Еще одно мгновение, или Каждый твой вздох - Джудит Макнот

– Впервые я встретила Митчела Уайатта несколько дней назад на Ангилье. Остальное можно видеть на этих снимках. Он не имеет никакого отношения к смерти моего отца, и я ни в коем случае не поверю, что он способен убить своего брата. Митчел очень его любил.

– Он говорил с вами об Уильяме?

– Очень мало. Мне пришлось буквально вытягивать из него каждое слово. Он сказал, что его брат мертв... нет, не так, – быстро поправилась она, заметив, как вспыхнули глаза Грея. – Я не знала, что его брат – Уильям Уайатт, но когда Митчел заговорил о нем, предположила, что он мертв.

– Почему?

– Потому что Митчел сказал... – Кейт нечеловеческой силой воли удержалась от слез, повторяя слова, казавшиеся в то время такими трогательными: – Он сказал... «Моего брата звали Уильям».

– Когда он сообщил, что Уильям мертв?

– Да вы слышите меня? – взорвалась Кейт, раздраженно топнув ногой. – Митчел сказал «звали», поэтому я и предположила, что Уильяма нет в живых. Он и слова не сказал о том, что тот мертв!

– Хорошо, это мне ясно. А теперь объясните, откуда вы знаете, что Уайатт любил брата.

– Судя по его тону, очень. По крайней мере, для меня это было очевидно.

Грей кивнул, явно обдумывая ее слова:

– Ладно, вы меня убедили. Значит, судя по тону и выражению лица, Уайатт любил брата.

– Д-да, – пробормотала Кейт, которой до смерти хотелось схватить сумочку и бежать отсюда со всех ног.

– И судя по поведению Уайатта, вы предположили также, что он неравнодушен к вам.

Кейт не ожидала такого удара и оказалась неготовой к вопросу, столь откровенно проводившему параллель...

– Предположила, – прошептала она. – И что дальше?

– Довольно, – громко объявила Холли. – Мы уходим.

С этими словами она выудила из сумочки визитную карточку сестры, сунула Грею и, подхватив подругу под руку, потащила из комнаты.

– Мисс Донован! – неожиданно окликнул Грей.

Кейт повернулась и свирепо уставилась на него.

– Мне очень жаль, – грустно продолжал он. – Даже глядя на эти снимки, я не мог предположить, что вы были так крепко связаны с ним не только физически, но и эмоционально. Повторяю: мне очень жаль, что вы обожглись.

Ну уж нет, простым извинением, да еще к тому же неискренним, он от нее не отделается!

Поэтому Кейт, сохраняя достоинство, спокойно ответила:

– Даже знай, вы все, наверняка протащили бы меня через эту грязь. И после этого вы считаете, что чем-то отличаетесь от него?

В машине по пути домой Кейт рассказала Холли всю печальную историю и под конец призналась, что Эван пригласил ее на благотворительный вечер в пользу детской больницы и ожидает, что там она даст Митчелу достойный отпор.

– Но я просто не знаю, как взгляну ему в лицо, после того, что он со мной сделал.

– Зато знаю я» – заверила Холли – И вполне успею тебя натаскать. Мало того, если Эван выделит мне местечко за вашим столиком, я тоже пойду. Для моральной поддержки.

– Обязательно выделит.

– Прежде всего, тебе необходимо шикарное платье, требующее непременного похода в «Бэнкрофт».

– Честно говоря, – призналась Кейт, – Эван уже звонил в «Бэнкрофт» и договорился с продавцом, чтобы помог мне выбрать платье на субботу.

– Эван может оплачивать счета, но платье выбираю я!

Глава 33

Грей Эллиот вместе с Лили Рирдон и Джеффом Сервантесом, стоя у неприметного двустороннего зеркала, наблюдали, как в комнате дознавателей Макнил и его постоянный партнер Джо Торелло готовились начать допрос Митчела Уайатта.

– Кто они? – спросил Сервантес.

– Пирсон и Левинсон. Адвокаты, – пояснил Грей.

– Те самые Пирсон и Левинсон? Вместе, в одной комнате? – благоговейно прошептала Лили. – Удивительно, почему они не порекомендовали Уайатту адвоката по уголовным делам?

– Порекомендуют. Когда время придет.

Лили отчитывалась непосредственно перед Греем и вела дела, которые особенно его интересовали. Джефф отчитывался перед ней. Именно ему предстояло помогать Лили на предстоящем суде над Уайаттом.

– Мы уже получили результаты обысков? – поинтересовалась Лили.

– Пока нет, – покачал головой Грей.

– Кто привез Уайатта утром? – допытывался Сервантес.

– Сам приехал. Левинсон прошлой ночью позвонил мне домой, пока Уайатт еще был в воздухе. Похоже, кто-то доложил ему о наших обысках, и он сообразил, что мы его одурачили и что главный подозреваемый – он сам.

– И все равно приземлился в О'Хэйр?

– Как видите.

– Поступок невинного человека? – предположила Лили.

– Или довольно умного, который хочет, чтобы мы пришли к такому заключению, – возразил Джефф.

– Думаю, он куда умнее, чем вам кажется, – вздохнул Грей, вытаскивая из кармана статью, которую нашел в Интернете и сегодня утром велел перевести с греческого на английский. – Шесть лет назад греческий репортер уговорил Ставроса Константиноса дать ему интервью, где просил объяснить, в чем секрет его успеха и как ему удалось вытеснить конкурентов.

Грей показал снимок, на котором греческий магнат гордо поднимал вверх кулаки.

Подпись под фотографией гласила: «Я дерусь кулаками, которые еще достаточно крепки. Правым кулаком я утверждаю силу и способен раздавить каждого, кто пойдет против меня. А вот левый кулак более деликатен: он использует разум, проницательность, рассудительность и сдержанную силу против моих врагов. Но действую я обоими кулаками».

– И какое отношение это имеет к Уайатту? – удивилась Лили, отдавая ему статью.

– Митчел Уайатт – его «левый кулак», – пояснил Грей. – Константинос говорит об этом в статье.

Сервантес всмотрелся в зеркало:

– Смотрите, как он сидит!

Стол был овальным, с двумя стульями по сторонам и по одному стулу на концах. Уайатт сидел спиной к Пирсону, лицом к зеркалу, нога на ногу, косо отставив стул подальше от стола. На столе рядом с его локтем лежали блокнот и ручка. Тут же стояла нетронутая чашка с кофе, принесенная Макнилом.

– Он повернулся спиной к одному адвокату и игнорирует другого.

– Считает, что они ему не нужны, – предположил Грей. – Думаю, он надеется все уладить сам.

– Адвокаты наверняка посоветовали ему ничего не пить, чтобы мы не смогли взять образцы ДНК, – добавил Сервантес. – Он также знает, что это двустороннее зеркало и что за ним наблюдают.

Словно услышав, Уайатт повернул голову направо и уставился прямо на них.

– Черт, – пробормотала Лили. – В жизни он даже лучше. Если среди присяжных будут гетеросексуальные женщины или голубые, я никогда не добьюсь обвинительного приговора.

Грей, не отвечая, кивком показал на зеркало:

– Внимание! Макнил собирается начать с фотографий. Хочет создать у него впечатление, что мы месяцами за ним следили.