Хроники Дебила. Свиток 4 (СИ) - Егор Чекрыгин

— Много имен как. — Удивленно пробормотал Лга’нхи, осиливая первый лист и переходя к следующему. Читал он уже почти бегло, однако продолжал во время чтения водить пальцем по строчками и шевелить губами, проговаривая все буквы и слога про себя.

— Много… — Согласился я с ним.

…Сволочной зимний ветерок, вовсю резвящийся над просторами поселка и озерной гладью, попытался согнать меня с облюбованного места, швырнув в лицо колючие иголочки выпавшего накануне снега, после чего попытался войти в клинч, забравшись под одежду. Тут на холме было реально зябко. И так не май месяц, так еще и никакого укрытия от ветра. Но привычка — вторая натура. Не могу я размышлять, сидя в полутьме выделенного мне шатра-чума или забившись в тесный овражек между холмами. Мне нужен простор и масштаб. Что-то вроде географической карты на полмира минимум, или хотя бы широкого обзора на ирокезский мiръ[9] с высокого холма. Да и одет я был неприлично (с точки зрения уважающего себя степняка) тепло, в плотный аиотеекский халат из верблюжьей шерсти поверх льняной рубахи побережника и штаны, доходящие до самых пяток, в отличие от привычных степняцких «типа шортов», едва прикрывающих колени. Да еще и теплую меховую шкуру-накидку с капюшоном, наброшенным поверх головы, не забыл захватить (мы их у песигловцев подсмотрели, и я велел сшить себе такую же), а вторую накидку подстелил под задницу. Никаких тебе голых пузеней, проглядывающих сквозь демонстративно распахнутую жилетку, дабы показать свое презрение к холоду, или открытых ног.?Пусть молодняк этим бравирует, а у меня уже возраст подходит к тому рубежу, когда пора задумываться о своем здоровье… Это Лга’нхи может позволить себе разгуливать в полном одеянии классического дикаря, он еще молодой.

Хотя, гляжу, он этим тоже особо не увлекается. Кроме шрамов на морде, в нем мало что осталось от привычного облика степняка. Разве что обувка — прежние тапкопортянки, а не аиотеекские сапоги на каблуках и не горские «башмаки» на толстой подошве. Понятное дело, на каблуках и толстой подошве особо не побегаешь. Зато, как объяснил нам Эуотоосик, каблуки хорошо использовать для управления верблюдом. Он нам вообще по этой части много чего подсказал, до чего мы сами доходили бы столетиями. …Но вот эта шелковая рубаха — явно не лучшая защита от холода. К чему это он так парадно вырядился?

— Да вон посмотри, — кивнул я ему на первый лист. — Это те, кто был в самом начале, еще до того как появились ирокезы. Прошло-то считай всего три года, а уже почти все имена отмечены, как убитые. …Столько битв и сражений было, столько погибших… Да и на втором листе, уже почитай половина к предкам ушла.

— Угу, — согласился он со мной. — Это ты хорошо придумал, много наших на ту сторону Кромки перешло, а мы всех помним и уж точно никогда не забудем. А они там за нас всегда заступиться смогут и советом помочь.

…Гит’евек, вон, тоже погиб… — Как-то вопросительно глядя на меня помолчав продолжил Лга’нхи. — Непривычно без него. Он-то все время приставал-доставал… а без него и учиться почти перестали. Все ходят где-то. Нехорошо это, выучка падает! Надо бы Бика’тку заменить. Он конечно строем лучше всех ходить умеет, и Гит’евеку во-всем помощником был, и у него учился. Но вождь из него плохой, со всеми дружить хочет, от того его и не слушают.

— Кого поставить взамен? — Спросил я чисто из вежливости, хотя понятно было, что Лга’нхи чуть ли не требует от меня выйти на связь с нашим строевиком, и спросить его совета.

— …Некого… — Выдохнул Лга’нхи, разочарованно поняв, что потусторонних советов сегодня не предвидится. — Придется самому, только кто тогда скотом заниматься будет? Да и вообще… — Под «вообще» понималось общее управление племенем и землями. — Судя по наметившейся морщинке на лбу у этого молодого, на вскидку так лет двадцати пяти парня — это «вообще» его уже изрядно начало доставать. Все-таки заботы о целом народе, в который превратилось племя ирокезов, не слишком способствуют беззаботной молодости. Но Лга’нхи тянул свою лямку, не жаловался и о помощи не просил. …Может и зря.

— Попробуй Тайло’гета, — предложил я. — Оикияоо первой оикия в смысле поставить. …Знаю, что в строю он не очень хорош. — Зато настырный и занудливый. Как репейник, коли пристанет, уже не отцепится. Ему волю дай, у него даже бабы строем ходить начнут. — А Бика’тку ему в помощники дай, пусть вместе этим делом занимаются…

Лга’нхи лишь болезненно поморщился. Такой вариант явно не казался ему идеальным. Но что поделать, второго Гит’евека найти не так-то просто. Как все-таки нам повезло что он оказался среди забритых.

