Монах. Шанти - Евгений Щепетнов

И Шанти решила, что, как только найдет Андрея, обязательно переговорит с ним на эту тему.

Найдет… как найдет? В голове шевелилась какая-то мысль, вроде бы она что-то слышала по этому поводу, вроде что-то знает… нет, никак не ухватить. И вдруг всплыло – мама! Вот кто знает! Она рассказывала что-то такое о связи на дальние расстояния! Ведь взрослые драконы могут связываться между собой через весь мир! А почему нельзя так же связаться с… оборотнем? Кто сказал, что нельзя? Просто нужен сигнал посильнее!

Шанти легла на кушетку, сложила руки на животе, закрыла глаза и расслабилась, отбрасывая все мысли, – так она всегда делала, когда связывалась на дальнее расстояние. Раньше она не могла связаться с матерью, если та была очень далеко, но сейчас Шанти стала взрослой… ну, почти взрослой, до матери ей далеко, теперь можно было попробовать связаться и подальше, тем более что Гараскарания должна была охотиться где-то рядом с побережьем Славии, это гораздо ближе, чем связываться из Балрона.

Драконица представила себе мать, какой запомнила ее в их последнюю встречу – могучую, громадную, сияющую в лучах солнца, – протянула к ней ниточку-руку, как будто хотела дотронуться до старой драконицы. Некоторое время у нее ничего не получалось, рука-ниточка будто повисла в пустоте, но минут через пять пришел отклик:

– Наконец-то! Что, очеловечившаяся дочь решила вспомнить о старушке-матери? На досуге между человеческими развлечениями решила поболтать со старой глупой драконицей?

– Мам, ну перестань! – фыркнула Шанти. – Ты никогда не изменишься, вредная как всегда! Как поживаешь? Что у тебя нового?

– Да вот, собираемся с Ессарадоном отложить яйцо! Возможно, лет через сто у тебя появится братик или сестричка! Кстати, ты меня застала в очень неудобный момент… мы как раз занимались подготовкой к этому важному событию.

– Рада за тебя, – кисло протянула Шанти. – И мне бы хотелось заняться отложением яйца. Вот только…

– А что – только? Ты взрослая драконица, половозрелая! Красотка! Самцов осталось немного после того, как твой Андрей проредил наш народ, но найти можно. В крайнем случае Ессарадон…

– Нет! Только не это! Не хватало еще с твоим самцом… брр… Мам, ну ты и скажешь!

– А что такого? Да ты совсем очеловечилась, совсем… эдак скоро будешь с человеческими самцами откладывать яйцо! Что, уже? Ай-ай… какое падение нравов! Так наш драконий род точно исчезнет из этого мира…

– Не уже, но… в общем, драконья жизнь меня не привлекает, если ты это хочешь знать. Среди людей мне интересно, я тут живу полноценной жизнью. Летать над морем, жрать и гадить – удел безмозглых птиц!

– Это я у тебя, значит, безмозглая птица?! Спасибо, дочка, дождалась. Все, разрываю связь. Ближайшие пятьдесят лет меня не зови!

– Стой! Стой! Мамочка, прости! Я не то хотела сказать! Мне твоя помощь нужна! Мамочка! А-а-а!

Молчание. До-о-олгое. Потом снова громоподобный глас Гараскарании:

– Ладно. Говори, что хочешь? Я ради тебя отпихнула самца, которого потом месяц настраивать на откладывание яйца, а ты мне гадости говоришь!

– Прости! Я правда очеловечилась! И я… влюбилась.

– В Андрея, да? Знаю. К этому все шло. Знала я, знала. И как ты с ним будешь жить? Он ведь знает, что ты драконица! Если бы не знал – другое дело, а так… я не помню, чтобы браки драконов и людей были крепкими. Или человек опасается дракона, или дракон относится к партнеру как к маленькому ребенку. И ведь живут люди недолго… они как мотыльки: день – и нет его. Впрочем, забыла – он же оборотень, а те живут не меньше драконов…

– Подожди, так ты знаешь, что он жив? Почему же ты тогда говорила мне, что искать его бесполезно? Как это понять?

– Жив, конечно. Я знаю это. Чувствую. Да, говорила! Да! И не стыжусь этого! Я твоя мама! А еще – теперь глава Совета драконов! И я забочусь и о тебе, и о нашем драконьем роде! Что будет, если все драконы станут людьми?! Не останется ни одного дракона, род прервется! Твой Андрей и так сделал столько, чтобы нанести вред драконам, что его теперь у нас зовут драконьей погибелью!

– Мне плевать, как его зовут! Плевать на все! Я хочу, чтобы он был рядом со мной! За этим тебя и позвала!

