Империя тысячи солнц. Том 2 - Шервуд Смит

— Ну да, а что такого? У него таких полный дворец.

Чувствуя, что больше ничего из Марим не выжмет, и решив заняться этим после, Ник перешел к текущему моменту.

— Теперь о вашем товарище, Джесимаре Кендриане. Тяжело это, наверно, — пережить столько опасностей и попасть в еще более опасное положение здесь?

— А ты думал!

— Насколько я понял, он скрыл свое прошлое не только от Панарха и обоих Омиловых, но и от всех вас тоже?

Марим склонила голову набок с хитрой улыбкой.

— Знаешь, у нас, у рифтеров, не очень-то распространяются, что ты из чистюль. Не будь этого убийства, он все равно мог бы промолчать.

— Но я не понимаю, почему после всех совместных приключений — ведь он, можно сказать, спас Панарху жизнь — генц Кендриан не обратился к нему с просьбой о милости? А может быть, обратился?

— Панарх не видел его с самого Рифтхавена. — Марим допила свою порцию. — Слушай, я уже охрипла. Может, в другой раз договорим? Мне надо кое-куда успеть. — Через стол она погладила Ника по щеке. — А хочешь, выключай свою штуку и пошли со мной. Ты тоже ничего!

Ник засмеялся с некоторым смущением, чувствуя сильное влечение к откровенной маленькой рифтерше.

— Давай в другой раз. Ты-то уже закончила смену, а я еще нет.

Марим со смехом полетела к выходу, а Ник остановил запись. В транстубе на обратном пути он вспомнил весь разговор заново.

Интервьюируемые делятся на две основные категории: те, что не прочь прославиться, и те, что шарахаются от репортеров, как от чумы. С первыми он вел себя терпеливо, часто прибегая к разным штукам, чтобы получить естественный ответ. Вторых он часто провоцировал, зная, что почти все они принимают его канал — и они высказывали свое мнение.

В студии он вывел интервью на экран. Интересно, она всегда такая или просто испробовала на нем собственные штучки? Если так, то для чего?

Впрочем, не важно. Главное, что он напал на нечто горячее.

Если к завтрашнему дню люди в транстубе не будут говорить об «Ух Ты имени Л'Ранджи» и о том, как рифтеры измывались над Дулу, пора завязывать с новостями и отправляться разрабатывать астероиды.

Но он пока не собирался закупать оборудование для горных работ.

* * *

Иксван извлек свое длинное тело из кабинки с общественным пультом и встал в очередь на транстуб, размышляя над тем, что узнал о Монтрозе. Как он сразу заподозрил после интервью, этот человек действительно связан с Панархом, которому служит в качестве повара и домашнего врача, а возможно, и доверенного лица, — но удивительнее всего то, что он рифтер из бывших Дулу, как и его корабельный товарищ Кендриан.

Подошла капсула, выпустив наружу кучу потных пассажиров. Вокат умудрился втиснуться внутрь, но сесть было негде. В процессе долгих компьютерных изысканий его поразил еще один факт. Несмотря на скудность данных о Монтрозе в местной сети, что могло объясняться его приближенностью к Панарху, Иксван получил к ним доступ на самом верхнем, общедоступном уровне. Это озадачивало.

Неужели ему нравится, когда его осаждают искатели мест? Или его не трогают, поскольку он рифтер? Это совпало бы с тенденцией одного из каналов новостей, которую раскопал Иксван. Из рифтеров делают чудовищ, и фокусом этого, похоже, становится Кендриан. Иксвана интересовало, кто стоит за этим. Но кто бы то ни был, действуют они умно. Панарх, если он действительно хочет помочь Кендриану, бессилен против атаки на таком уровне, ведь она направлена также и против него.

Иксван потряс головой. Тут нужно посидеть как следует за личным пультом, которому можно доверять, заручившись помощью хотя бы среднего программиста — иначе в политических хитросплетениях Ареса не разобраться. Случай обещает быть трудным, если его в самом деле пригласили защищать Кендриана — а в этом вокат теперь был почти уверен.

Капсула замедлила ход и остановилась с легким скребущим звуком, указывающим на износ и недостаток техобслуживания. Прокладывая дорогу среди лезущих внутрь, пассажиров, Иксван засомневался. Он, наверное, вышел не на той остановке.

В компьютере указывалось, что у Монтроза есть клиника, и вокат полагал, что личный врач Панарха держит фешенебельное заведение для Дулу высшего круга. Но никто бы не стал устраивать клинику такого рода в этом жалком туннеле с исписанными стенами, где вонь дезинфицирующих средств борется с запахом нечистот.

