Бей или Беги, ведьма! Дитя магии - Евгения Горюнова

движении.

— Это чтобы ты и не думала бежать. Что бы ты ни задумала, я всегда на шаг впереди. Ослушаешься — накажу. И муки твои будут медленными и изощренными. Я могу всю тебя истыкать иголками — будешь похожа на ежика, — он, смеясь, вышел из темноты комнаты на свет.

Девушка на столе замычала от боли — нож ее истязателя прочертил у нее на груди длинную полоску, из которой тут же потекла кровь. Я оцепенела, сдержав первый порыв.

— Молодец, понятливая, — он подошел ближе и рывком поднял меня. Слезы сами брызнули из глаз от боли в руках, я коротко и тихо застонала.

— Ммм, какой сладостный звук. Ничего, можешь не сдерживаться, здесь хорошая звукоизоляция, мужчина протащил меня в другой конец комнаты, где стоял диван, бросил на него, ловким движением заведя руки над головой, сел сверху, едва оставляя возможность дышать. Он оттянул веревки на руках, вонзив несколько иголок глубоко под кожу тем самым, и разрезал мои путы. Подхватил меня и принялся стягивать пальто. От стола послышался еще один сдавленный крик.

— Кто это? — спросила я, глотая слезы.

— Это? Мой младший брат. Учится на врача, у него золотые руки.

Мое пальто полетело в сторону.

— А ты не сопротивляешься, так быстро сдалась?

— А толку? Получить еще раз по голове? Ты сильнее, быстрее, да и куда мне бежать, я здесь ничего не вижу.

Он отстранился немного. Кажется, его запал поугас.

— Ты обманула меня, думала, я попадусь на эту уловку с твоей мнимой беременностью?

— Распоряжение свыше, я не рассчитывала на успех, — так, спокойно гладим его по шерстке.

— Хммм, ты другая. Разве тебе не страшно?

— Мне интересно. Всегда восхищали работы мастеров, поэтому и пошла в полицию. А у вас, — я кивнула на парня у стола, который уже почти снял всю одежду с девушки, попутно вырезая на ней загадочные кровавые узоры, — ты мастер, а он ученик?

— Ученик? — мужчина рассмеялся, — ну, можно и так сказать. Я ему жизнь спас, от нашей дорогой мамочки-шизофренички. Вырастил его сам, всегда охранял, всему обучил. И развлекаться тоже.

"Боже! Что же мне делать? Мое оружие он куда-то спрятал, девчонка на столе скоро охрипнет от криков, он же убьёт ее!

— Покажи? — попросила я.

— Что показать?

Я облизнула пересохшие губы, и на выдохе, вложив всю возможную страсть, произнесла:

— Ваше искусство.

Я дышала полной грудью, даже чуточку приподнимая спину, чтобы казалось, будто я еле сдерживаюсь от возбуждения, руки так и оставались запрокинутыми — я просто боялась ими двигать. Он недоверчиво посмотрел на меня, я чуть свела и развела колени. Этот жест действует на всех мужчин на уровне подсознания.

— Хорошо, — его глаза лихорадочно блестели.

Подняв меня одним движением, он поставил меня на ноги и дал чуть прийти в себя, когда я пошатнулась. Потом обошел и, подталкивая в спину, повел к столу. Встал, прижавшись вплотную и нашептывая на ухо:

— Ну как, тебе нравится? — его брат лишь мазнул по мне взглядом и вновь склонился над девушкой. Она была уже полностью обнажена, а одежда ее срезана умелыми движениями ножом. Аккуратный животик отчетливо говорил о беременности несчастной. Она скосила глаза на меня и замычала снова, моля о помощи. Я старалась не смотреть ей в глаза.

Сзади в меня вжимался Суханов старший, до боли прижимая мои бедра к металлическому столу. Его руки накрывали мои, которые он положил на столешницу. В какой-то момент мне пришлось чуть нагнуться вперед под его давлением, он рычал куда-то в мои растрепанные волосы. В этом движении я вытащила одну свою руку и закинув ее за голову, прижала его лицом сильнее к себе, имитируя страсть.

Меня трясло как в сильнейшей лихорадке, хотелось плакать навзрыд, но я только сглатывала подступающую истерику и старалась не завыть в голос от ужаса. Он зарычал сильнее. А его брат отложил нож и взял скальпель. девушка на столе начала извиваться и мычать как одержимая, но мужчина сзади меня даже не обратил на это внимание. Он упоенно что-то шептал, его руки оглаживали мое тело и пытались справиться с ремнем на джинсах.

Суханов-младший занес скальпель над животом девушки, и я не выдержала. Обеими руками схватив его за руку, повернула ее лезвием к нему и толкнула на него, тут же выхватывая нож. По инерции старший из братьев качнулся за мной, и мы оба почти легли на девушку на столе. Я подумала, что мы придавим малыша и, сама не знаю как, успела упереться руками в стол, оттолкнулась от него, и, разворачиваясь, всадила скальпель ровно в солнечное сплетение мужчине. Вынула и всадила снова.

В этот момент люк наверху открылся, и я услышала голоса, кричавшие что-то про "полиция", "не двигаться". Но я так и стояла с зажатым в руке скальпелем. Суханов-старший скончался на месте почти сразу. Младшего заковали в наручники и повели наверх. Я нашла свой пистолет, мысленно попрощалась с ним, окликнула молодого маньяка и, резко вскинув руку, почти в упор выстрелила ему в голову.

Потом было разбирательство, в ходе которого выяснилось, что Суханов-старший в возрасте 14 лет, имея практически на своих руках младшего брата, больную шизофренией мать и прабабку, у которой тоже были нарушения мозга, стал свидетелем страшного действия. У его родительницы начались преждевременные роды. Та, то ли очумев окончательно от боли, то ли еще что, начала ножом разрезать себе живот. Мальчишка прибежал с улицы на крики прабабки и матери, увидел всю эту картину, пытался спасти малыша, но безуспешно. Потом только заметил младшего шестилетнего брата, находившегося дома, и молча, в ужасе наблюдавшего эту картину. Мальчик перестал разговаривать на несколько лет, специалисты в детском доме старались ему помочь, но добились небольших результатов. Говорить он начал только к пятнадцати, очень тихо и мало. Общаться предпочитал только с братом. Женщин избегал вовсе.

Их последняя жертва выжила, но остановить начавшийся выкидыш, как и спасти, совсем еще крошечного малыша, нет удалось.

Не знаю, могла ли я успеть раньше, что-то сделать, изменить ход ситуации?

Но я не жалею о своем поступке. Я очень боюсь не успеть.

*

Я очень боюсь не успеть, поэтому почти бегу в сторону машины. Не знаю, как там будет дальше, я одновременно зла и обеспокоена, тревога разъедает мне сердце, вонзая в душу свои когти. Я не могу бороться с этим. Я должна знать, что Алексей жив, что он не погибнет из-за меня.

Глава 34

Несколько пошатывающихся фигур вышли из гаражей, на версту