро переворачивается, подтягивает колени под себя, но опускается на локти, чтобы предстать передо мной во всей красе. Я встаю на колени позади и развратно раздвигаю ей зад, чтобы видеть ее всю. Поппи покачивает бедрами, соблазняя меня, но я уже и так принадлежу ей.

Я принадлежу ей весь. Всегда.

Я нахожусь на одной линии с ее киской и одним толчком вхожу в нее на всю длину. Поппи выгибает спину, чтобы принять меня целиком. Я не даю ей пощады. Мне нужно трахнуть ее до самой души. Все, что я могу предложить, – это уродливое пятно того, кто я есть, как в прошлом, так и в настоящем, но я надеюсь, что этого достаточно. Потому что я могу стать лучше. Я уже стал. Поппи изменила меня, каким-то образом превратив то, что должно было быть одним днем, в вечность.

Я хватаю ее за задницу, раздвигая ее, чтобы посмотреть, как мой член исчезает в ее киске. Это великолепное зрелище, которое я никогда не буду принимать как должное. Я на взводе, но хочу, чтобы Поппи кончила еще раз. Я хочу, чтобы она кончила вместе со мной.

Я опускаю палец вниз, провожу им по ее губам, собирая соки и размазывая их по тугой киске.

– Поппи? – спрашиваю я, желая получить разрешение.

Она кивает, опираясь на подушку, и я замедляю движения, сосредоточившись на том, чтобы нежно ввести палец в ее попку. Пока мой член находится в сладкой киске, а палец – в тугой попке, я двигаюсь в тандеме, ныряя по самые яйца, а потом отступая.

– Ты в порядке?

Поппи издает глубокий стон удовольствия, и я увеличиваю темп. Я внимательно наблюдаю за ней, читаю ее звуки и движения, чтобы понять, что ей нравится в этом новом способе. Я понял, что она не хочет быстро, как до этого хотела мои пальцы. Вместо этого ей нравится медленно и глубоко, поэтому я вхожу в нее снова и снова, наблюдая, как покачиваются шарики ее попки при каждом толчке.

Проходит совсем немного времени, прежде чем мы оба оказываемся на грани оргазма. На периферии моего зрения начинают мелькать звезды, но мне нужно от Поппи последнее. Сохраняя темп пальцами и членом, я протягиваю вперед вторую руку, хватая ее за волосы.

– Скажи мне, Поппи. Пожалуйста. – Это не приказ и не требование. Это умоляющая мольба, чтобы она сказала мне, что этого достаточно. Что меня достаточно. Что она верит мне, прощает меня… любит меня.

– Я люблю тебя.

Ответ мгновенный, и я слетаю с обрыва в парящее пространство, прорычав:

– Я тоже тебя люблю.

Я чувствую, как ее киска обсасывает меня, когда она кончает, мы оба испытываем столько всего сразу… вместе. Струи спермы вырываются, устремляются вниз по моему стволу, чтобы заполнить Поппи, и она жадно принимает все это. Наши крики громкие, и в отдалении я понимаю, что Сок и Орешек поют вместе с нами. Но мне нет дела до того, что я беспокою соседей. Все, что имеет значение – это Поппи. Все, что имеет значение – это мы.

Когда мы кончаем, я нежно целую ее спину, и Поппи смотрит на меня через плечо.

– Я правда люблю тебя, Коннор. Именно таким, какой ты есть.

Я выхожу из нее, помогаю перевернуться на спину. Теперь мне нужны ее глаза. Опираясь на локти, я смотрю на нее со всей серьезностью.

– Я люблю тебя, Поппи. Может быть, даже потому, что ты сумасшедшая, дикая и импульсивная.

Она смеется, а ее в глазах пляшут искры.

– Да, черт побери, любишь. И не забывай об этом.

Я падаю на бок, а затем тащу Поппи на себя. Она раскинулась на мне, переплетя свои ноги с моими, а сама тем временем царапает мою грудь ногтями.

Я чувствую, как меня охватывает мир и принятие, о которых я никогда не думал. Будущее, о котором я никогда не мечтал. И все это благодаря Поппи.

После нескольких минут тишины она кладет подбородок мне на грудь и улыбается.

– Эй, помнишь тот раз, когда я закончила книгу, и ты подарил мне в награду миллион оргазмов?

Я смеюсь, покачивая ее своей вибрацией.

– Да, смутно.

– Это было потрясающе, но знаешь, чего я хочу?

Святое дерьмо! Она хочет большего? Я, по сути, мешок с костями, и не тот, кто ей нужен, но для нее могу постараться. В том ящике было еще несколько игрушек, а у меня все еще есть пальцы и язык.

– Чего? – говорю я медленно.

– Пончиков, – отвечает она. – Пончики – самые вкусные.

Я качаю головой.

– Серьезно?

Поппи пожимает плечами.

– Не кекс? – спрашиваю я, интересуясь иерархией системы поощрения лакомствами.

Она хмыкает, размышляя.

– Пончики лучше. Мы могли бы заказать несколько штук, – предлагает она.

Черт, пончики позволят мне немного прийти в себя, прежде чем мы приступим к следующему раунду. И мне тоже не помешает подкрепиться.

– Дай я возьму свой телефон.

Поппи вскакивает с кровати, очевидно, не такая измотанная, как я, и выбегает из комнаты. Да, она буквально выбегает. А возвращается с обоими нашими телефонами из гостиной, ее грудь подпрыгивает при каждом маленьком шаге. Стоя там голой, она крутится и вертится, щелкая по экрану и заказывая пончики.

Я смотрю на нее, с каждой секундой влюбляясь еще больше. Думаю, так будет всегда. Моя любовь будет глубже, больше, и продолжит расти все сильнее.

– Через тридцать минут привезут. Что будем делать? – говорит Поппи с блеском в глазах.

Я тянусь к своему члену, начинаю его поглаживать. Я уже твердею, наблюдая за ее радостью при мысли о пончиках.

– Я не знаю, но уверен, что ты что-нибудь придумаешь.

– Да! – восклицает Поппи с широкой ухмылкой, запрыгивая на кровать, чтобы облокотиться на меня. – Вызов принят.

– Единственное предупреждение: ты не пойдешь открывать дверь в голом виде, так что нам лучше управиться за двадцать пять минут, чтобы быть в безопасности.

Она подмигивает.

– Ну, это не страшно. Я пошлю тебя открывать дверь голым.

– А если это женщина? – спрашиваю я.

Поппи рычит, мгновенно ревнуя.

– Я выковыряю ей глазные яблоки ложкой.

– Двадцать четыре минуты осталось, моя маленькая ревнивая шлюшка, – говорю я.

Она приподнимает бедра и легко опускается на меня. Внезапно мне становится плевать на пончики.

Глава 29

Поппи

– Прекрати возиться с галстуком, – говорю я Коннору, когда он снова начинает ерзать. Мне приходится подниматься, чтобы отдернуть его руку. – Он выглядит идеально.

Дело не только в галстуке. Он так хорош в черном костюме, который демонстрирует его широкие плечи и длинные ноги, а синий галстук подчеркивает красивые глаза. Коннор свежевыбрит, на запястье поблескивают модные часы, а челюсть сжата таким образом, что он выглядит сильным и властным. Если не считать нервных вздрагиваний, он невероятно сексуален.

– Скажи мне еще раз, зачем мы