Однако босуэлл привел его именно сюда. Иксван отошел в сторону под натиском толпы, напирающей сзади. Что это — сознательная дезинформация? Завуалированное оскорбление? Или Монтроз потворствует извращенным вкусам молодых Дулу, которые любят таскаться по трущобам и нуждаются в анонимном лечении?

Капсула ушла, и это решило дело. Иксван прошел мимо бедно одетых мужчин и женщин, ожидающих на скамейках около клиники, и открыл дверь. Шум и запахи ударили в него волной — на миг ему показалось, что он опять на Рейде. Только присутствие вооруженного охранника, человека его возраста, по виду отставного десантника, нарушало впечатление. Все предположения Иксвана насчет Монтроза рухнули, и он раскаялся в своей предубежденности. Неужели Рейд так подействовал на него, что он забыл о справедливости? Однако ведь это Монтроз выдернул его с Рейда, не дав довести дела до конца.

Иксван назвал себя регистратору, толстячку с гладким безмятежным лицом и мирным характером, которого, казалось, никакой хаос не в силах поколебать. Тот на миг задумался и сказал с улыбкой:

— Пройдите, пожалуйста, в эту дверь и подождите во второй комнате справа. Он сейчас будет.

Охранник открыл Иксвану дверь, которая сразу защелкнулась позади, и вокат прошел во врачебный кабинет. Обстановка была самая скудная: пульт, приподнятая над полом платформа, единственный высокий стул и небольшой письменный стол с ликвидатором рядом. На столе стоял металлический контейнер с блестящими медицинскими инструментами. Иксван отвел глаза к единственной картине, нарушающей розовую голизну обшарпанных дипластовых стен. Голография представляла буколический пейзаж — перистые деревья под зеленым небом с пышными облаками.

Дверь открылась, и вокат оглянулся. Несмотря на портрет в компьютере, внешность вошедшего поразила его. Иксван возвышался над Монтрозом чуть ли не на двадцать сантиметров, но тот был намного массивнее и удивительно некрасив. Лицо его носило утомленно-сочувственное выражение.

— Спасибо, что пришли так быстро, гностор Иксван. — Он указал на стул. — Садитесь, пожалуйста. Так нам обоим будет удобнее. — Сам он с искренней, по всей видимости, улыбкой взгромоздился на стол для осмотра, и чувство диссонанса в Иксване возросло. Так быстро? Очень похоже на изощренную дулусскую издевку, но возможно ли это?

Рифтер посмотрел на него более пристально.

— Вы хорошо себя чувствуете? Не посмотреть ли вас заодно?

— Все в порядке. Просто ваши слова не слишком совмещаются с тем, как вы со мной поступили.

— Поступил с вами? — искренне удивился Монтроз.

— Вызвали меня с Рейда, не оставив мне выбора. Возможно, вы сделали это с самыми благими намерениями — но зачем?

Монтроз после долгого молчания включил свой босуэлл и сказал:

— Расскажите-ка мне все по порядку, хорошо?

Иксван начал свой рассказ, и лицо врача посуровело. Воката проняла дрожь — теперь эти грубые черты могли сойти за аллегорический образ правосудия. Имиджер бы сюда — портреты были страстью Иксвана.

— Вы хотите, чтобы я защищал Кендриана? — спросил он, когда закончил.

Монтроз вздрогнул, услышав этот вопрос, и выключил босуэлл. Этот было разумно, если учесть, кого он представлял. Никто из них не упомянет имени Панарха.

— Да.

— В таком случае я, предполагая, что вы говорите не только от своего имени, требую справедливости для Рейда и для преступников, которые им управляют, включая полную свободу информации.

Монтроз взглянул на картину и улыбнулся угрюмо, с выражением застарелой боли.

— Как вы, возможно, знаете, я с Тимбервелла. И тоже питаю страсть к справедливости. Все будет, как вы просите.

Иксван различил в его словах многослойный подтекст. Тимбервелл, Шривашти. В результате своего краткого компьютерного сеанса вокат лишь в общих чертах узнал о событиях, случившихся перед пришествием Панарха к власти. Бывший Архон Тимбервелла находился в центре этого водоворота.

Иксван склонил голову в знак благодарности.

— Тогда мне пора приниматься за дело. — Он пихнул ногой саквояж на полу. — Полагаю, вы меня где-нибудь устроите?

— Вы будете жить в Колпаке, — с извиняющейся интонацией сказал Монтроз. — Ваше появление в онейле на этой последней стадии слишком бросалось бы в глаза. — Он скорчил гримасу. — Телос, как же я ненавижу эти дулусские выкрутасы!