Расы Европы - Карлтон Кун

Изучение австрийских черепов за века проживания германцев, включая по большей части баюваров, показывает, что они были в значительной степени нордиками обычного северного типа[442]. Небольшая серия, особенно интересная, состоит из 26 ломбардских черепов из двух мест: из Никича в районе Оберпуллендофф Бюргенланда и Винцена возле Регенсбурга в нижней Австрии; обе эти группы датируются интервалом в 50 лет, которые ломбарды провели к северу от гор до их финального рывка в Италию в 586 г.[443] Восемь черепов, с некоторыми исключительно высокими и большими экземплярами, принадлежат к обычному германскому нордическому типу, а черепной указатель пяти варьируется от 77 до 93, демонстрируя на их плоских лицах и широких носовых костях ясные следы монголоидной примеси. Один мужчина в серии из Никича разительно отличался от остальных: это был низкорослый арменоид или динарец с типичным брахицефальным черепом, затылочным уплощением, покатым лбом и другими ближневосточными чертами. Он был, очевидно, чужестранцем в составном ломбардском лагере – или местным динарцем, или азиатом. В более древние времена римляне размещали как сирийцев, так и шотландцев в Тулльнерфельде в качестве гарнизонов[444], и из-за этого этническая разнородность в этом регионе была постоянной.

Кульминацией наземной экспансии германцев в юго-западном направлении было завоевание Галлии франками. Со среднего и верхнего Рейна они следовали речным долинам, продвигаясь через Бельгию в долины Сены и Майна, ставшие основой их политической активности. По прибытию в эту область они все еще были язычниками, что было их преимуществом, так как под предводительством Хлодвига они смогли принять популярный в то время вид христианства. Это помогло им завоевать благосклонность римлян и стало важным фактором их успеха. Гепиды и вандалы, ставшие христианами гораздо раньше, принадлежали к еретической арианской секте и, наоборот, попали в немилость.

Эти германские завоеватели принесли во Францию и Бельгию только немного нового в материальной культуре, и продолжение древней традиции ясно демонстрирует то, что расовое изменение всего населения к югу от фламандской равнины, где все еще говорят на франкском, не могло быть полным. За четыре века франкского господства во Франции и в холмистых провинциях Бельгии язык простых людей, остававшийся формой латинского, возгосподствовал над речью завоевателей, и в результате национальный язык стал романским. Эта последовательность лингвистических событий находится в поразительном контрасте с ситуацией в Англии, где кельтский, который никогда не был окончательно вытеснен латынью, как во Франции, быстро и окончательно уступил свои позиции германской речи.

Региональных скелетных серий франкского периода во Франции и Бельгии достаточно для изучения их местного характера. Скелетные останки из Болони[445] и других городов вдоль Ла-Манша являются длинноголовыми и принадлежат к англосаксонскому расовому типу, что подтверждает исторические записи, что эти области были населены скорее саксами-мореплавателями, нежели франками. Береговое распределение саксонских топонимов в Нормандии и восточной Бретани подтверждает эту идентификацию. На противоположной границе Франции – в Коллоне возле западного берега озера Женева[446] потомки бургундов стали брахицефалами, почти неотличимыми от своих неолитических предшественников, живших в Вореале в нескольких километрах.

За исключением этих пограничных и побочных групп, сами франки в разных местах значительно не отличались друг от друга. Самая большая бельгийская серия – это серия из Сипли в Эно, французская – серия г-жи Уоллис, извлеченная из большей части франкской территории в северной части страны[447] (см. приложение I, кол. 45). Эти серии наглядно демонстрируют, что франки были умеренно разнообразной группой, но отличающейся как целое от основного северогерманского типа, от которого они, вероятно, произошли. Хотя отдельные индивиды принадлежат к этому типу, франки в целом напоминают кельтские народы, занявшие до них Бельгию и северную Францию. Это сходство включает общее значение черепного указателя около 76 и высоту черепного свода 132 мм. Между меровингскими франками и местными кельтами нет никаких особых отличий по размерам или форме черепа, кроме одного важного факта: вместо попадания в диапазон между кельтами и другими германцами по многим метрическим критериям франки немного превосходят самих кельтов. Это верно для лицевых и черепных указателей. Далее, рост франков находится на уровне галлов, со средним значением 166 см для мужчин из Бельгии, и есть указания на то, что во Франции он был еще меньше.

