«Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем - Вячеслав Шпаковский

«Рюдзё» – «Сражающийся дракон» – являлся флагманом вице-адмирала Такаги и шел головным. Позади него двигались все остальные авианосцы, а суда охранения – слева и справа. Замыкали колонну растянувшиеся на несколько миль транспорты с десантом. Такаги был полностью информирован и о том, что флот Ямамото подвергся атаке американской авианосной авиации, и также о том, где примерно должны были, в свою очередь, находиться вражеские авианосцы. Взвесив все «за» и все «против», он посчитал, что теперь имеет полное право связаться с адмиралом Ямамото, передал ему свои координаты и получил приказ немедленно поднимать самолеты для удара по американским кораблям. Действовать предстояло максимально быстро, поскольку американцев и японцев на этом направлении разделяло 250 миль – вдвое больше, чем между эскадрами Ямамото и Холси, а это означало, что самолетов Такаги нужно было еще подождать…

Было уже около 11 часов утра, когда теперь уже над американскими кораблями появились японские самолеты, стремящиеся нанести им ответный удар. К несчастью для американцев, значительная часть их авиации находилась на палубах, воздушное пространство охраняло всего лишь 18 самолетов «Уайлдкэт», и тем не менее, едва только перед ними показались японцы, как их сразу же атаковали.

Неожиданный удар смешал их боевые порядки, а кроме того, случилось так, что в это время над американскими кораблями появилась небольшая облачность и авианосцы «Лексингтон» и «Йорктаун» они заметили не сразу. Все удары поэтому пришлись на долю «Хорнета» и «Энтерпрайза», однако досталось им неодинаково. Так, «Энтерпрайз» продолжил движение практически неповрежденным: две торпеды, выпущенные по нему, прошли мимо, а всего лишь одна бомба, попавшая в край его полетной палубы, серьезных повреждений ему не нанесла. В то же время «Хорнет», находившийся всего лишь на расстоянии полумили, пострадал значительно сильнее: в него попали не меньше пяти бомб и четыре торпеды. Командный пост был уничтожен, командир корабля убит вместе со всеми офицерами. Но хуже всего были попадания в полетную палубу. Японские бомбы пробили ее насквозь и взорвались на ангарной палубе среди заправлявшихся там самолетов, где сразу возник очень сильный пожар. Затем там стали взрываться боеприпасы, корабль сильно накренился из-за поступавшей внутрь воды.

В 11.45 был отдан приказ затопить корабль, пылавший от носа до кормы. Более четырехсот человек, оказавшихся в ловушке на нижних палубах, ушли на дно вместе с ним.

Теперь счет был ничейным: один – один.

* * *

Американцам показалось, что сейчас можно хотя бы немного передохнуть. Японские самолеты покинули воздушное пространство над эскадрой, поэтому уцелевшие в бою с ними истребители прикрытия срочно посадили для заправки. И вот именно в этот момент ошеломленный до предела оператор радара на «Йорктауне» вдруг доложил о приближении еще одной волны самолетов с юга, где вроде бы не было никаких японских кораблей. Момента для нападения нельзя было лучше и придумать. Все корабли разошлись и теперь не прикрывали друг друга, а в воздухе не было ни единого американского истребителя.

О чем в этот момент думал адмирал Холси, так никогда и никто не узнал, поскольку он не пережил этой атаки. Свыше ста самолетов, а адмирал Такаги бросил в атаку на американцев практически все, чем он располагал, и даже не оставил себе авиационного прикрытия, обрушились со стороны солнца на ставшие беззащитными американские авианосцы, и уже ничто не могло защитить от них американцев.

В «Энтерпрайз» попало сразу несколько 500-фунтовых бомб – три в полетную палубу, одна в мостик, а еще одна в кормовую часть. В борт корабля попали две торпеды, проделавшие в нем настолько большую пробоину, что он тут же начал тонуть, не успев даже по-настоящему загореться. Впоследствии говорили, что это было самое быстрое потопление авианосца за всю историю военно-морского флота. Спастись сумели только 15 человек.

В «Йорктаун» попало несколько бомб и также две торпеды. Он сильно накренился, в районе обоих его самолетоподъемников бушевали сильные пожары. Тем не менее адмирал Флетчер успел перенести с него свой флаг на эсминец и теперь командовал оттуда. Агония «Йорктауна» длилась до 15.00.