— Я бы лучше Кор’тека позвал. — Ответил он мне недовольным тоном. — Кор’тека шибко уважают, а Тайло’гета не так чтобы сильно. Нрав у него тяжелый и противный. За Кор’теком народ сам пойдет, потому что Кор’тек вождь, а Тайло’гету придется сзади идти и хворостиной будто стадо овец всех подгонять. …Но ты же велел Кор’тека не трогать…!!!

…Это был наш давний спор. На Совете, состоявшемся еще в середине лета, я продавил решение, чтобы нашего адмирала Кор’тека, освободив от всех остальных обязанностей, поставили во главе флотостроения. …Ну а кого еще? Он среди нас был самым опытным и умелым мореходом. И хотя, когда я поставил перед ним задачу создать лодки, способные переплыть море, он лишь посмотрел на меня как на полного психа. Однако за дело взялся и, по слухам, уже немало в этом преуспел. Те лодки, что ушедшие вместе с ним подгорные и часть чужаков строили возле моря, основываясь на моих «советах от Духов», наглядных моделях, подсказках, а главное — мастерстве подгорных и его собственном опыте, вроде как уже вмещали в себя раз в десять больший груз, чем прежние кожаные скорлупки и не боялись отойти значительно дальше от берега на схватку с настоящими морскими волнами. Этим летом надо будет мне к морю идти, будем пытаться паруса ставить. Потому как флот, это…

— Коли хочешь Волшебный Амулет добыть. — Строго сказал я Лга’нхи, — нельзя Кор’тека от этого дела отвлекать. — Да и вообще, хорошие лодки это сила. С чего Вал’аклава так хорошо живет? С того, что ее «люди» по всему морю ходят и разные товары развозят. То, чего у других нет, привозят и с большой выгодой обменивают.

А еще в разных местах разные вещи видят, разному учатся да на себя примеряют. Коли хорошо подошло, оставляют, а коли нет…

— Да нахрена мне не сдалось это его ярмо! — Рявкнул на меня Лга’нхи, потому как этот разговор у нас уже поднимался неоднократно, он чувствовал, что я прав, и оттого злился. Будто не видел я их раньше, сбруй этих твоих аиотеекских. Не знаю какие там у них «старшие братья», но нашим ихнее ярмо горб натирать будет… Я такого позволить не могу. Нельзя к «старшим братьям» будто к животным каким-то относиться!

— Угу, — согласился я. — Только сказать ты это должен был тогда на совете. И не как мальчишка заносчивый, а как зрелый муж. Взять два ярма, рядом их положить. Может быка привести и примерить… Вот тогда бы всем видно было, что наше ярмо лучше. Хотя… сам говорил, что их бронзовые застежки удобнее чем наши привязки. А сейчас…

— А что сейчас? — Опять возмутился Лга’нхи. — Теми же ярмами и пользуемся, какими собирались, а застежки я бабам велю с аиотеекских ободрать да к нашим пришить… Всего делов-то.

— Аиотееки бы тогда тебя шибко зауважали. — Рявкнул я в ответ разозленный его упорством. — Не только за силу, но и за ум и знание. А сейчас ты их только криком своим и взял!

— Вот пусть и знают свое место. — Злобно набычился Лга’нхи, став чем-то неуловимо похожим на «старшего брата». — Мы их победили. Мы их убивать не стали, хотя и могли. Они нам за такое вечно благодарными быть должны. Так ради чего нам еще стараться-то их к себе расположить?

…Ну да. Лга’нхи тупо не понимал. С его точки зрения, то что мы не убили аиотееков, и так было аттракционом невиданного человеколюбия. И побежденные по гроб жизни теперь должны были быть нам благодарны.

— Аиотееки тоже так делали. — Коротко намекнул я. — Многие из наших тоже сначала были аиотееками битые да себе служить приневоленные. А потом… ну ты и сам знаешь!

— Думаешь они против нас повернутся? — Нахмурился Лга’нхи. — Тогда давай их всех убьем, и спокойно станет.

— А кто нам как зерно сажать показывать будет? Кто с верблюдами учить обращаться? Да и вообще… Убить — дело несложное. Сложное дело — врага в друга превратить. Вот в чем сила великая. Поспрошай как-нибудь Царя Царей Леокая, как его Улот появился, наверняка он тебе о таком расскажет.

— Вот ты и расскажи. — Заинтересовался Лга’нхи, выдергивая из под меня шкуру и раскладывая ее так, чтобы мы оба на ней уместились. Послушать былины такого рода он любил и сходу настропалился на очередную байку. …Взрослый мужик ведь, а как дите малое, честное слово!