Воля императора. Двойник - Евгений Васильевич Шалашов

к Сангушкко приставил, да не простого. Он на большом расстоянии может разговоры слышать. Даже сквозь стены. Вот только не получилось ничего разузнать. Последнее чему он стал свидетелем, так это разговор Александра Павловича с Сангушко. Его высокопревосходительство пришёл к старому другу с бутылкой коньяку и несколько часов вёл задушевные беседы, вспоминая былое.

— Ну да, что-то подобное я и ожидал.

— Нет, Александр Павлович спрашивал, как его старый товарищ относится к короне и к наследнику, а тот ответил что души не чает во всей императорской семье, но на том всё и закончилось, — хмыкнул Мезинцев.

— Ясно. Что-то ещё удалось узнать?

— А вот здесь и начинается интересное. Сразу после той беседы, на кабинет Сангушко поставили магический заслон. Видимо есть среди его слуг сенсор. По крайней мере это не из нашей гвардии, я уточнял. Или он сам обладает способностями, ну или артефактами.

— Получается, вашего агента вычислили.

— Скорее всего.

— Телефонную линию нельзя прослушать? — немного подумав спросил я.

— Можно, слушаем, но ей резко перестали пользоваться. Хотя ранее, судя по отметкам, Роман Владиславович любил телефонные разговоры.

— А с кем он общается? Куда ездит?

— Тоже интересно выходит. Он почти из кабинета не выходит. Поздно ночью ездит домой, чтобы поспать. Будто работает над чем-то, хотя в толк не возьму, какие-такие проекты у него могут быть.

— Как я понимаю, если бы он завёл любовницу, это не показалось бы вам подозрительным, — предположил я.

— Именно.

— Так, но я пока не вижу причин сильно беспокоиться о каких-либо обвинениях, — вспомнил я начало нашего разговора.

— Отчёты которые вы прислали и правда подозрительные. Там всё невесело… Трое человек вторые сутки не спят, в тех данных и правда чёрт ногу сломит, слишком много переменных и не стыковок. Слишком большие суммы фигурируют, и всё так ладно, что не придерёшься. Но это ведь итоги, в них можно что угодно написать. Пока рано что-то заявлять, но нужны исходные отчёты. “Начальник счётной группы аудиторов” без них отказывается дальше работать.

— Какой начальник? — удивился я.

— Это он себя так в шутку называет.

— Как же я их вам предоставлю? Это без шума сделать вряд ли получится.

— У меня есть выходы, но сами понимаете, не по чину мне, а если вы прикажете в ультимативной форме, то я не буду иметь права отказать царственной особе, — улыбнулся полковник.

— А полномочий, что дал вам Кутепов недостаточно? — уточнил я.

— По идее достаточно, но без шумихи это вряд ли получится сделать.

— Я подумаю что можно придумать. Вам ещё что-то удалось выяснить?

— Есть ещё кое-что, но конкретики маловато. Двое наследников, которые идут по очереди после вас, приступить к обязанностям не смогут. Один мёртв, второй в тяжёлом состоянии третий месяц во Франции. (Вот здесь бы фамилии и подробности).

Да уж, это я как раз с Ивановым обсуждал.

— Слышал об этом, думаете это так серьёзно? — спросил я.

— Сдаётся мне, кто-то открыл охоту на наследников престола Российской Империи. Не забывайте что и на вас недавно было покушение. — ответил он.

Да уж. Причём не одно. Это он ещё не знает, что первое покушение было успешным. Хотя, кто знает сколько их было всего, этих покушений.

— Как думаете, в этом Сангушко замешан? — спросил я.

— Я никого со счетов сбрасывать не собираюсь. Срочных результатов гарантировать не могу, но приложу все усилия, — заверил он меня.

— В этом не сомневаюсь, — ответил я.

Глава 24. Выставка импрессионистов

Ночью мне не спалось. Беспокойства больше не допускал — какой прок от пустых переживаний, но мысли всё равно одолевали. Думал о том как буду действовать дальше, какие меры предпринимать.

Времени у меня было катастрофически мало. И я ведь не филонил, старательно пытался разобраться как следует действовать, какие меры предпринимать. Не маловажный вопрос: каких людей следует держать рядом с собой. Тот же Кутепов, в чём-то удивительно толковый управленец, но в то же время допускает столь глупые промашки. Ну, это если Мезинцев дословно передал суть беседы, без преувеличений.

Истории с покушениями и провокациями тоже выбивали из колеи, но пока терпимо. Охрана у меня надёжная… Хотя у моего предшественника наверное тоже была надёжная. Но это ничего. Обмануть меня непросто, к тому же, при необходимости, всегда могу сменить личину и никто меня не узнает… Разве что Дуняша, горничная моих родителей.

Но сколько не отвлекался, мои мысли всё чаще возвращались к Марине. Почему-то, когда я знал, что для всех Павел Кутафьев мёртв, на душе было куда спокойнее, зато сейчас я не находил себе места. Да уж, чудеса человечьей психики.

Чем больше я думал Марине, тем больше хотелось встретиться с ней и наплевать на все условности. Ну а какая уже разница? Чего теперь опасаться? Она и так уже всё поняла. Она ведь взяла меня за руку и мой маскарад ничего не поменяет. Она ведь рассказывала, что ей достаточно только взять человека за руку. Она лицо может спутать, а чужой организм не спутает никогда.

Когда за окном начало светать, твёрдо решил, что любой ценой должен увидеться с Мариной. Да, это рисково, но я сам себе покоя не дам. А потом и вовсе будет не до того. Сейчас, пока Николай Александрович жив, а я не коронован, нужно использовать “беззаботное” время. После этого решения на душе стало спокойнее и я благополучно уснул.

Несмотря на непродолжительный сон, на утро я был бодр и готов действовать.

Умывшись и позавтракав, первым делом вызвал к себе Семёна Пегова. Он вызывал у меня достаточно доверия, чтобы посоветоваться в некоторых вопросах…

Пока ждал штабс-ротмистра, вышагивал из стороны в сторону по кабинету как тигр в клетке.

В дверь постучали.

— Войдите! — громко скомандовал я.

К моему удивлению, в дверь вошёл Титов, тот самый камергер. И что он здесь забыл?..

Точно, я ведь сам позвал его, вместе с дочерью.

— Доброе утро, ваше высочество! Вы позволите?

Я не сразу нашёл что ответить, поэтому лишь кивнул.

Мужчина тут же шагнул в помещение, а следом вошла высокая девушка, которая видимо и была дочерью камергера, хотя сходства между ними не было абсолютно.