На расстоянии в милю от этого места пилоты с «Хосё» и «Рюдзё» атаковали «Лексингтон». Они были не так опытны в ударах по морским целям, поэтому в самом начале допустили много промахов. Но их было много! Так много, что им приходилось дожидаться своей очереди на атаку. Вполне возможно, что «Леди Лекс» уцелела бы и на этот раз, однако на ее палубах было слишком уж много самолетов, слишком уж много бомб и торпед, которые на них просто не успели подвесить. Зенитчики корабля открыли по японским самолетам бешеную стрельбу, и те вроде бы вспыхивали и падали в море один за другим, и тем не менее четыре бомбы в корабль все же попали. На взлетной палубе, а затем и под ней начался сильнейший пожар. Наспех заделанные после битвы в Коралловом море трубопроводы для подачи авиационного бензина опять дали течь, и корабль превратился в пылающий факел. Потом на нем начались взрывы складов авиационных бомб и торпед, а также зенитных снарядов, бензин из пробитых цистерн хлынул уже настоящим потоком, и «Леди Лекс», первая красавица американского авианосного флота, горя и разваливаясь на части, отправилась на дно.

Но битва на этом отнюдь не завершилась. Еще весь этот день, а также и на следующий японские самолеты продолжали атаковать американские крейсеры и эсминцы, полным ходом отходившие под прикрытие авиации острова Оаху. В результате погибло еще четыре тяжелых крейсера, последний из которых ушел под воду всего лишь в десяти милях от берега. С американским присутствием на Тихом океане японский флот покончил вроде бы навсегда!

* * *

Известие о поражении американского флота в битве у атолла Мидуэй в штабе генерала Макартура произвело на всех очень тяжелое впечатление. Было очевидно, что японцы теперь «закусят удила» и остановить их будет еще труднее. С другой стороны, новые операции их флота потребуют еще больше топлива для кораблей и самолетов, получить которое им можно было попытаться воспрепятствовать, а заодно и создать плацдарм для будущего продвижения в районе островов Индонезийского архипелага. Разумеется, действовать нужно было не силой, а хитростью, поскольку свободными силами Макартур все равно не располагал. И вот тогда-то в его штабе и был разработан план операции «Дамар».

Дамар – смола тропического дерева, добывалась в джунглях острова Борнео и многих других тропических островов Индонезии и Новой Гвинеи, причем сборщикам его приходилось забираться на очень большую высоту, так что дело это было довольно опасным даже для привыкших заниматься этим аборигенов. Расчет был на то, что даже если японцы об этой операции и узнали, а утечка информации была не исключена, то в первую очередь подумали бы о том, что американцам для чего-то в больших количествах потребовался дамар. Ну, а к тому времени, когда они дознались бы до правды, было бы уже слишком поздно что-либо предпринимать.

И вот несколько американских офицеров в сопровождении китайцев-переводчиков и проводников отправились на остров Борнео и в некоторые другие места, где им предстояло встретиться с вождями местных племен. О проведении операции поставили в известность также англичан, так как у них был большой опыт по части обращения с примитивными племенами, и в данной ситуации этот опыт оказался просто бесценным, так как выяснилось, что японцы на Борнео уже успели пообещать обитавшему там племени даяков пятьсот рупий за голову каждого белого, так как узнали, что при их приближении определенное количество англичан и голландцев укрылось во внутренних его областях. Ибаны, живущие в Сараваке, на это предложение согласились, и кое-кто из белых был, таким образом, убит. Но тут появились англичане и американцы и предложили за каждого убитого японца по ружью и ровно в два раза больше денег, и тогда охотиться на «желтолицых» отправились уже все даяки! Впрочем, на них очень большое впечатление произвело то, каким образом они среди них появились. «Люди упали с неба! Люди упали с неба!» – кричали во многих деревнях даяков, куда на парашютах были сброшены эмиссары англо-американцев. То, что они пришли не по морю, а спустились с капалтербанга (летающего корабля), произвело на даяков исключительно сильное впечатление, а уж когда пришельцы начали раздавать даякам дешевые зажигалки, красную ткань, стеклянные бусы и банки со сгущенным молоком, то отношение к прибывшим сделалось самое дружественное.

Вначале их было всего трое, и все они выпрыгнули из брюха большого летающего корабля, который довольно низко кружился над одной из даякских деревень. Два самых первых приземлились посреди поляны и не могли сдержать своего испуга, увидев приближающихся к ним даяков со своими копьями и длинными мечами-мандоу в руках. Один, оказавшийся американцем, тотчас же поднял руки и побледнел как смерть, но второй, англичанин, заговорил по-даякски, причем довольно сносно: «Ками каван, оранг ингеррис!» (Мы с вами друзья, мы англичане!) Впрочем, выглядел он тоже не очень-то спокойно, а военная форма сидела на нем каким-то мешком, что было, впрочем, и неудивительно, поскольку в джунгли Аравака его отправили прямехонько с университетской скамьи, где ему почему-то вздумалось изучать разные восточные языки и в том числе наречие даяков.