Принцип домино - Фридрих Незнанский

10

Игорь подъехал к дому Макарова и еще издали увидел возле подъезда небольшую толпу людей, все больше женщин. Двое врачей в белых халатах хлопотали возле «жигуленка» пятой модели. Здесь же стояла «скорая».

— Смотрю, этот дед голосует… Ну, я остановился. Может, по пути, правильно? — объяснял милиционеру водитель «Жигулей», прижав руки к груди. — Он мне и говорит, подвези, мол, до Генпрокуратуры на Большой Дмитровке. А то опаздываю. Мне вообще туда не с руки, в смысле, не по пути. Ну а как, с другой стороны, откажешь, вдруг он и правда прокурор, я правильно говорю? Может, когда пригодится?

Милиционер кивал, строго насупив брови, и записывал…

— Дед сел и сразу сомлел, дышит тяжело, посинел, таблетки по карманам ищет. Я говорю: ты чего, мол? Может, тебя прямо в Склиф? Нет, говорит, меня ждут. Сейчас, мол, все пройдет, внимания не обращайте. Захрипел, и готов. В смысле, помер.

Игорь подошел ближе, протолкавшись через толпу.

Евгений Матвеевич лежал на асфальте, голова на чьей-то подложенной сумке, грудь, которую только что массировали, была обнажена, лицо запрокинуто назад, рот приоткрыт, а глаза неподвижно смотрели на редкие, пушистые облака в синем небе, на лица склонившихся над ним людей, на тополиный пух, летящий над городом.

— Он… умер? — спросил Игорь у пожилой женщины-врача, которая только что делала массаж сердца, а теперь распрямилась и взяла у санитара пачку сигарет.

— А вы что, не видите? — буркнула она.

— Но может, что-нибудь еще можно сделать, фибрилляцию например.

— Американскую «Скорую помощь», поди, смотрите?.. — усмехнулась она и закурила сигарету. — Что там фибриллировать, молодой человек, если его сердце не то что остановилось, а разорвалось в клочья.

— Вы его знаете? — спросил милиционер у Игоря.

— Да. У вас же его удостоверение, — ответил Игорь. — Там все записано. Это известный журналист Евгений Макаров. Я работал с ним вместе. Подождите, не забирайте… — сказал он, увидев, как санитары уже разворачивают черный пластиковый мешок.

Игорь присел на корточки перед мертвым журналистом и какое-то время смотрел на него, потом прикрыл ему веки.

— Я тут при чем? — снова завел ту же пластинку «бомбила», прижав руки к груди. — Откуда я знал, что дед этот всем известный и копыта вот-вот отбросит?.. В смысле, даст дуба? Раз старичок попросил подвезти, разве я мог отказать?

— Завязывай, — сказал ему милиционер. — Посмотрим, что о тебе скажут, когда будешь вот так, посреди мостовой, лежать…

Игорь еще какое-то время смотрел, как санитары загружают черный мешок с телом Макарова в машину.

Из редакции Игорь позвонил Померанцеву.

— И что ты об этом думаешь? — спросил Валерий.

— Его вполне мог хватить инфаркт, — сказал Игорь после затянувшейся паузы. — Даже наверняка. Столько переживаний выпало в последнее время. И с внуком, и с этой статьей. Да тут еще эта жара. И еще в чем-то чувствовал себя виноватым перед покойным Быстровым, представляешь?

— Но проверить бы не мешало… — неохотно сказал Померанцев. — Слишком много смертей… — И обратился теперь к Гере: — Позвони в районную поликлинику, что ли. Там, если я правильно понял, есть медсестра, которая делает ему на дому уколы. Наверно, она последняя, кто видела его живым.

Вечером, когда Игорь уже вернулся домой, Померанцев сам ему позвонил.

— Тут опять приключилась такая история, — сказал он. — Пропала уже вторая медсестра, которая обычно колола Евгения Матвеевича на дому. Фамилия — Островная, имя — Дарья Николаевна.

— Час от часу…

— Сказали, что утром уехала делать процедуры и не вернулась. Дома ее тоже нет. А ты говоришь… Жара, мол, переживания. Нет, здесь идет самая настоящая зачистка местности. Совсем как в Чечне. Откуда, кстати, завтра вылетает Меркулов, прервав командировку. Он мне это сам сказал после нашего телефонного разговора…

— Говорят, что при вскрытии у него обнаружили обширный инфаркт, — ответил Игорь. — Он же дома сидел с гипертоническим кризом.

— А никто и не спорит, — устало продолжал Валерий. — Обширный так обширный. Жару и криз никто не отменяет. Но к ним ведь можно кое-что и добавить? Вот когда объявится эта медсестра Островная, целая и невредимая, тогда можно будет какие-то вопросы снять. А пока что вокруг нашей истории слишком много загадочных смертей. И кто знает, какая будет последней… Теперь вот что. Когда выходит ваша статья, о которой мы договорились?

