Матрица Макиавелли - Дмитрий Евгеньевич Наумов

этого дела. – Черняев постучал пальцем по стеклу стакана. – В Иране с этим строго.

– Ничего, захочу выпить – к тебе приеду в Таджикистан.

– Лучше в Москву приезжай. Там нас уж точно никто за это ругать не будет.

– В Москву? Зачем в Москву? – Абдул-Вали удивленно уставился на Евгения Владимировича.

– В Москву, в Москву. – Черняев выпил водку и заел ее большим королевским фиником. – В Москве хотя бы есть чем водку заесть – огурчики соленые, грибочки, капуста, да и просто черный бородинский хлеб.

– Я что-то тебя не пойму. А как же исмаилитская партия в парламенте? Ты же ради нее ко мне первый раз приехал.

– Ну во-первых, не ради нее. А ради того, чтобы ты нам дал человека-организатора. Ты нам его дал – пусть он и работает, организует партию. Ну а мне, после того как я больше года был твоим визирем, мне эта политическая суета стала неинтересна.

– А во-вторых? – Абдул-Вали опять наполнил стаканы.

– А во-вторых, когда я в московских архивах искал следы твоих книг, я познакомился с весьма интересными людьми из Института востоковедения, которые пригласили меня на серьезную научную работу. И я тебе скажу больше. Эти же люди подсказали один интересный ход. Книгам, которые у тебя находятся, нет цены. Любая Академия наук, которой ты подаришь эти сокровища, обязана будет содержать тебя как наследного принца. Учти эту информацию. И тебе мой подарок на этой нашей последней встрече в Эмиратах. Я знаю, где находятся оставшиеся две книги Хасана ибн Саббаха.

– Где? – Глаза Абдула загорелись жадным огнем.

– Запоминай! Последние две книги Хасана ибн Саббаха находятся в стране огнепоклонников, последователей повелителя Золотых Верблюдов – Заратуштры.

– Чего ты тянешь?! Где это?

– В нынешнем Азербайджане. Но только не проси меня их тебе найти. У меня когда-то с местными властями были большие разногласия, и мне там будут не рады. А лучше всего подари ты эти книги в Академию наук Ирана, и тогда не ты им будешь должен за их хлопоты, а они тебе – за твой бесценный подарок.

В этот вечер они, конечно, позволили себе лишнее. Хорошо, что Абдул-Вали отпустил внутреннюю охрану и внутри дома не было никого. Уже засыпая, Черняев подумал, что у него это был самый крутой арабский мальчишник.

* * *

Сентябрь 2016 г. от Р. Х., Дубай,

Объединенные Арабские Эмираты

При оформлении на рейс все повторилось до мелочей. Черняеву выдали посадочный талон в бизнес-класс на место 2А возле иллюминатора. На соседнем кресле его уже ждал «Джеймс Бонд». Они поздоровались как старые приятели, расставшиеся накануне.

До полного взлета лайнера они почти не разговаривали, лишь перебросились общими фразами. Но как только выключилось табло и первый пилот по громкой связи передал информацию о полете, «Бонд» повернулся к Черняеву:

– Ну что, узнали что-нибудь?

– Узнал, хотя это было совсем не просто. Пришлось нарушить мусульманский запрет на алкоголь.

– Какой запрет? Абдул виски пьет не хуже американского фермера.

– Я про себя говорю. Я же не американский фермер, я – алим, исламовед. Мне спиртное нельзя – «харам» по-нашему. Пришлось нарушить. – Евгений Владимирович сложил ладони лодочкой и поднял глаза вверх.

– Хватит ваших театральных жестов. Шампанское пьете – это вам не «харам»?

– И это «харам». А еще «харам» сдавать единоверца. Мне будет очень тяжело замолить мои грехи.

– Я вам дам денег, построите мазар, и все грехи с вас снимутся. – Бонд начал терять терпение.

– О, вы даже знаете про мазар. Но мазар – это гробница святого человека. Так для кого будем строить гробницу – для Абдул-Вали?

– Господин Валиханов, вы что, цену набиваете? – Вопрос «Бонда» звучал угрожающе.

– Да ничего я не набиваю. Я же вам сказал, что все выяснил. Куда вы так спешите с расспросами? Нам еще лететь три часа. Закажите стюардессе две двойные порции виски – «харам» так «харам». И закусить чего-нибудь…

Стюардесса принесла два широких стакана, оливки и каперсы. Черняев сделал большой глоток и отправил в рот большую черную оливку.

– Джеймс, вы взрослый мужчина. Неужели вам никогда не хотелось опохмелиться? Я же вам сказал: мне вчера пришлось нарушить запрет на алкоголь. Сейчас я приведу себя в порядок и мы спокойно побеседуем.

«Бонд» улыбнулся и тоже отпил из своего стакана:

– А попроще нельзя было это сказать? Вы так издалека начали, что я не сразу понял.

Они еще немного посидели, смакуя хороший шотландский виски. Когда со спиртным было закончено, Черняев повернулся к «Бонду»:

– Ну вот, теперь можно спокойно поговорить. Собственно, у меня для вас очень короткая информация. Абдул-Вали признался, что оружие он все вывез в Афганистан на продажу. Продал он его или нет, этого я не знаю. Да мне кажется, что это уже неважно – я не знаю ни одного случая, чтобы оружие возили из Афганистана большими партиями в Ходейду. Из Афганистана оно, как правило, малыми партиями расползается куда угодно.

«Бонд» сидел, уставившись неподвижным взглядом в одну точку довольно долго. Затем покачал головой, как бы отгоняя тяжелые мысли, и наконец созрел для предложения:

– Эмомали, мне нужна ваша помощь.

– Я и так уже вам помог. Я сделал то, что вы просили. Что я еще могу для вас сделать?

– Вы должны его ликвидировать.

– Что? – Черняев изобразил на лице удивление и возмущение. – Вы думаете, что вы мне предлагаете?

– Я вам предлагаю миллион долларов.

Тут наступила очередь Черняева изобразить на лице глубокую задумчивость. Спустя несколько минут Евгений Владимирович попросил «Бонда» заказать еще виски. Сделав из принесенного стакана глоток, он спросил:

– И как я это сделаю? Я старый человек, у меня просто нет физических сил, чтобы справиться с Абдулом. И потом, у него кругом охрана. Это невозможно.

– Это возможно. Я вам дам яд, и вы сможете ему подмешать незаметно во время вашего совместного ужина.

– Нет, Джеймс. Всем будет понятно, кто отравил Абдула. Меня убьют в тот же день. Или на следующий.

– Я организую ваш выезд в Лондон в тот же день.

– И всю оставшуюся жизнь я буду прятаться, как крыса в лондонских подвалах, дрожать и ждать, когда его ассасины придут совершить праведную месть?

Черняев отвернулся к иллюминатору и долго смотрел вниз, на далекие облака, белой пустыней лежащие до горизонта. Так он просидел больше чем полчаса, периодически делая маленькие глотки из стакана. Наконец он повернулся к «Бонду»:

– У меня другое предложение. В октябре Абдул-Вали должен приехать по моей просьбе в Таджикистан, где мы должны будем посетить несколько горных кишлаков. Там очень опасные горные дороги и глубокие