Тайны Парижа - Пьер Понсон дю Террайль

Де Ласи отправился к полковнику.

— Завтра, — сказал он ему, — я дерусь в семь часов утра, в лесу: оружие — шпаги и пистолеты. Вы будете моим секундантом.

— Нет, — ответил полковник, — завтра вы узнаете, почему я отказываюсь. У меня приготовлены для вас секунданты.

— Леона у себя дома, — сказал Гонтран.

— Вы бесповоротно осудили ее?

— Да. Эта женщина должна умереть тотчас же после нашего поединка.

— Это ваше дело. В таком случае, дорогой мой, позвольте мне посоветовать вам принять некоторые предосторожности. Если Леона должна умереть, то необходимо! обставить дело так, чтобы свет считал ее самоубийцей.

— Вы правы, — ответил Гонтран тоном судьи, произносящего смертный приговор, — но сначала я хочу убить да Верна.

— Таково и мое мнение, — согласился полковник.

Если бы Гонтран де Ласи согласился выслушать Леону, то на следующее утро дуэль бы не состоялась.

XII

Маленькие города падки до новостей, и происходит это из любопытства, порождаемого праздностью.

В Б… супрефектуре Нидры, вся буржуазия и знать, до мэра и супрефекта, владевшего там великолепной дачей, включительно, были заинтересованы приездом в их город иностранца.

Почтовая карета подкатила к гостинице «Красный орел», самой лучшей в городе; из нее вышел молодой человек лет двадцати семи-восьми, красивый, с прекрасными манерами; он приехал в сопровождении двух великанов лакеев, одетых в ливреи с галунами и называвших молодого человека просто «господин маркиз». Все узнали титул приезжего, но имени его не знал никто.

Зачем приехал в Б… путешественник — это никому не было известно, и эта-то неизвестность и давала пищу для догадок. По мнению одних, это был вельможа турист, путешествующий ради своего удовольствия, другие же принимали его за дипломатического агента. Среди буржуазии, в то время весьма либеральной, титул маркиза, с которым обращались к молодому иностранцу его люди, естественно, возбудил целый ряд споров, полных негодования против аристократии.

Среди последней, в салоне виконтессы Кардонн, заменявшем в Б… предместье Сен-Жермен, один смелый комментатор высказал по поводу маркиза мнение, вызвавшее самую резкую полемику.

— Милостивые государыни и милостивые государи, — сказал шевалье де Лиовилль, молодой человек, слывший в Б… за человека чрезвычайно умного, — держу пари, что этот иностранец направляется в замок Мор-Дье.

— В Мор-Дье? — вскричали все в один голос с удивлением, как будто услыхали нечто ужасное.

— Несомненно, — с уверенностью подтвердил шевалье.

— С какой же целью? — спросила баронесса де Лиовилль, мать шевалье.

— Чтобы жениться на баронессе Мор-Дье, траур которой кончился три месяца назад, — сказал молодой человек.

За этими словами последовали самые странные предположения, которые нам будет довольно трудно объяснить, если мы и скажем несколько слов о той роли, которую играла молодая вдова в высшем кругу города Б…

Жизнь покойного барона Мор-Дье, как уже известно читателю, была полна волнений и очень печальна. Преступная жена и незаконный сын совершенно оттолкнули его от дома. Барон Мор-Дье путешествовал большую часть года, а в имение свое приезжал только тогда, когда там не было его жены.

В отсутствие мужа баронесса, любившая шумную жизнь, празднества, свет, жила открыто, принимала и угощала все окрестное дворянство, считавшее ее очаровательной женщиной, а барона сумасшедшим оригиналом. После ее смерти замок Мор-Дье опустел; там более не давалось балов на роскошных площадках парка, ночных празднеств в грабовых аллеях.

Еще при жизни жены барона Мор-Дье не особенно долюбливали, а после ее смерти окончательно возненавидели.

Вдруг пронесся слух, что он женится вторично на молодой восемнадцатилетней девушке, красота и ум которой вернут жизнь в его опустевший дом, напоминавший собою могильный склеп. Бывшие гости первой баронессы обрадовались при мысли, что прежнее веселое время вернется в Мор-Дье, но они жестоко ошиблись в расчетах: барон Мор-Дье никого не пригласил на свадьбу и никуда не вывозил жену. Его строго осуждали за это и приписывали его поступок ревности. Годы шли, а в жизни двух супругов не произошло никаких перемен. Они уезжали в Париж в феврале и возвращались в Мор-Дье в конце мая, подражая в этом отношении англичанам и частью нашей нынешней аристократии, которые проводят всю осень и январь в деревне и возвращаются в город, когда кончается сезон охоты.

Десять лет миновали, а новой баронессы нигде не было видно, и в течение этого времени она нажила себе столько же врагов, сколько было замков и голубятен в окрестностях ее земель.

Наконец Мор-Дье умер. Когда эта новость достигла Б… большой свет вздохнул свободно; стали поговаривать даже, что баронесса женщина столь же добрая и остроумная, насколько она очаровательна и красива, и что она страдала от деспотизма старого мужа. Говорили, что час свободы ее настал, и льстили себя надеждой вновь получить приглашение и нахлынуть в грабовые аллеи и в парк Мор-Дье. Баронессе было в то время двадцать восемь лет. Свет решил, что она снова выйдет замуж, и все матери, имевшие неженатых сыновей, начали готовиться к нападению. Но каково было удивление и негодование всего Б… когда разнесся слух, что баронесса Мор-Дье и не думает изменить своего образа жизни.

Гостей в замке принимали учтиво, но с тою холодною сухостью, которая ясно дает понять о нежелании удерживать их на долгое время и входить в более тесные отношения.

В то же время узнали содержание завещания, оставленного покойным бароном. Мор-Дье прибег ко всем законным уловкам, чтобы лишить наследства шевалье Мор-Дье, своего сына, в пользу своей второй жены; его сочли за человека непорядочного и недостойного уважения, а репутация госпожи Мор-Дье, пожавшей плоды этого грабежа, пала во мнении общества. Пошло еще более сплетен после того, как де Берн, вышедший в отставку, провел неделю в Мор-Дье, наедине со своей молодой теткой, которая была старше его всего на пять лет.

Баронесса Мор-Дье окончательно погибла в глазах общества. И теперь понятно негодование, которое возбудили слова молодого шевалье де Лиовилля.

— Невозможно! — вскричала одна из присутствовавших дам. — Это невозможно: на таких женщинах, как баронесса Мор-Дье, не женятся!

Это восклицание вырвалось у одной из матерей, питавшей долгое время безумную надежду женить своего сына, молодого виконта Анахарзиса д'Юртеполя на прекрасной и богатой вдове и увидевшей, что надежды ее разбиты. Весь город в этот вечер терялся, строя всевозможные догадки насчет иностранца.