Черная сила - Василий Головачев

– Скажем, в данный момент я – гуманоид. Но не человек в общепринятом смысле этого слова. Для встречи с тобой я просто принял облик одного из людей, с которыми я беседовал.

– Можно задать вам несколько вопросов?

– Вообще-то время моего пребывания в этом инварианте истекло, но для тебя я готов сделать исключение.

– Вы говорили – она… то есть что она меня не послушает…

– Разве ты сам не понял? Ты находишься внутри особой программы реализации чужого замысла. Эту программу можно назвать Триэс-маткой или системой сингулярного свертывания, а также исполнителем воли йихаллах. Естественно, она подчиняется тому файлу, который в нее вложен, а твоя жизнь и чувства никоим образом не влияют на ее работу. Это жесткая система, не способная искать компромиссы.

– И что ей надо… от меня?

– А вот этого я не знаю. Знаю только, что ты ей нужен, иначе на тебя не обратили бы внимания ее функционально ориентированные рабочие органы.

– Отеллоиды…

Паломник хмыкнул:

– Верно. Вы дали весьма меткое название для искусственников.

– Они хотят забрать артефакты.

– Какие артефакты?

– Я нашел их на болоте, точнее – в глубине… – Дар собрался было рассказать собеседнику историю знакомства с черными людьми, но тот прервал его жестом.

– Достаточно, я тебя услышал. Любопытно. – Паломник одарил чистодея непонятным – не то осуждающим, не то озабоченным – взглядом. – Я думал, что хроносрезы в этом инварианте существовать не могут, квантовые флуктуации вакуума должны их раскачивать, нейтрализовать. Впрочем, их ведь могли доставить сюда и из других инвариантов. А вот с человеком по имени Клим Мальгин я встречался. Очень далеко отсюда. Буквально перед Большим Разрывом.

– Вы не знаете, где он может быть? Дочь ищет его…

– Зачем его искать? Захочет – вернется.

– Дело в том, что у них какие-то проблемы…

– Эти проблемы вечны: радость – горе… жизнь – смерть. Не стоит забивать ими голову. А вот артефакты твои по-настоящему опасны. Особенно книга и чаша. Вернее, то, что за ними стоит. Обращайся с ними бережно. Возможно, черные недолюди охотятся именно за ними, а не за хрониками.

– Что в них опасного?

– Это своего рода порталы, входы в экзотические инварианты Вселенной. Не пытайся воспользоваться ими в одиночку, породишь катастрофу или погибнешь зазря, несмотря на то что ты прямой потомок Вершителя.

– Кого?! – удивился Дар. – Мне говорили, что я потомок математика-интрасенса Аристарха Железовского.

Паломник улыбнулся:

– Вершителями иногда становятся и более экстравагантные личности. Твой прапрадед еще не знает о своем предназначении. А вот его друг Клим Мальгин знает. Однако мое время окончательно рассинхронизировалось с вашим. Прощай, чистодей. Надеюсь, ты не задержишься в этом неуютном сосуде, если захочешь изменить положение всерьез.

Фигура Паломника потеряла плотность, заколебалась струей нагретого воздуха, исчезла. Дар стиснул зубы, чтобы не крикнуть вслед: помогите освободиться! Путешественник по «инвариантам Вселенной», каким он и был в сущности, и так оказался чересчур терпеливым и внимательным, коль снизошел до беседы с попавшим в беду человеком. Что же он имел в виду, говоря об изменении положения «всерьез»? Уж не то ли, что стоит только пленнику по-настоящему захотеть – он освободится?

Один из черных сосков-сталактитов пещеры начал подрагивать, засветился, собираясь выдавить из себя отеллоида. Время, данное пленнику для принятия решения, кончалось.

Дар приказал себе успокоиться, сосредоточился на теменной чакре, закрыл глаза. Вошел в состояние владения, проходя уровень за уровнем в темпе погони. Добрался до сатори – озарения. Решение пришло как бы само собой, без участия сознания. Внутренний эксперт и конструктор идей, опиравшийся на сконденсированный в подсознании опыт поколений, нашел способ освободиться.

Дар напряг мышцы и начал медленно вытаскивать, микрон за микроном, руки из черного «асфальта» стены. Ударное воздействие на этот массив не давало результата, так как его объем и масса были слишком большими. Но сверхпрочным этот материал не был, поскольку из него же лепились и тела отеллоидов, с которыми чистодей уже научился бороться.

Усилия не прошли даром. «Квазиметалл» выступа, в котором, как муравей в янтаре, сидел пленник, начал поддаваться, уступать давлению. Сначала Дар вытащил одно плечо, потом второе, локти и кисти рук. Открыл глаза.

С острия сталактита упала на пол пещеры бликующая черная капля, сформировалась в фигуру человека. Следом за ним таким же образом ожил еще один отеллоид. Оба воткнули руки в соседний сталактит, вытащили из него пистолеты – метатели молний. Матка отеллоидов намеревалась устроить пленнику допрос с пристрастием.

Однако Дар не собирался устраивать показательный бой. Он уже нащупал под уником карман с трансфером и мысленно-волевым усилием вызвал оператора. Через мгновение транслятор унес его из «камеры пыток» в сеть орилоунского метро.

Глава 9

До хутора он добирался кружным путем, не через Брянск, а через Гомль. К счастью, засада в городском терминале метро отсутствовала. Отеллоиды не знали, что он работает, либо не догадались перекрыть остальные работающие станции.

Дар вышел на центральную площадь Гомля, где бывал с друзьями детства не раз, нашел свободный летательный аппарат – четырехместный пинасс и стартовал на восток, в сторону Брянска. Правда, город он на всякий случай облетел стороной, не желая затевать очередную потасовку с отеллоидами. Не потому, что боялся их, а из соображений скорейшего возвращения домой. Сердце вещало, что за время его отсутствия произошло нечто нехорошее, да и отец не отзывался ни на мысленный зов, ни на запросы по рации.

Предчувствия сбылись.

Хутор Жуковец перестал существовать!

От него остались только завалы и кучи бревен, обломки печей и труб, груды деревянной щепы, кучи золы и углей да множество воронок разного калибра.

Закусив губу, Дар облетел территорию хутора, страшась увидеть трупы людей. Однако их не было. То ли жителям селения удалось-таки спастись в лесу, то ли они уже похоронили убитых.

– Святой наставник! – прошептал сраженный увиденным молодой человек, глядя на то, что осталось от их семейного терема. Сердце больно ворохнулось в груди. – Мама!.. Отец!..

В голове распустился призрачный цветок чужой мысли, сопровождаемый знакомым запахом ощущений:

«Привет, чистодей. Наконец-то ты соизволил появиться на родных болотах».

«Дарья?! – встрепенулся молодой человек. – Где ты?!»

«А ты?»

«Я на хуторе! – Возбуждение схлынуло, вернулось чувство горестной утраты. – Здесь все разрушено… никого не видно…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});