Смертноземельская война - Алексей Абвов

— Естественно придумаю, — опять крепко обнял её и перевернул на спину, так как за отвлечёнными разговорами снова захотелось чего-то большего, да и Марина явно возбудилась. — Сначала придумаю танки, затем самолёты, а потом придётся строить 'Звезду Смерти', чтобы окончательно разобраться со всеми несогласными в нашей большой галактике, — с последними словами наш спор перешел в более приятную форму, и мы вскоре достигли полнейшего согласия, повторив его ещё несколько раз.

Следующим утром военный совет почти единодушно принял основной план военных действий с нашей стороны. Основной задачей ставилось стремительными налётами выкрасть или выбить у противника наибольшее количество лучших бойцов и магов, по возможности без потерь с нашей стороны. Пока запасов продовольствия хватало, можно позволить себе некоторую вольность действий, благо они приносили существенную пользу. К примеру, из вчерашних пленников пришлось убивать только троих, чтобы остальные сняли с себя прежнюю клятву верности и присягнули мне. Вражеское командование опять наступало на грабли, подчинив гвардейцев непосредственно карателям. Если так пойдёт и дальше, за пару месяцев мы перетащим к себе чуть ли не половину войска противника. Значит, пока 'битву за дорогу жизни' будем вести так: налетел, быстро взял добычу и отскочил. А параллельно с этим стоит попытаться организовать собственное производство продовольствия. По карте из старого учебника географии алхимиков, в полутора сотнях километров от нас по южной дороге располагалась пологая горная долина, где сами алхимики выращивали овощи и зерно. На карте отмечено несколько небольших поселений, но про их нынешнее состояние никто ничего не знал. Требовалось скататься туда и посмотреть своими глазами. Если долина и ближайшие предгорья, где на корте обозначены обширные поля, не заросли лесом, то за месяц можно организовать собственный колхоз, благо людей, готовых поковыряться в земле, если их станут оберегать от опасностей воины, наберётся более чем достаточно.

Тут стоит отметить — несмотря на практически райский климат, здешнее земледелие до ужаса архаично. У 'земных', как называются тут крестьяне, нет даже плугов. Земля обрабатывается мотыгами исключительно вручную. Опять очередная дань традициям в чистом виде. Хорошо хоть железные косы есть, потому животноводство развито немного лучше, чем земледелие. В принципе, учитывая большую численность самих 'земных' в королевствах, наличие подобных ограничений и традиций совсем неудивительно. Если обработку земли как-либо интенсифицировать, то куда девать лишних людей? Еда по ту сторону 'Чёрного Перевала' и так стоит совсем дёшево. Так ведь и до очередного бунта черни недалеко. Но у нас тут совсем иной случай, и бояться будем после, если план возможной индустриализации окончательно провалится. Следовательно, после разведки пригодных для сельского хозяйства земель или параллельно с ней, стоит разработать целый набор специальной техники на основе уже изготавливаемых нами механизмов. В итоге с нашими относительно небольшими силами, через четыре месяца получим первый урожай, и потенциальная проблема голода уже не станет висеть над нами дамокловым мечом. И плевал я на всякие запреты и прочие условности — идущая война по любому всё спишет, а победителей обычно не судят.

Отправив боевые отряды на задания, и оставшись в городе, принялся, было, решать накопившиеся многочисленные проблемы беженцев. Вроде бы и своих людей под это дело поднапряг, и всё равно многое требовало именно моего непосредственного участия. Беженцы из других городов почему-то требовали себе особого отношения, определив меня единственно виновным во всех своих нынешних бедах. Раз из-за меня сюда пришли каратели, выкинули их из домов и отобрали всё имущество — следовательно, мне им его и возмещать из своего кармана. Явно ведь не сами догадались выставлять такие претензии, кто-то им вовремя подсказал. Около ворот особняка с утра до вечера стоял пикет человек из двухсот, которые представляли здесь интересы многих тысяч, размещавшиеся в палаточных лагерях за стенами города. Причём лагеря эти организовывались за мой счёт и охранялись моими людьми. В город я эту толпу пускать категорически не собирался, небезосновательно предполагая её той самой 'пятой колонной', которая откроет ворота вражеским войскам, едва они подойдут сюда. Естественно, в число 'предателей' входили далеко не все беженцы, но среди них точно имелись потенциальные 'вражеские засланцы', выделить которых не так-то просто. Потому сразу постарался не допустить на своей территории города появление всех этих толп, чем вызвал ещё большее народное возмущение. Впрочем, жители Юмаю меня как раз поддерживали, пеняя неудачникам, что нечего было без боя пускать врагов в свои города, надеясь на особую милость незваных захватчиков. И всё же выйдя к пикету, я принял у митингующих большой список с их требованиями. Так, чего они там от меня хотят?

