Бессердечный принц. Раскол - Яна Мелевич

они не походили.

Прищурившись, я приметила серебряную нашивку на плече одного из охранников: на рукаве форменной куртке красовался крест, заключённый в круг. Внутреннюю картинку я не рассмотрела, но догадалась, что там Георгий Победоносец. А вот надпись не прочла, поскольку мужчина уже отвернулся.

Интересно, кто они? Явно их приставил сюда Алексей или Влад. Опасались за жизнь свидетельницы?

Детский голосок привлек внимание, и я зашла в палату. Мысли о странных магах остались позади, когда Оксана, приподнявшись на постели, внезапно замерла. Ее губы задрожали, глаза широко распахнулись, пальцы прекратили теребить фиксатор на шее. И в следующее мгновение она быстро сползла с постели, потащив за собой одеяло, и рухнула на колени рядом с крохотной девчушкой двух-трех лет.

— Барыня! Помилуй вас Всевышний! — с полувсхлипом выдала Оксана и прижалась лбом к полу.

Глава 29. Алексей

Все-таки смерть пахла сладко.

Удушливый и пудровый ладан смешивался с приторностью гнили, пропитывающую одежду за считаные секунды. Аромат, словно пауки, расползался по всем поверхностям императорского кабинета: прятались в щелях между шкафами, забирались под стол, тонули в длинном ворсе ковра. Оседали на шторах, что сейчас плотно скрывали яркое солнце, и на разбросанных бумагах, ютились в скрученных и окровавленных бумажных платках.

— Ваше императорское величество, выпейте укрепляющее зелье, — тихий голос Боткина наполнил комнату, пока сжавшийся Корф рядом с моим плечом смотрел на задыхающегося в кашле императора.

— Возможно, нам лучше отложить разговор, — я скользнул взглядом за плечо отца, где клубилась тень Жнеца. Полы капюшона двигались, а сам слуга смерти при этом стоял на месте.

— Я в порядке, — сквозь хрипы выдавил отец.

— Ваше императорское величество…

— В порядке!

Удар кулаком по столу заставил подпрыгнуть ручки с карандашами и отправил две капли кофе в полет до бумаг. Небрежным движением руки маг-воздушник спас документы, а затем передал их генералу Соловьеву. Он наклонился к Тихону Федоровичу, что-то зашептал, и взгляд у архиепископа стал слегка потерянным.

Сделав знак рукой Корфу, я вздохнул и прошел вперед к подготовленному креслу. Суровое выражение лица родителя не предвещало ничего хорошего. Собственно, я и без подсказок знал, о чем пойдет речь.

Принцесса, свадьба и мое поведение. Последнее стояло на повестке дня, поскольку доблестный секретарь Илюша уже наверняка доложил императору об Ольге. И о том, что ночевала она сегодня в моих апартаментах.

— Ваше императорское высочество, — архиепископ Тихон чинно сложил руки перед собой, — я слышал о вчерашнем происшествии. Не желаете посетить церковь?

— Помолится за упокой души несчастного режиссера? — выдал я, а в ответ зазвенел приглушенный смешок.

Рахмат Алишерович скосил черный взор на статуэтку полуголого Давида, после чего скрыл смех под острым кашлем. Неизвестный мне маг низко опустил голову, но я заметил, как затряслись его плечи. В смерти не было ничего смешного, вот только предложение архиепископа семьи звучало более чем бредово.

— Я имел в виду, что вы бы нашли там успокоение, — складка меж бровей оказалась единственным выражением негодования Тихона Федоровича. Интонация же осталась ровной и спокойной.

Вновь посмотрев туда, где стоял Жнец, я усмехнулся. Мне, кстати, показалось, что это другой. Не тот, который навещал меня. Интересно, они разные? Сильно отличались?

«Сильно, Алеша», — прозвучал в голове знакомый голос, и я вздрогнул от неожиданности.

Смрад усилился, теперь в комнате находились два Жнеца. От их присутствия герберы в стеклянной вазе моментально опали, но никто, кроме меня и отца, этого не заметил. Впрочем, нет. Убегающий из кабинета Боткин с чемоданчиком наперевес, перекрестился при взгляде на цветы, а затем исчез следом за Корфом.

— Как дела, Алексей? — хрипло спросил отец, когда внимательный взор уперся в меня.

— Ты приехал из Москвы ради этого вопроса?

Дежурная улыбка затерялась в усах и бороде, но не коснулась глаз. Таких же серых, как у меня, только с россыпью голубых искр. Дрожащая ладонь легка на стопку папок, отец неосознанно коснулся семейного перстня. Массивное украшение из золота с рубином высочайшего класса. Когда-то прабабушка Анастасия сняла его с убитого отца и надела на палец, хотя по размеру тот совсем не подходил. Она рассталась с кольцом уже перед кончиной.

Я иногда задумывался, почему прабабушка не отдала его дочери Марии? Носила ли цесаревна этот перстень?

За недолгую жизнь она никогда не правила страной и оставила после себя слишком мало сведений. Практически ничего, если не считать даты рождения, смерти и записи о браке с очередным дальним родственником из Ольденбургской династии. Столько тайн окружали Романовых, неимоверное количество грязи и лжи опутали нашу семью. Постепенно я приходил к мысли, что лучше и дальше оставаться в святом неведении.

Воздух вырвался из легких, а я поднял голову и прищурился.

— Вчерашний инцидент и тот, что произошел ранее, свидетельствует о наглости протестантов. Я уже отдал необходимые распоряжения, генерал Соловьев лично займется поисками причастных, — отец словно не услышал прошлого вопроса. — Виновных следует найти и немедленно предать суду.

— Их слишком много, — я потер лоб.

— Начнем с той девчонки. Горничной.

Я затаил дыхание, когда отец взглянул на меня из-под сдвинутых бровей. Он уже все знал, доложили шпионы во дворце. Был в курсе того, что Мечихину неофициально вычеркнули из всех списков на подозрения в преступлениях и отправили под крылышко Ольги. Просто в очередной раз император высказал недовольство моим поведением, ткнул в очевидный факт.

Я слишком потакал своей любовнице.

— К чему весь концерт, — вздох пронесся между нами, затем я потянулся к графину с виски. Спустя минуту в двух бокалах плескалась янтарная жидкость, а горло обожгло пламенем алкоголя. — Давай сразу к делу. Тебе не нравятся мои отношения с любовницами, меня же раздражает попытка влезть в мою личную жизнь.

— Ошибаешься. Твои шашни с временными подстилками никого, кроме журналистов, не заботят. Пока ты держишь их в относительном секрете и не разбрасываешься семейными украшениями. Тем более, когда твоя потенциальная невеста ждет предложения руки и сердца.

Пальцы стиснули бокал, который я осушил в два глотка. Грохнув стеклом о деревянную поверхность, я раздраженно цыкнул, заметив, как генерал Соловьев и архиепископ Быстриков повернулись к портрету Петра I. Солидарно так, чтобы не участвовать в беседе. Сегодня. А вот неизвестный маг-воздушник куда-то исчез. Незаметно выбрался из кабинета?

— Не припомню, чтобы давал согласие на помолвку с эрцгерцогиней Австрийской, — сухо бросил я.

Всевышний, сколько раз мы встречались с этой