— Завтра, — сказал Игорь. — Сегодня уже не успели.

— Но это точно?

— Да: На редколлегии я пригрозил своему начальству, как уже говорил, что в случае отказа отправлю ее в «Файнэшнл тайме» за подписью покойного Евгения Матвеевича и с моей припиской, что его постигла странная смерть, а его родная газета от страха отказывается публиковать. Все лысины разом вспотели, их обладатели переглянулись, ну а что прикажете делать? Согласились…

— Ч-черт!.. — сказал Валерий. — И как раз завтра Разумневич с Белявским вылетают в Базель с сопровождающими лицами. Уже подружились, один самолет на двоих зафрахтовали, представляешь?

— Ну не сбегут же.

— Время, опять они выиграют время!

— Я-то понимаю, а ты вот всего не знаешь, — с некоторым торжеством сказал Игорь. — Последнее, чего добился-таки Евгений Матвеевич по своим каналам, — это аудиенции у министра финансов,

— Другой разговор!.. Но ведь он умер?..

— Я уже звонил туда, — продолжал Игорь. — Все объяснил. Мне обещали от имени министра, что меня обязательно примут. Но я должен прийти туда со свежим номером газеты, где будет опубликована наша статья.

— Сплюнь три раза, — подключился к их разговору Гера. — Поскольку нас с Валерой отстранили как не-справившихся, на тебя, Игорек, последняя надежда. Скажи им там…

— Теперь главное, — перебил его Померанцев. — Теперь речь пойдет о твоей жизни…

— Думаешь, мне тоже что-то угрожает?

— Не перебивай и не вздумай спорить! Сегодня никуда не выходи, а завтра с утра к тебе придут спецназовцы из МВД и проводят в редакцию, в Минфин, куда угодно. Я уже обо всем договорился с начальником МУРа Грязновым. За тобой заедут прямо домой

— Да зачем они мне? — воскликнул Игорь. — Хочешь перед всеми нашими опозорить? Если бы я был им опасен, они шлепнули бы меня одновременно с Макаровым! Тебе не кажется, если я еще жив, то, значит, Евгений Матвеевич умер все-таки своей смертью?

— Это у тебя мания величия, — ответил Померанцев. — При полном отсутствии мании преследования. Макаров, между прочим, написал статью, а не ты. Но когда выйдет твоя статья, следующим будешь уж точно ты. А может, и раньше. То есть мы даже спрашивать тебя не будем, а пришлем охрану.

— А если я не хочу, чтобы меня охраняли? — заносчиво воскликнул Игорь. — А если я буду сопротивляться? Имею я право распоряжаться собой или нет?

— Валера считает, что не имеешь, — сказал Гера. — И я того же мнения. Послушай меня, Игорек… И пошевели мозгами. Была у вас бурная редколлегия или не была? Ты поставил вопрос ребром о публикации материала, из-за которого уже погибли люди, или не поставил? Могла информация об этой статье выйти наружу? Да или нет?

— Но кто у нас в редакции может или способен на такое?.. — растерянно пробормотал Игорь. — Я всех наших знаю уже много лет. Это интеллигентные и порядочные люди, я могу за каждого поручиться!

— Сколько мне еще тебя учить, что порядочность — не профессия! — не выдержал Гера. — Качество необходимое, но недостаточное. Я тоже несколько дней назад в нашей конторе мог бы поручиться за каждого, — добавил он уже более сдержанно. — А сегодня уже не могу… Как будто не понимаешь простой вещи: любой посетитель, уборщица, грузчик, курьер поставят под твоим носом «жучка», и ты не заметишь. А он тебе будет улыбаться, спрашивать про здоровье… И кто-то другой будет слушать ваши разглагольствования на редколлегии…

— Словом, с этой минуты и до завтрашнего дня, — снова вмешался Померанцев, — никто из дома и без охраны не выходит! И никому не открывайте, пока я не позвоню и не скажу, когда точно за тобой приедут с Петровки.

— Ладно, утро вечера мудренее, — примирительно сказал Игорь. — Уверен, завтра тебе самому все эти страхи покажутся химерой.

— …Что все-таки случилось? — спросила Люся, когда он вечером лег спать.

— У Валеры с Герой сдали нервы. Их отстранили от расследования, Валера написал заявление по собственному, а их подозреваемые завтра утром преспокойно себе вылетают в Швейцарию… Представляешь, после смерти Евгения Матвеевича они собирается приставить мне охрану!

— Только этого нам не хватало, сказала она растерянно. — Думаешь, серьезно?

Померанцев позвонил в шесть утра.

— Ох рано встает охрана… — зевнул Игорь. — Что, Валер, опять будешь приставать со своими телохранителями? Не нужны мне они, я еще вчера сказал. Глупость все это.