Надо же, какая наивность и наглость одновременно… Полная компенсация утерянного жилья и имущества за мой счёт на моей городской земле плюс моральная компенсация золотом в зависимости от какого-то там статуса. Знают ведь про припрятанное богатство. Так, ладно, успокоюсь, не стану всех сразу убивать. Представление привилегий пришлым купцам на любую торговлю в городе, дабы они смогли вернуть себе утерянное достоинство по отношению к здешним. Скажите, а ночные горшки за ними мне тоже лично выносить прикажете? Ну и напоследок обеспечение всех беженцев продовольствием по довоенным нормам, полный список необходимых продуктов на каждого прилагается отдельно.

Хм, интересно, кто подсказал этим бедолагам выставить ко мне подобные требования в такой вот 'юмористической' форме? Какую реакцию он пожелал увидеть с моей стороны? Чувствую — тут опять классическая 'шахматная вилка', как бы я не отреагировал — всё одно понесу значительный ущерб. Соглашаться с выставленными требованиями категорически нельзя. Во-первых, это станет показателем слабости и за этими требованиями возникнут множество других. Жители города тоже не обрадуются свалившейся на каких-то пришлых большой халяве, и потребуют облагодетельствовать в той же мере и их. Во-вторых, полученное без труда сильно развращает — прекрасно знаю по истории своего мира, потому никакого 'социализма' сейчас тут не допущу. Исключительно военный коммунизм! Все идут или на фронт или встают к станку. Кто не работает — тот не ест. Одним интересным местом чувствую — невидимый дирижер страстно ждёт от меня именно агрессивного ответа. Получив подобный список требований, настоящий авторитет должен ответить насилием и поставить всех несогласных в определённую позу. И это должно вызвать адекватный ответ от толпы, а она никак не меньше двадцати пяти тысяч. Моих бойцов просто задавят грубой массой, ибо бежать людям, в общем, больше некуда — край. Однако выход из этой сложной ситуации всё же есть, только придётся немного побегать. Сказав 'лучшим представителям гостей города' что подумаю над их, конечно же, вполне 'справедливыми' требованиями, вернулся в особняк. Требовалось собрать группу поддержки и идти за городские ворота устраивать массовые митинги.

— Трудные времена наступили товарищи, и только совместными действиями, напрягая все силы, мы сможем пройти через них! — мой голос, подхваченный силой, свободно проникал в окружающее пространство.

Вначале хотелось частично повторить известную речь вождя народов — 'Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! К вам обращаюсь я друзья мои!'. Только уж сильно она противоречила имеющемуся огромному социальному разрыву между мной, авторитетом, и собравшимися тут людьми. Каждое подобное слово из моих уст означает, как минимум, прямое обещание поставить этих людей на один уровень с собой. Потому пришлось ограничиться только достаточно расплывчатым и ничего не обещающим словом 'товарищи'. Но даже эта малость стала заветным 'золотым ключиком', открывающая многие сердца нараспашку.

Я стоял на высокой трибуне, покрытой ярко-красной тканью, перед огромной колыхающейся толпой, собравшейся вокруг. Здесь присутствовали не только беженцы, многие горожане тоже пожелали узнать, какие такие изменения вскоре их ждут, ибо про список требований ко мне прекрасно знал весь город.

— Как вы все теперь понимаете, если подлые каратели придут сюда, и мы их без боя пустим в город, то повторится та же история, как с городами Лесс и Титс, ныне полностью захваченных врагом и разграбленных почти до основания. И все требования со стороны бежавших оттуда людей к нашему городу, — да-да, вот так просто я себя связал себя самого с городом в одно целое, — окажутся совершенно бессмысленными. Всех вас если сразу не умертвят ради забавы, то просто выгонят в окрестные леса, где каждый найдёт свою скорую смерть, — вместе с магическим усилением своего голоса я накрыл огромную толпу взглядом силы и транслировал ей набор эмоций, в котором сквозил страх и настоящее тягучее отчаяние. — Здесь располагается последний рубеж обороны, край, за которым для вас ничего нет, и который отделяет жизнь от смерти, — передал в толпу несколько картинок 'грядущего конца света', одновременно усиливая транслируемые чувства.