За пределом. Том 2 (СИ) - Кири Кирико

— Да нет, можно…

— Забудь, я пошутил, — покачал я головой. — Бери, — и поставил перед ней тарелку супа.

С этой тарелки я тоже есть теперь не буду. Как и из кружки, которую дал ей. Надо будет их пометить.

После супа в эту же тарелку пошла гречка, а после и салат. Саки показала себя не просто проглотом. Она была как чёрная дыра, в которую влезло всё. Она буквально запихивала за обе щёки еду, словно боясь, что я в последнее мгновение у неё всё отберу. Я даже не уверен, что она всё пережёвывала.

И на салате она забуксовала. Не в плане того, что не смогла съесть. О нет, она всё съест, я просто уверен. Просто эмоции, всё как обычно.

— Будешь творог? — спросил я, глядя на то, как он пародирует хомяка. — У меня осталось ещё.

Она закивала головой.

Вообще, теперь у меня с едой не было проблем. Я экономил на квартире, да, но не на еде, от которой зависело моё здоровье. Потому мой холодильник, который тарахтел, как трактор, теперь был пусть и не забит, но всё же не был пустым. И когда я полез за творогом, услышал плач.

Саки сидела над полупустой тарелкой, сжимая вилку, с щеками в разные стороны, как у хомяка, и плакала. Буквально поливала салат слезами, при этом ещё и не забывая жевать. Я не стал ей ничего говорить, примерно представляя причины.

Ты несколько месяцев, а может и целый год перебиваешься ночёвкой на холодной улице, едой, какая попадётся под руку, моешься, если повезёт. А здесь еда, вода, крыша над головой. Появляются мысли, что это всё не по-настоящему. Становится больно от того, чего ты был лишён всё это время, и вообще, насколько ты низко оказался, что даже это выглядит для тебя как чудо.

А может она плакала от временного облегчения, что хоть какая-то передышка в жизни. Я могу лишь гадать о причине, глядя на неё, но если бы мне вдруг действительно захотелось поплакать, то это были бы основные причины.

Когда она закончила лить слёзы, ела уже куда более медленно и размеренно. Я бы даже сказал, что тоскливо. Но от творога она не отказалась.

— Я помою посуду, — неуверенно сказала она, когда я забрал тарелку.

— Да, пожалуй, помой лучше сама, — кивнул я.

— Я чистая, — вновь заладила она своё.

— Ты, уж извини меня, сосала вообще левым парням. Может и бомжам сосала. И давала тоже. А быть может ты вообще банк всех заболеваний, которые только можно подцепить. Прости меня, конечно, Саки, но давай ты не будешь мне заливать в уши эту чушь про чистоту, хорошо?

— Да, прости, — понуро ответила она. — Я поняла. Но… — непонятно чему она обрадовалась, — я могу сделать тебе приятное в знак благодарности!

— Саки, ты дура? Я тебе сейчас про что говорил?

— Я имела ввиду пол помыть, например. Или ванну. Или приготовить покушать.

— Давай остановимся на полу и ванне, хорошо?

Нет, если она приберётся здесь, то я не против. Всё ценное всё равно спрятано, и вряд ли она найдёт что-то. А если найдёт… ну что ж, будет наказанием за то, что я поверил в человека. А так, красть у меня просто нечего, если начистоту.

— Хорошо! — и снова обрадовалась она непонятно чему. — Я помою пол.

— Саки, ты же понимаешь, что я тебя потом выдворю? Что я не буду тебя содержать, и тебе придётся искать работу? Причём чем раньше, тем лучше.

— Я понимаю, но… отблагодарить тебя я могу только так, верно? Я знаю, что для тебя это деньги, потраченные впустую, поэтому я хочу как-то… э-э-э…

— Компенсировать.

— Да, верно, компенсировать.

— Ясно. В любом случае, — я кивнул на койку.

— Сейчас? — удивилась она.

— Спать, а не заниматься сексом, — понял я, о чём она думает. — Ложись.

— А ты? Я могу подвинуться просто…

— Нет, спасибо, я лучше на столе посплю, — покачал я головой.

— Я чистая… — уже куда более печально пробормотала она.

А я не стал её переубеждать.

— Ложись спать, Саки, не надо меня изводить.

— Да… да, хорошо, прости.

