Деревянное чудо - Дылда Доминга

— Тише, — попытался призвать к порядку сухонький, но его уже никто не слышал.

Когда командующий поднялся на постамент, а это был он — никаких сомнений, я едва не вскрикнула вслух, но вовремя сдержалась. Передо мной стоял Ругарин, вымытый, отдохнувший, наполненный силой. От прежнего беглеца из пограничного мира остались только жгучие карие глаза.

— Мы поймали нарушительницу, господин командующий — тут же доложил Марис, вытягиваясь в струнку перед Ругариным.

— Коллеги, благодаря возвращению верховного главнокомандующего, наше заседание сокращается, поскольку перевыборы отменяются, — объявил длинный. — Но давайте позволим коллеге Марису огласить решение трибунала.

— За перечисленные нарушения по законам Кресании заключенной полагается смерть, — озвучил Марис. Я с тоской посмотрела на Ругарина, вдруг ощутив себя виноватой — он ведь и так сделал все, что мог, дал мне шанс, который я глупо упустила.

— Нет, — произнес главнокомандующий.

— Нет? — пискнул сухонький и тут же закашлялся, старательно делая вид, что не задавал этого вопроса.

— Нет, — повторил Ругарин, и в зале воцарилась тишина. — Мы не будем напрасно растрачивать такой ресурс. Мы предложим Оле из Анка убежище в Кресании, достойную жизнь и обучение. Катастрофа, свидетелями которой мы стали, случилась лишь потому, что в Гаке не отнеслись к ее феномену с должным вниманием. Кресания не допустит подобной ошибки.

Послышались одобрительные возгласы в зале.

— Вы принимаете наше предложение? — обратился он ко мне.

От изумления я смогла только кивнуть. Зал в ответ вновь разразился апплодисментами.

— Блестящее решение, — покивал сухонький. А Марис лишь глотал воздух широко раскрытым ртом, но так ничего и не сказал. Ни одному его плану не суждено было сегодня сбыться.

— На этом считаю заседание закрытым, — объявил командующий, и заседающие стали подыматься из-за стола. В зале началось движение, и струйка бурно обсуждающих новости магов потянулась к выходу.

* * *

Я не проронила ни слова, пока меня конвоировали в главный корпус. И продолжала молчать, даже когда двери за мной закрылись, и посторонние остались с другой стороны.

— Недовольна, что не дал тебя вздернуть? — первым заговорил Ругарин. Наедине со мной он общался в той самой манере, что и раньше.

— Ты — глава кресанийцев? — проигнорировала я его вопрос.

— Верховный главнокомандующий, — поправил меня он.

Я смотрела на него, как на чудовище, как на истинного монстра, которым он и был. Этот человек напал на Гак, убивал людей, крушил города, перебил большую часть магов, уничтожил Паитона, Идриса и многих других, Дару, растоптал Сайруса. Если и можно было говорить о нарушении равновесия, то оно произошло с его подачи, под его руководством.

— Не смотри на меня так.

— А как я должна смотреть?

— Я ведь не считаю тебя монстром, несмотря на то, что ты сделала.

— Я сама считаю себя монстром, но не тебе меня судить.

— Послушай, — он присел на стол и обвел взглядом свой кабинет с картами на стенах и массивными стульями. — Во мне что-то изменилось после нашего маленького путешествия. Я иначе стал относиться к жизни. Потому что жизнь — это единственное, что противостоит…, - он пытался подобрать правильное слово, и я знала, какое.

— Тьме, пустоте, что за гранью, — сказала я за него.

— Верно, — согласился Ругарин. — Это сложно объяснить, но…

— Теперь ты бы не напал на Гак?

— Нет, — покачал головой Ругарин.

— Только Гаку от этого не легче, — ужалила я.

— Дону тоже, — не остался в долгу Ругарин.

Какое-то время мы молчали, каждый наедине со своими мыслями и скелетами.

— Мир? — первым поднял голову командующий.

— Мир, — отозвалась я, и аккуратно щелкнула по браслету на своей шее.

— Прости, — одного движения его пальцев хватило, чтобы ошейник слетел.

— Красиво, — произнес Ругарин, глядя на меня. Я не сразу поняла, что он говорит о деревьях. А когда всмотрелась, поняла, что они уже с меня ростом, только теперь ствол переливался не двумя энергиями воздуха и земли, как раньше, а еще и пламенем. Новое дерево росло в огне.

— Ругарин, — я посмотрела на мага, — ты же понимаешь, что не сможешь измениться? Тебе не позволят. — Я вспомнила Сайруса и решения, которые он принимал под давлением Совета. — Возможно, то решение, которое ты принял сегодня насчет меня, тебе простят и даже примут. Но ни твой трибунал, ни твои солдаты не позволят тебе оставить Гак в покое.

— Не позволят, — он не испытывал иллюзий на этот счет. — Все останется, как есть.

— И, несмотря на то, что ты сделал мне невероятно щедрое предложение, я вынуждена от него отказаться. Остаться в Кресании для меня равносильно предательству. Все мои друзья и близкие — там. Да даже ради памяти погибших я не могу так поступить.

Ругарин задумчиво прошелся по комнате, а потом остановился и в упор посмотрел на меня:

— Ты родом не из Гака. Ты — чужестранка. И где бы ты не осталась, в этом нет никакого предательства. Я уже не говорю о том, что в Гаке тебя разыскивают, как преступницу. Друзья? Да, в гибели части из них виновата война. Нет, — он поднял руку, останавливая мои возражения, — война всегда приводит к жертвам. Что же до твоих близких друзей, — Ругарин сделал намеренную паузу, — Сайрус — в бегах, и не очень-то жаждет протянуть тебе руку помощи, насколько я знаю, а Гор — не слишком честно было впутывать во все это Клайдона, но как уж вышло… Теперь они с Гором оба вне закона.

— За что?

— Дигину не нужны особые причины. — Он упомянул об исполняющем обязанности Главы Совета с неприкрытым презрением. — Возвращаться в страну, которой единолично правит твой враг, — глупо, — отрезал Ругарин, глядя мне в глаза. Сейчас он говорил, скорее как командующий, и я вдруг поняла, почему его слушаются, беспрекословно.

— Я не просто сотрясал воздух, когда обещал тебе достойную жизнь и обучение. Тем более обещание, данное командующим во время заседания…

— Ты задекларировал мои права и свободы, — кивнула я.

— Что-то вроде того, — не удержался от улыбки он. И так напомнил мне прежнего истрепанного мага в пограничном мире. Ироничный, надежный, никогда не сдающийся.

— Ругарин, — я промолчала, так и не найдя нужных слов.

— Кроме того, — он не собирался отступать, — я говорил, что, будь мы дома…

— Ты предлагаешь мне свою руку? — грустно улыбнулась я.

— Да, — он сделал шаг и оказался совсем рядом. Его рука поднялась и остановилась между нами, развернутая ладонью вверх. Карие глаза внимательно смотрели на меня, от тела исходил сильный жар мага моей родной стихии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});