Американская ария князя Игоря, или История одного реального путешествия - Алекс Экслер

– Кто? – не понял Игорь.

– Тетка. Которая поет. Которую мы идем слушать. Она Уитни Хьюстон. Подруга телохранителя, – как можно доходчивее объяснил Сергей.

– А-а-а-а-а, – обрадовался Игорь. – Точно! Уитни Хьюстон! Это, однозначно, лучше, чем Бритни Спирс. Потому что Хьюстон, во-первых, черная, а значит, будет сливаться со сценой, а во-вторых, она не прыгает по сцене, как попрыгунья-стрекоза, от чего нормальных пацанов сразу мутить начинает.

– Стрекозы, вообще-то, не прыгают, они летают, – сообщил другу Сергей.

– Серег! – Игорь от возмущения даже остановился. – Ты что, классику в школе не учил? «Попрыгунья-стрекоза лето красное продудукала, оглянукала не успекала, как зимакала ей в дышло…»

– В то время стрекозами называли несколько видов живности, – объяснил Сергей. – Так что в данном случае имеется в виду обычный кузнечик. Ну, кузнечица. Только кузнечик может быть попрыгуньей. А стрекоза может быть полетуньей. Она не умеет прыгать. Въезжаешь?

Игорь задумался.

– В принципе, – нехотя сказал он, – как ни странно, ты действительно прав. Стрекоза же не умеет прыгать. Кузнечик умеет. А что, и правда во времена дедушки Крылова кузнечиков стрекозами называли?

– Правда, – подтвердил Сергей. – Они же стрекочут туда-сюда. Как стреконет – только зеленые пятки сверкают. Открыл я тебе глаза?

– Открыл, открыл, – ворчливо сказал Игорь, открывая дверь в зал. – Но ты особо-то не обольщайся. Я же не могу знать сразу все на свете – от эдаких знаний мозги могут вскипеть. Информацию в мозг нужно подавать постепенно. Порциями…

Зал в «Тадж-Махале», где должна была выступать Уитни Хьюстон, был огромный и больше напоминал крытый стадион. Стулья для зрителей были поставлены на здоровенной площадке перед сценой, никаких трибун не было и в помине.

На сцене была расставлена аппаратура и суетились какие-то работники, которые непрерывно что-то подкручивали, просовывали, подтягивали и так далее.

Выглядело это все не слишком эффектно – ни тебе здоровенных экранов, ни лазерных пушек, ни дымовых установок.

– Что-то мне это напоминает наш выпускной концерт в школе, – заметил Игорь. – Ударная установка у нас, может, была и попроще, но вот фонарики по краям сцены – точно такие же.

– Молчал бы уже, – сказал Сергей. – От твоих песен директриса до сих пор икает, все в себя прийти не может.

– А чего стесняться-то? – удивился Игорь. – Аттестат уже вручили, оттягиваться можно было по полной. Мне же надо было ей показать, что я не забыл угрозы перевести меня в другую школу.

– Не фиг было в восьмом по школьному радио эвакуацию объявлять, – заметил Сергей.

– Да ладно тебе, – заулыбался Игорь. – Это была гениальная идея. Я же тогда Маринку в радиорубке соблазнил – школа все равно часа два бегала на улицу и обратно.

– А, помню, помню, – встрял в разговор Вадик. – Я тогда еще, побегав по улице, такую простуду схватил, что две недели дома кайфовал: даже альбом с марками в чувство привел.

– Вот видишь, – сказал Игорь Сергею. – От меня всегда была сплошная польза. А уж как Маринка-то была довольна…

– Да будет врать-то, – возмутился Сергей. – Ты мне про соблазнение Маринки потом два года рассказывал. Сначала врал как сивый мерин, а потом признался, что ни черта тогда не получилось по молодости.

– Ну, не получилось, – легко согласился Игорь. – Со всеми бывает. Главное, это было в первый раз. И состоялось. Несмотря на то, что не получилось. Важен сам факт.