С этим мы легли спать. Я знал, что ей неудобно смещать хозяина квартиры, но мне ещё более неудобно было спать с ней на одной кровати, и речь даже не о том, что она чем-то больно мешала. Даже просто её живот, который куда больше, чем с первой нашей встречи. Не дай бог зацепить его, так вообще будет трындец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так что нет, лучше уж так, на столе, он по крайней мере ровный, можно спокойно на нём спать.

На утро, когда я встал, Саки ещё спала. Надо было заняться её щекой, помимо всего прочего. Не знаю, залить перекисью и заклеить пластырем? Или сводить к врачу? Здесь, кстати говоря, услуги врача не были сильно дорогими, так как иначе бы никто не смог себе их позволить. Стоит ли тратить на неё деньги?

Эти вопросы меня и мучили, пока я ходил в магазин, чтоб вновь купить ей зубную щётку, полотенце, мыло с мочалкой и перчатки. На всякий. Пришёл, приготовил завтрак, какой мог — жареные яйца с беконом. Теперь, имея деньги, я мог позволить себе питаться если не по-барски, то хотя бы вкусно и питательно, а не гречкой. И когда я уже почти закончил, вновь услышал плач.

Саки…

Она сидела на краю кровати и, спрятав лицо в ладонях, плакала. Вновь плакала. Как же тяжело возвращаться ей к нормальной жизни.

— Тяжело ощущать себя человеком? — спросил я, ставя на стол тарелки.

— Тебе… наверное, не понять, — прохныкала она.

— Наверное, понять, — покачал я головой.

— Просто… просто эта кровать… еда… вновь словно дома. И от этого грустно и легко на душе… — шмыгала Саки носом, говоря мне это. — Тяжело, словно иллюзия, которая вот-вот разрушится. Я же и не помню, когда наедалась и спала в чистой кровати. Это глупо, но понять, что испытываешь в душе, когда вновь выпадает такая возможность… это тяжело.

— Со дна всегда тяжело подниматься, — покачал я головой.

— А ты? — посмотрела она на меня. — Ты же младше меня, но тоже здесь.

— Ну… я тоже оказался дураком, который посчитал, что умнее всех остальных, — пожал я плечами. — В принципе, ничем не отличаюсь от тысячи тех, кто оказался слишком тупым, чтоб не понять, что он не самый умный.

— Ясно… — она встала с кровати, заправив её, после чего села за стол. — Спасибо.

— Не за что. Кстати, когда я увидел тебя в первый раз, у тебя тоже был живот. Сколько у тебя месяцев сейчас?

— Девятый. Мне скоро рожать, по идее, но, честно говоря, боюсь, — призналась она.

— Ребёнка?

— То, кого могу родить. Я принимала, когда забеременела. Ведь это плохо, да?

— Ну точно не очень хорошо.

— Поэтому я боюсь, что он родится… мутантом, — это так Саки, видимо, решила сгладить слово «урод». — Боюсь, что мне придётся мучиться с ним.

— Ну… я тебе не советчик здесь. Сходи в… это… не помню, как называют, но там консультируют женщин по поводу беременности.

— Я боюсь услышать там правду, — призналась она. — Что я действительно рожу уродца.

— А по-твоему, лучше сидеть и ждать?

— Я… не знаю.

Не знает она. Я тоже, кстати говоря, не знаю. Тут уж личный выбор каждого, зависящий от его собственных чувств. Счастлив ли ты в неведении или же спокойнее жить, когда знаешь, что тебя ожидает? Я бы хотел знать правду, но вот Саки, видимо, относилась к первому типу.

— Ладно, давай, ешь уже. У нас ещё дело есть, — вздохнул я, доставая набор первой помощи в маленьком мешочке.

— Какое? — слегка настороженно спросила она, поглядывая на этот мешок.

Вместо ответа я лишь похлопал себя по щеке, кивнув на неё. Надо было что-то делать с этой раной, уж слишком она глаза мозолит.

Глава 82

Я был страшно не выспавшимся, всё же жёсткий стол не мог сравниться с пусть и не самой лучшей, но всё же кроватью. Это подтолкнуло меня на мысль, что стоит, в принципе, задуматься о покупке даже не матраса, а новой кровати, хотя бы самой дешёвой. Не думаю, что Франц, хозяин дома, будет очень против того, что я обновлю ему немного мебель.

Нет, я не раздумывал надолго приютить Саки, просто решил, что стоило бы немного улучшить собственные жилищные условия. Всё-таки сон был едва ли не самым важным в жизни человека периодом, к которому стоило подойти со всей ответственностью.