Дворцовые тайны. Царицы и царевны XVII века - Дёмкин Андрей Владимирович

Стрельцы тайно собирались на сходки, обсуждали свои беды и сговаривались о совместных действиях. И. М. Милославский на эти сборища подсылал своих людей, да и сам принимал дома выборных от стрелецких полков. Щедро раздавались деньги, а стрельцам говорили, чтобы они выступили против Нарышкиных и посадили на трон царевича Ивана Алексеевича, и тогда, мол, все их беды прекратятся.

В отличие от двоюродного дяди Софья выступила столь открыто и дерзко, что Нарышкины опешили. Такого они никак не ожидали, но унять царевну не решились. 28 апреля состоялись похороны умершего царя Федора Алексеевича. Траурную процессию возглавляли царь Петр I и обе вдовствующие царицы — Наталья Кирилловна и Марфа Матвеевна. Вопреки обычаю, царевна Софья, единственная из сестер, тоже присоединилась к провожавшим Федора Алексеевича в последний путь. Неизвестный польский автор отметил, что Софья «вопила» и рыдала на всем пути процессии в собор, где должно было произойти отпевание. Ее еле удерживали монахини. Множество народу сбегалось посмотреть на неподдельную скорбь Софьи. Ей искренне сочувствовали. Открытое и бурное проявление царевной чувств вызвало гнев Натальи Кирилловны, а десятилетний царь Петр также упрекнул сводную сестру в «зазорном» поведении. Поэтому царица Наталья увела Петра из собора задолго до окончания литургии. С ними ушли и почти все бояре, что привело в изумление духовенство, простой народ стал упрекать мать-царицу и сына-царя в пренебрежении к покойному. Те же упреки раздались и в царской семье. Царевны Татьяна Михайловна и Анна Михайловна послали монахинь с выговором, что Петр I — брат покойного Федора — не дождался конца церковной службы. Наталья Кирилловна оправдывалась, что десятилетний царь устал. Знаменательно, что тетки упрекали Наталью и Петра в неправильном поведении, но ни слова не сказали царевне Софье, также нарушившей обычай и явившейся причиной всех последующих событий. И не случайно: Татьяна Михайловна была на стороне Милославских.

Дальше — больше! Возвращаясь с похорон, Софья опять привлекла внимание толпы криками о том, что внезапная смерть царя Федора есть следствие отравления его «недоброжелателями» (явный намек на Нарышкиных), что царевич Иван не стал царем, хотя он старший наследник. Народ сочувствовал царевне. Ее популярность среди москвичей 28 апреля выросла. Смеем утверждать, что Софья-политик намеренно сгущала краски, специально преувеличивала свою скорбь. Ее необычное для царской семьи поведение — рассчитанный шаг. И он увенчался успехом. Она привлекла к себе внимание и Нарышкиных в черном цвете изобразила. С того дня отношения между царицей-мачехой Натальей Кирилловной и царевной-падчерицей Софьей Алексеевной окончательно испортились. Но Софья ведь к тому и вела!

Приезд в Москву 10 мая боярина А. С. Матвеева, самого опытного и авторитетного политика нарышкинской партии, уже не мог повлиять на ход событий. Слишком поздно! Правительство уже не контролировало московский стрелецкий гарнизон, по рукам стрельцов ходили списки «изменников», составленные не без помощи И. М. Милославского «со товарищи», где в числе первых значились А. С. Матвеев, И. К. Нарышкин, И. М. Языков и т. д. 15 мая 1682 года произошло событие, равного которому не было ни до, ни после. Настроенный свергнуть правительство Нарышкиных, в Кремль с оружием, с барабанным боем и со знаменами вошел весь столичный стрелецкий гарнизон. Клевретами Милославского был пущен слух, что царевича Ивана Алексеевича задушили. Опровержение слуха — представление царицей Натальей Кирилловной царевича Ивана и царя Петра 1 служилому люду на Красном крыльце — стрельцов не успокоило. И началась кровавая вакханалия 15–17 мая: вооруженная толпа убила руководителей нарышкинской партии (А. С. Матвеева и И. К. Нарышкина), ненавистных им бывшего фаворита царя Федора И. М. Языкова, главу Стрелецкого приказа князя Ю. А. Долгорукого и других, поименованных и не поименованных в «поскрипционных» списках.