– Я, пацаны, что-то теряю вашу нить, вашу мать, – признался Вадик.

– Ты, брат, лучше за сценой следи, брат, – сурово сказал Игорь. – Почему ни одного экрана? Где лазерные пушки? Что за концерт-то такой, вообще? Обещали крутотень американскую, а тут подготовка – как к школьной самодеятельности. Если они что-то напутали и готовятся к выступлению Эдиты Пьехи – иди, разберись. Верни деньги за билеты. Отправь Пьеху обратно. Привези Хьюстон. Ну или хотя бы Шуфутинского.

– Не нравится эта Уитни Хьюстон – у меня для вас другой Уитни Хьюстон нету. Что поется в Атлантик-Сити – остается в Атлантик-Сити, понял? – невозмутимо ответил Вадик.

В этот момент свет в помещении слегка притушили, сцена ярко осветилась и на ней началось какое-то движение.

– Ну вот, стартуют, – сказал Вадик и начал, повинуясь инстинкту толпы, хлопать в ладоши и орать: «Уитни! Мы любим тебя, бэйби!»

Сергей посмотрел вокруг – примерно восемьдесят процентов зала состояло из чернокожих поклонников певицы. Они все хлопали в ладоши и орали: «Уитни! Мы любим тебя, бэйби!»

Игорь тоже хлопал в ладоши, но орал он что-то вроде «Люли-люли-лай» – создавал таким образом необходимый шумовой эффект.

Понемногу овации стихли, на сцену вышли музыканты с подпевкой и заняли свои места. Подпевка состояла из целого ряда эффектных темнокожих девушек в платьях с блестками.

– Ух ты, сколько девчонок, – обрадовался Игорь. – С такой поддержкой Уитни петь самой уже не надо.

(Игорь тогда еще не знал, насколько пророческими окажутся его слова.)

После этого на сцену к микрофону вышла какая-то странная чернокожая блондинка в малиновом брючном костюме.

– А это кто? – спросил Игорь Вадика. – На разогреве, что ли, будет выступать? Мы о разогреве не договаривались, так не честно.

– Не знаю я, кто это, – ответил Вадик. – Чего ты меня спрашиваешь? Я сам на ее концерте в первый раз. Я джаз люблю.

Блондинка между тем начала говорить в микрофон. Голос у нее был – один в один Уитни Хьюстон.

– И голос, как у Бритни Хьюстон, – сказал Игорь.

– Как у Уитни Спирс, – поправил его Сергей.

– Двойник, что ли? – продолжал допытываться Игорь.

– Да нет, не двойник. Это она и есть, – авторитетно заявил Вадик.

– Уитни Хьюстон? – спросил Сергей.

– Брутни Спирсон! – подтвердил Вадик. – Она это, зуб даю.

– Вадик зуб дает, – сообщил Игорь Сергею. – Будем брать?

– Не знаю, – пожал плечами Сергей. – Если это наша Уитни, она должна спеть так, чтобы у всех телохранителей все вскипело. Только так мы узнаем, кто это.

Блондинка на сцене между тем что-то непрерывно говорила. Звук в зале был плохой, слова звучали очень неразборчиво, так что Сергей вообще ни черта не понимал. Но зато зал после каждой пары-тройки предложений взрывался смехом и аплодисментами.

– Я понял, – сказал Игорь. – Это какой-то стендап-комик. Работает на разогреве.

В этот момент музыканты заиграли вступление и блондинка запела.

Это, безусловно, была Уитни Хьюстон – голос был ее. Ну, то есть тембр был ее, а звучал голос так, как будто мадам Хьюстон откушала два лотка с мороженым и запила это дюжиной ледяного шампанского.

– Господи, что это с ней? – потрясенно спросил Игорь. – Голоса же никакого не осталось как класса. Тетка, конечно, и раньше слегка фальшивила на высоких нотах, но голосина у нее был – о-го-го. Я помню, Кевина Костнера аж со стула сдувало вместе с его ножичком.