– Только за этим? М-да… у нас, драконов, слишком слабы родственные связи, всегда об этом говорила. Другая мать бросила бы тебя умирать в пещере: зачем ей изуродованный ребенок, который не может летать? Так принято у драконов. Но я тебя кормила, защищала сто лет. Как будто знала, что ты вылечишься, станешь большой, здоровой, умной…

– Мам, ну только не надо давить на чувство благодарности! Да, я тебе благодарна на всю жизнь, в том числе и за то, что ты вообще снесла то яйцо, из которого я вылупилась. Только вот у меня своя жизнь, я выбрала свой путь! Я всегда тебе помогу, приду на помощь, если понадобится. Как и Андрей – без всякой просьбы с твоей стороны, и ты это знаешь, так что не надо говорить со мной так, будто я в чем-то виновата! Мы навсегда близки, это факт. Я хочу найти Андрея, и мне нужна твоя помощь: я чувствую его, чувствую, что он жив, но не могу определить направление, в котором его нужно искать. Он где-то далеко. Где – ты должна мне помочь определить. Я уверена, что ты знаешь способ, как усилить сигнал, как найти Андрея. Помоги мне, пожалуйста!

– Не хочу. Я не хочу, чтобы ты совсем очеловечилась и рожала человеческих детей. Чем дольше ты будешь находиться среди людей, тем меньше в тебе будет драконьего. Уже сейчас ты думаешь как человек, действуешь как человек. Одно то, что ты пошла против драконьего рода, говорит о том, как ты быстро, катастрофически очеловечилась. Ты молодая самка, можешь родить двух-трех драконов – как я могу позволить тебе стать человеком?! Нет, дочка. Нет. Прости. Я ухожу.

Гараскарания оборвала нить связи, и Шанти едва не заплакала навзрыд, как плачут обиженные дети, как плачут женщины, разлученные со своими любимыми. Выхода не было.

Выплакавшись, она долго лежала, глядя в окно, за которым наступала ночь, заглядывавшая в комнату через неплотно задвинутые шторы глазами мерцающих звезд. Встала, пошла на балкон, выходивший в сад. Вдохнула свежий воздух, пронизанный запахами ночных цветов, и внезапно успокоилась. А чего, собственно, она так расстроилась? Все равно найдет Андрея, все равно изыщет способ, как его разыскать! Ну попозже, да – и что? У них с Андреем еще много времени! Сотни лет! Андрей ни за что не даст себя убить, Шанти была в этом уверена. А тогда чего она волнуется? Лучше сосредоточиться и придумать, как определить, в каком направлении он находится. Если Шанти подлетит поближе, тогда сможет связаться с Андреем, и он сам скажет ей, где сейчас обитает!

Следующий час драконица провела в напряженных размышлениях. Ей никто не мешал, на балконе ее нельзя было рассмотреть в темноте – Шанти запрещала зажигать фонари, зачем ей вонь от сгоревшего масла, когда она великолепно видит в темноте?

Через час мозгового штурма в голову Шанти пришла великолепная мысль! Сбросив одежду и оставив ее на балконе, она перекинулась в ворона и вспорхнула в небо, с наслаждением разминая крылья – засиделась во дворце, редко летала. Последний раз больше двух месяцев назад, когда отправлялась за полком Гежеля.

Вылетев за пределы города, перекинулась в дракона, набрала максимальную скорость и помчалась, совершая что-то вроде огромного круга вокруг Гаранака, одновременно удерживая в голове нить-связь с Андреем. Задача была – кружиться по огромной спирали, пробуя ощутить, в каком направлении ниточка становилась толще. Сложная задача и трудоемкая, но выполнимая, по крайней мере так думала Шанти.

Понадобилось несколько часов и столько энергии, что Шанти уже не чувствовала крыльев от усталости – вот что значит долго не летать! После то ли двадцатого круга, то ли пятидесятого, но Шанти заметила, что ниточка как будто бы усиливается с одной стороны – с севера. С той стороны, где находилось море. Пришлось сделать еще три круга, пока она не утвердилась в своем наблюдении – точно, с севера! Андрей там!

Сейчас сил лететь на север не было, да и рассвет приближался, солнце уже выбросило руки-лучи из-за моря, расталкивая ночную тьму, – пора домой. Перекинувшись в ворона, Шанти, тяжело двигая крыльями, отправилась во дворец. Через полчаса она спланировала на балкон, перекинулась в человека, оделась и, добравшись до кушетки, рухнула на нее, провалившись в глубокий сон. Снился ей Андрей – почему-то он стоял на высокой башне и манил ее рукой. Рядом с Андреем девчонка – хрупкая, светловолосая, совершенно гадкая на вид. Гадкая – потому что красотка и явно неравнодушна к Андрею, а все, кто претендовал на самца, принадлежавшего Шанти, были врагами и вообще гадами, не заслуживающими существования в этом мире. Потом видение пропало, и драконица наконец-то уснула тем сном, который приносит отдых и забвение.

– Он что, хотел пить из тебя кровь? – Лицо Беаты исказилось в гримасе отвращения. – Мерзость какая!