Танцующие на каблуках - Юлия Фёдоровна Ивлиева

По коже побежали мурашки. Повилика прогнала от себя эротические образы, оставившие легкое возбуждение и тепло внизу живота.

Надо будет найти эту девчонку, решила Повилика.

– Я поговорю с Виринеей, – пообещала она подруге. – Но я уверенна, что с Викой все в порядке. Оль, всегда случается самое простое, самое очевидное. Вика где-нибудь кутит с каким-нибудь красавчиком, – Повилика погладила подругу по руке.

Изящная на вид рука с тонкими пальцами и неожиданно грубой и жёсткой ладонью. Так было почти у всех танцовщиц на шесте. У Повилики самой на правой руке зияла желтоватая мозолька.

– Любимая, – говорила она своей маникюрше. – Я ею за пилон держусь.

Повилика еще раз попробовала перевести разговор на предстоящее шоу:

– Виринея пока держит все в секрете. Даже девочки, которые уже знают, что участвуют, точно не знают, что будут танцевать. Но я случайно видела ее ноут. Декорации сногсшибательные. Виринея сама себя превзошла. Это даже декорациями не поворачивается язык назвать. Особое пространство. Пилоны, летающие в воздухе! Что-то немыслимое!

– Викино место она отдаст кому-то другому? Легко заменит. А Вика так хотела танцевать, – Ольга, по всей видимости, ни о чем больше думать не могла.

– Уверенна, Виринея не пожелает лишиться танцовщицы. И Вика не захочет пропустить ни одну из репетиций, – Повилика насколько могла, вложила в голос уверенность. – Слушай… я только вспомнила. Твоя Вика зарегистрировалась на соревнование. Первый раз в номинации звезды.

По вскинутым бровям и резко проясненному взгляду догадалась, что Ольга этого не знала.

– Вот видишь! Беспокоиться нечего. Во-первых, Вика не все тебе рассказывала, а значит, и другие секреты у нее есть. А во-вторых, объявится еще раньше. Выступать.

Ольга покивала. Нет, она не успокоилась, не перестала волноваться. Но в руки себя могла взять.

– Скажи, когда у самой Виринеи был мужчина? Ты вообще хоть раз видела рядом с ней мужчину?

Вопрос застал Повилику врасплох.

– Конечно, – рассеянно произнесла Повилика, но пример, который она хотела привести, никак не шел в голову. – Скульптор, он ходил за ней, как ослик за морковкой… И запечатлел ее в полный рост, не то в мраморе, не то в слоновой кости.

Ольга пожала плечами.

– Это год назад было или больше, – она тяжело вздохнула. Понимая, что надоела подруге своим нытьем, решила поговорить о танцах, впрочем, без особого энтузиазма. – Какой номер готовишь на соревнования? Мне кажется, тебе можно выходить в мешке из-под картошки и танцевать. Просто танцевать. Это будет самым прекрасным зрелищем.

Повилика засмеялась.

– Это отличная идея, у меня всегда беда с костюмом и образом… Осталась пара дней, а мне не подходит ни один из костюмов, что я сшила на заказ.

– Как всегда. Не помню, чтобы ты хоть раз вышла в том, что готовила, – засмеялась Ольга. Шьешь на заказ по пять штук, а танцуешь потом в том, что под руку подвернётся!

– Главное, чтобы в этот раз не подвернулся мешок из-под картошки…

Глава 22

Даже повязывая галстук и надевая пиджак в жуткую жару, никак не отпускавшую город и уже напоминающую адово пекло, Лекс не верил, что ему предстояло встретиться с Денисом на кладбище. Церемония предстояла мега помпезная и суперофициальная. О чем Егерь предупредил его трижды и даже уточнил на всякий случай:

– Пиджак, галстук, скорбный вид.

– Ты даже не представляешь, на каких похоронах я только не бывал! Может, я и прибыл сюда непосредственно из Сибири, но тебе и не снилось на каком высоком уровне проходят там встречи. Там тоже меряются белизной визитки, – напомнил Лекс известный фильм.

– А сравнивают с эталонным котом тети Аси? – хохотнул Егерь, намекая на утомительную тетку из рекламы, шарахавшуюся по гостям с котом и требующую тщательно отбеливать белье.

Они почти смеялись, но радости в глазах не было. Похороны Дикого сознание пока воспринимало как фарс. Потеря еще не ощущалась в полную силу.

Так часто бывает. Когда человек живет с тобой рядом, он уходит из жизни и его отсутствие чувствуется каждый день по многу раз. Не пришел, не позвонил, любимая чашка всегда чистая, не мешает разбросанная обувь в прихожей. Боль острее, ты живешь в ней, ощущаешь постоянно. И привыкаешь. Быстрее привыкаешь. Приходит смирение, что близкий и любимый ушел навсегда.

Когда присутствие в жизни не постоянно, незримо, когда бытовые мелочи не напоминают об утрате, когда не было ежедневных встреч, уход близкого не так заметен, не принимается мгновенно, тоска не ощущается ежеминутно. По-прежнему кажется, что где-то там он все еще ходит, ест, спит и по-прежнему живет. В любой момент можно позвонить и встретиться, поговорить, ощутить тепло и поддержку. Разрыв связи и принятие смерти проходит дольше. Может быть, не так остро больно, не так истерически невыносимо, но зато долго и выматывающе. Егерю и Лексу предстояло пройти именно такое испытание.

Кондиционеры шпарили вовсю. Пока квартира и вся инфраструктура дома полностью оправдывали ту сумму, что Лекс за это заплатил. Комфорт и удовольствие окружали его незримой заботливой вуалью. Истосковавшийся по цивилизации мужчина очень это ценил. Ему нравилось здороваться с консьержем и техническими работниками. Улыбаться соседям, открывать двери карточками и парковать авто на отведённое ему место в подземном гараже.

Лекс включил минимальную температуру в системе климат-контроля и, не торопясь, давая салону как следует охладиться, прежде чем машина попадет в пекло, покатил к выезду. Еще не было и десяти, а солнце уже палило вовсю, прогревая асфальтовые джунгли до дребезжания воздуха.

Он не чувствовал жары, он ее видел. На взмыленных и уставших лицах прохожих, в раздражительности водителей, управлявших готовыми закипеть авто, в попрятавшихся кошках и собаках, на звенящей подсыхающей листве.

Старое Юнусовское кладбище, на котором должна была состояться и церемония прощания, и само захоронение, Лекс припоминал смутно. Во времена его юности оно считалось заброшенным и закрытым. Потом там нашлось с десяток захороненных знаменитостей, личностей ценных для истории и культуры. Кладбище принялись активно восстанавливать. Сейчас престижнее места захоронения не было, несмотря на то, что само кладбище находилось довольно далеко. Лекс миновал гудящий город, и дорога принялась вилять через лес. Казалось, асфальтовая полоса должна была упереться во что-то деревенское, пестро ухоженное и пронизывающее горькими впечатлениями, но еще на подъезде он ощутил, что такое престижное и модное кладбище. Пафосность зашкаливала. Сплошь премиальные машины: Лексусы, Порше, Крузаки, и даже пара Мазератти.

Лекс горько усмехнулся. Говорят, крыса, ежик и белка – это одно и то же животное. Но хвост делает белку очаровашкой, ежика милым букой, и обоих положительными героями датских книжек и мультиков, а крысу мерзким существом.

В