Вывод, который необходимо сделать из этого сравнения, таков: франки приобрели свою кельтоподобную общую физическую форму в Рейнланде или в юго-западной части Германии до того, как саксы вытеснили их во Францию и в нижние страны. Здесь, каково бы ни было смешение между ними и предшествующим кельтским населением, их тип изменился слабо или остался таким же. Этот вывод подтверждается тем свидетельством из Бадена, что алеманны таким же образом с самого начала их совместного путешествия в юго-западной Германии подвергались смешению с кельтами. За исключением области вдоль берега Ла-Манша, германские завоевания Франции и юго-восточной Бельгии не принесли с собой ничего нового в исходный расовый состав этих стран. С другой стороны, завоевания кельтов, усиленные Меровингами, имели некоторое значение. Выводы из имеющейся у нас информации о расовом происхождении и рассеивании древнегерманских народов можно озвучить коротко и ясно. В начале местного железного века в северно-западной Германии и Скандинавии появилось новое население, принеся гальштатский тип культуры. Эти завоеватели имели обычный центральноевропейский нордический тип, связанный в более древние столетия с иллирийцами. Из-за смешения с местными формами мегалитических и шнуровых элементов, а также элементов борребю эти пришельцы дали начало особому нордическому подтипу, характеризовавшемуся бо́льшим сводом и лицом, более тяжелым телосложением и формой черепа на границе долихо– и мезоцефалии.

Германские племена, путешествовавшие по Европе по время периода миграций, по сути, принадлежали к этому новому типу. Исключениями были алеманны и франки, которые в юго-западной Германии приобрели кельтский физический облик, принесенный ими в Бельгию, Францию и Швейцарию – страны, уже непосредственно знакомые с кельтами. Другим исключением были береговые норвежцы, до которых цивилизация впервые дошла в значительных количествах. В убежище своих холодных фьордов эти новые нордики смешались с охотниками и рыболовами, оставшимися с ледникового периода, которые при помощи этого нового генетического механизма смогли сохраниться окончательно.

7. Славяне

Славяне вместе со своими близкими соседями и языковыми родственниками балтами вступили на сцену европейской истории сравнительно поздно. Говоря на архаичном индоевропейском языке ветви сатем, они почти чудесным образом смогли сохранить свою языковую целостность через темный период, предшествовавший времени их распространения, несмотря на широкую активность кельтов, скифов и германцев. Славянский язык во многих отношениях близок к первоначальной форме индоиранского, и этот факт не может не иметь культурного и географического значения.

До сих пор невозможно точно связать древних единых славян с каким-либо особым археологическим пластом, более древним, чем относительно недавние деревни со рвами (Burgwall) ранних веков н.э. Хотя славянские ученые не согласны друг с другом в вопросе местонахождения своей изначальной родины, наибольший вес имеет мнение Нидерле, старейшины славянских историков древности[448]. Он помещает ее в лесном бассейне Припяти на северо-западной Украине и в юго-восточной Польше. Эта область на западе ограничена Вислой, на юге – верхним течением Днестра, а на востоке – большими лесами бывших Черниговской и Полтавской губерний. Другими словами, предки славян избежали потери этнической идентичности от рук скифов и готов из-за того, что они занимали относительно лесистую и болотистую местность.

Их западными соседями были германцы и кельты, жившие на другой стороне Вислы; балты занимали сторону, соприкасавшуюся с морем, по которому их в общем и назвали, а неразделившиеся финны жили вдоль лесных берегов рек около истоков Волги, Оки и Дона. Древние иранцы, близкие языковые родственники славян, занимали равнины на юге и востоке, а на дальней стороне Карпат со славянами граничили фракийцы.

Подобно древнейшим иранцам, но в отличие от скифов, славяне были земледельцами и скотоводами. Живя в болотах и лесах, они приспособились к трудным климатическим условиям. По каким-то причинам, до сих пор точно неясным изучающим популяционную динамику, в период между II и V вв. н.э. они возросли в количестве и начали рассеиваться во всех возможных направлениях.