Где же была наша героиня в эти дни? Царевна Софья Алексеевна находилась во дворце вместе с царской фамилией в гуще событий. Это она в резкой форме заявила 17 мая царице Наталье Кирилловне, чтобы та не упорствовала, но выдала восставшим брата И. К. Нарышкина, аргументируя свою позицию тем, что иначе они все могут «погибнуть» от рук стрельцов. Насколько царевна влияла на события? Конечно, они готовились с ее ведома. И вероятно, в стрелецкой среде могли находиться «агитаторы» не только от И. Mi Милославского, но и от Софьи. Однако само восстание контролировать было невозможно. Гнев стрельцов нарастал и мог обрушиться и на тех, кто готовил это восстание. Однако все обошлось. Уже 18 мая убийства прекратились. Милославские подучили стрельцов, чтобы все оставшиеся в живых сколько-нибудь заметные члены клана Нарышкиных, а также братья Лихачевы были отправлены в ссылку. В последних числах мая решался вопрос о власти. В итоге под нажимом стрельцов Боярская дума и импровизированный Земский собор постановили, что на троне будут два царя: первый — Иван V и второй — Петр I, а править страной во время их «малолетства» должна царевна Софья Алексеевна. Наша героиня добилась своего. Теперь она — правительница России. Причем на законном основании. Никто не мог оспорить у нее этот пост. Царевна со времени похорон брата-царя Федора стала популярной среди москвичей и, что особенно важно, стрельцов, а И. М. Милославский даже не составил ей конкуренции, ибо при всей своей хитрости и изворотливости был труслив и не обладал твердым характером, что отличало его двоюродную племянницу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Первым шагом правительницы Софьи была раздача денег стрельцам. По их искам с полковников также взыскивались удержанные ранее суммы. Московские стрельцы пожелали теперь именоваться Надворной пехотой, в память событий 15–17 мая был воздвигнут обелиск и т. д. Однако Софья Алексеевна неожиданно столкнулась с другим претендентом на власть. Им стал князь Иван Андреевич Хованский. Поначалу он принадлежал к партии Милославских, но с конца мая повел свою игру. Этот амбициозный и энергичный деятель, не отличавшийся, правда, политической дальновидностью, пользовался популярностью в стрелецкой среде. Очевидно, сказались его военное прошлое (долгое время служил полковым воеводой) и стремление потакать прихотям служилых. По настоянию стрельцов князь Хованский возглавил Стрелецкий приказ, то есть стал старшим стрелецким начальником. Как выяснилось позже, Тараруй (его так прозвали за страсть к шумным застольям и хвастовство) вынашивал планы перехвата власти у Софьи Алексеевны.

Так у правительницы возникли две основные задачи: успокоить стрельцов и вернуть все в обычное русло, а также избавиться от соперника в лице князя Хованского. Ближайшим помощником Софьи в этих делах стал Василий Васильевич Голицын. Надо сказать, что в ходе стрелецкого движения активизировались старообрядцы, или раскольники, по официальной терминологии. Среди московских стрельцов было немало приверженцев старой веры. Сочувственно к старообрядцам относился и И. А. Хованский. По некоторым сведениям, он и сам исповедовал старую веру. «Расколоучители», проповедник Никита Пустосвят «со товарищи», при поддержке сторонников обратились к Хованскому, чтобы он устроил им диспут с официальным духовенством, из которого они рассчитывали выйти победителями. Власть в лине Софьи Алексеевны вынуждена была пойти на это, и 5 июля в Грановитой палате состоялось «Прение о вере». Присутствовали правительница Софья, царица Наталья Кирилловна, царевны Татьяна Михайловна и Мария Алексеевна, патриарх Иоаким, официальное духовенство и бояре, с одной стороны, и старообрядцы во главе с Никитой Пустосвятом — с другой. Софья активно участвовала в «Прении» наряду с духовенством: она руководила дискуссией и сама увещевала противную сторону. Был момент, когда царевна не выдержала нападок раскольников и «со слезами» стала отводить обвинения в ереси от отца, царя Алексея Михайловича, и брата, царя Федора Алексеевича. Некие присутствовавшие на диспуте выборные от стрельцов — сторонники старой веры — стали говорить, что пора царевне «в монастырь… полно… царство мутить» и т. д. Но Софья удержала себя в руках и не потеряла нити спора, продолжая приводить аргументы против раскола. Наступил критический момент. Ведь немалое количество стрельцов могло высказаться об ее уходе в монастырь. Ясно, что среди них были сторонники И. А. Хованского, для которого подобный вариант обернулся бы воплощением его честолюбивых замыслов. Того же желала и царица Наталья Кирилловна. Но Софья не позволила событиям выйти из-под контроля. Она не сидела сложа руки и заручилась поддержкой части стрельцов, придерживавшихся официальной церкви. Самое главное — Хованский не мог похвастаться безусловной поддержкой всего гарнизона. Однако у него случилась «великая ссора» с И. М. Милославским, и последний вынужден был бежать из Москвы и, по выражению А. А. Матвеева, «ездя по подмосковным своим вотчинам, всячески укрывался, как бы подземный крот», боясь расправы со стороны верных князю стрельцов. Все же политическую победу в «Прении о вере» одержала Софья. Преданные ей стрельцы спустя несколько дней схватили Никиту Пустосвята и казнили его. Остальных «расколоучителей» разослали в ссылку по разным монастырям. Это событие стало началом конца князя И. А. Хованского и как политика, и как человека.